Томас Хьюз - Школьные годы Тома Брауна

• Название: Школьные годы Тома Брауна
• Автор: Томас Хьюз
• Жанр: Классическая проза

Свою первую книгу - хрестоматийный роман "Школьные годы Тома Брауна" Томас Хьюз (1822-1896) написал в 1857 г. Роман носил отчасти автобиографический характер и стал первым в английской литературе произведением, в котором описывалась повседневная жизнь обычной английской школы. Выходу романа, написанного к тому же в живой увлекательной манере, сопутствовал шумный успех (к 1890 г. только в Англии вышло около пятидесяти его переизданий).

Перевод и примечания Юлии Глек, 2006.

Текст романа переведен по изданию Hughes T. Tom Brown’s Schooldays. Penguin Books, 1994.

---

Кроме обычных игр, по субботам мальчики отправлялись бродить по окрестностям; иногда в холмы, иногда к римскому лагерю, где вырезали свои инициалы на пружинистом дёрне и наблюдали за полётом ястребов или за ржанками, великолепными в своём брачном наряде; а потом отправлялись домой, наперегонки через балку под названием «Ясли», кубарем скатываясь по склонам среди кустов чертополоха. Иногда они шли через Аффингтонский лес, где можно было посмотреть, как играют лисята. Иногда ходили на Розовый ручей за тростником, из которого получались отличные свирели; иногда в Мор Миллз, где оставался участок старого леса с коротким ощипанным скотом дёрном и ежевичными зарослями под дубами; по слухам, там всё ещё влачил свои дни старый ворон, последний в своём роду; или в песчаные холмы, гоняться за кроликами; а за птичьими яйцами в сезон можно было ходить куда угодно.

Немногие соседи того же ранга, что и Сквайр, недоумённо пожимали плечами, когда где-нибудь на дороге им попадалась ватага мальчишек, которая тащила камыш или тростник, или огромные охапки первоцветов и таволги, или птенцов сорок и скворцов, или ещё какие-нибудь свидетельства вреда, нанесённого природе, — и среди них Том. И вот Адвокат Крючкотворкинс на заседании Совета по секрету сообщал Сквайру Высокомеркинсу, что из юных Браунов не выйдет ничего хорошего, раз их пускают бегать с грязными деревенскими мальчишками, с которыми не желают играть даже сыновья тех фермеров, что побогаче. На что Сквайр отвечал, осуждающе покачивая головой, что его сыновья водятся только с равными себе и никогда не ходят в деревню без гувернантки или лакея. К счастью, Сквайр Браун отличался не меньшей твердолобостью и продолжал поступать по-своему; и Том, и его младшие братья, по мере того, как они подрастали, играли с деревенскими ребятами, не задумываясь о равенстве и неравенстве (кроме как в борьбе, беге и лазании).

Я не хочу сказать, что так обстоит дело во всех деревнях, но в той, о которой идёт речь, деревенские ребята отличались не меньшей честностью и мужественностью, чем те, что принадлежали к высшему классу, и уж наверняка были более целомудренны; и Том набрался больше плохого от равных себе за первые две недели в частной школе, куда попал, когда ему было девять лет, чем от своих деревенских друзей с того самого дня, как перестал держаться за юбку Чарити.

Велико было горе среди деревенских школьников, когда в одно прекрасное августовское утро Том уехал вместе со Сквайром, чтобы сесть в почтовую карету, которая должна была отвезти его в школу. Каждый из них подарил ему что-нибудь на память, так что его маленький сундучок был переполнен волчками, белыми шариками, винтиками, птичьими яйцами, бечёвкой и прочими мальчишечьими драгоценностями. Бедный Джейкоб Телёнок, весь в слезах и что-то бессвязно лопоча, подарил ему своего любимца — хромого ёжика (у него всегда была какая-нибудь больная зверушка), но Том был вынужден отказаться от этого подарка по настоянию Сквайра. На прощание для них для всех устроили большое чаепитие под старым вязом на площадке, где они обычно играли, и стараниями Мадам Браун к этому чаю был подан самый большой пирог, который когда-либо видела наша деревня. Тому было так же жалко расставаться со своими товарищами, как и им с ним, но печаль эта смешивалась с гордостью и волнением, которые мы чувствуем, делая новый шаг в жизни.

Это чувство помогло ему пережить первое расставание с матерью лучше, чем можно было ожидать. Они любили друг друга так, как только могут любить люди; полное самопожертвование с её стороны находило горячий отклик в его молодом и преданном сердце. Но семейные отношения не являются темой моей книги, а то у меня нашлось бы, что рассказать об английских матерях, да и об отцах, сёстрах и братьях тоже.

Не могу я также много распространяться о наших частных школах: основная тема моей книги — школы публичные,[51] эти специфические для Англии учреждения, которые одни ругают, а другие превозносят до небес. Поэтому мы постараемся рассказать о годе, который Мастер Том провёл в частной школе, как можно короче.

Это была самая обычная школа, средняя с любой точки зрения. Содержал её джентльмен, и помощником его тоже был джентльмен; но настоящей работой они занимались мало — просто приходили в школу во время приготовления уроков, как раз когда они уже были готовы к проверке. Дисциплину во внеурочное время поддерживали два надзирателя, один из которых постоянно находился с мальчиками — на игровой площадке, в классе, в столовой — то есть всегда и везде, пока вечером они не укладывались спать.

Теория воспитания в частных школах основана на постоянном наблюдении за учениками во внеурочное время, и в этом состоит фундаментальное отличие от публичных школ.

Может быть, это правильно, а может быть, и нет; но, даже если это так, то такое наблюдение должно быть делом самого директора — ответственного лица. Целью любой школы является не вбить в головы мальчиков латынь и греческий, а сделать из них хороших английских мальчиков, хороших будущих граждан; и бoльшая часть этой работы делается или не делается за пределами классной комнаты. Оставить это дело в руках низших, подчинённых лиц значит просто отказаться от самой сложной и самой важной части воспитания. Если бы я был директором частной школы, я сказал бы так: «Пусть кто угодно выслушивает уроки мальчиков, я же буду с ними во время отдыха и игр».

Два надзирателя из первой школы Тома не были ни джентльменами, ни образованными людьми, и взялись за эту работу только потому, что надо было как-то зарабатывать на жизнь. Не то чтобы они были плохими людьми, но, не имея призвания к своей работе, они, конечно же, старались сделать её как можно более лёгкой. Одним из методов, которыми они пользовались, чтобы этого достичь, было поощрение ябедничества; в результате оно стало обычным делом, и порок этот подорвал самые основы школьной морали. Другим методом было попустительство по отношению к тем мальчикам, которые были постарше и могли бы сами по себе доставить им много хлопот; в результате чего эти юные джентльмены стали на редкость гнусными тиранами и притесняли младших разными мелкими и подлыми способами, которые в ходу в частных школах.

Бедный маленький Том пережил самую настоящую трагедию на первой же неделе, и всё из-за своего первого письма домой. В самый вечер своего приезда он, не жалея усилий, исписал обе стороны листа почтовой бумаги уверениями в своей любви к дорогой мамочке и в том, что он вполне счастлив в школе, и обещаниями сделать для неё всё что угодно. С помощью мальчика, который сидел с ним за одной партой, тоже новенького, он сумел красиво сложить своё послание; но затем перед ними встал вопрос, чем же его запечатать. Конвертов тогда ещё не существовало, воска у них не было, а пойти и попросить у надзирателя они не посмели, потому что страшно было нарушить тишину и спокойствие вечернего класса. Наконец приятель Тома, обладавший недюжинной смекалкой, предложил запечатать письмо чернилами, и вот письмо было заклеено большой кляксой и отдано экономке, чтобы та отправила его по почте. Прошло целых четыре дня, прежде чем эта почтенная дама послала, наконец, за Томом и сказала, протягивая ему воск и его драгоценное письмо: «Ох, Мастер Браун, забыла вам сказать, ваше письмо не запечатано». Бедный Том молча взял воск и запечатал письмо, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, а потом убежал в тихий угол двора и разрыдался. Мысль о том, что мать столько дней ждала письма, которое он обещал написать ей сразу же, и думала, наверно, что он забыл о ней, хотя он сделал всё возможное, чтобы выполнить своё обещание, была одним из самых горьких событий в его жизни на протяжении многих лет. И ярость его была пропорциональна горю, когда возле него остановились двое мальчишек, и один из них, толстый увалень, сказал, показывая на него пальцем: «За мамочкой соскучился!» Тогда Том встал и, дав волю стыду, горю и гневу, ударил своего обидчика в нос и разбил его, отчего этот достойный молодой человек с воем побежал к надзирателю, который затем сообщил директору об имевшем место беспричинном нападении и побоях. Удар по лицу считался серьёзным преступлением и карался поркой, удар в любое другое место — только проступком, — хотя и не совсем ясно, на чём основано такое различие. Том, однако, избежал наказания, потому что это было «первый раз»; потом он написал матери ещё одно письмо, в которое вложил незабудки, собранные во время своей первой прогулки в лес, и, снова почувствовав себя вполне счастливым, начал входить во вкус своей новой жизни.

Эти прогулки, на которые отводилось целых полдня, были главным событием недели. После обеда все пятьдесят мальчиков в сопровождении одного из надзирателей отправлялись к возвышенности под названием Хэйзелдаун, до которой было около мили. Она была примерно трёх миль в окружности, а по соседству были леса, густо населённые птицами и бабочками. Надзиратель медленно обходил возвышенность в сопровождении тех мальчиков, которые были его любимцами, а остальные отправлялись куда хотели, и должны были только явиться, когда он заканчивал свой обход, чтобы вернуться вместе с ним в школу. Гулять, однако, разрешалось только по лесу и по возвышенности, а в деревню, где продавались круглые леденцы и жирные тянучки, ходить было строго запрещено.