Екатерина Матвеева - История одной зечки и других з/к, з/к, а также некоторых вольняшек

• Название: История одной зечки и других з/к, з/к, а также некоторых вольняшек
• Автор: Екатерина Матвеева
• Издательство: ШиК
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993
• ISBN: 5-86628-038-8

Издательство «ШиК» представляет роман Екатерины Матвеевой, первое художественное произведение автора, прошедшего трудный путь сталинской каторги — «История одной зечки и других з/к, з/к, а также некоторых вольняшек».

Опять Гулаг, опять сталинские лагеря? Да. — Гулаг, сталинские лагеря, но здесь, прежде всего, произведение в жанре русской классической прозы, а не воспоминания, ограниченные одной судьбой, это итог долгих раздумий, это роман с художественными достоинствами, ставящими его в ряд редкостной для нашего времени литературы, с живыми образами, с мастерски раскрытыми драматическими коллизиями. Это полифоническое произведение, разрез нашего общества в его зеркальном отражении в Гулаге и зеркальное отражение Гулага в «вольной жизни». Автор ищет ответ на жгучий вопрос современности: почему в одночасье рухнул, казалось бы, несокрушимый монолит коммунистического режима, куда и почему исчезли, как тени, «верующие» в его справедливость и несокрушимость. И все же, прежде всего, это роман, развитие сюжета которого держит у читателя неослабевающий интерес с первых и до последних страниц.

---

— Когда тетка должна приехать?

— Да вот, с минуты на минуту.

— Холодрыга зверский, хоть чаю согрей!

— Воды нет, пойдете за водой?

— Далеко?

— Колонка за углом, темно там!

— Давай ведро!

— Вы тише громыхайте, соседи услышат, подумают, воры без хозяйки залезли!

— Какие соседи? Трущоба… — недовольно буркнул Волк.

— А я и не говорила, что тут дворец, могу проводить обратно!

Волк схватил ведро и отправился на колонку. Надя прислушалась к его шагам и, когда бешено залаяла соседская собака, быстро достала из сумки завернутую в свой белый пуховый платок бутылку водки и запихнула в кухонный шкаф. Плита, весело потрескивая сухими поленьями, дружно разгорелась, и не прошло часу, как в кухне стало тепло, а на раскаленной докрасна плите сердито шипел чайник. Надя вышла в сени и отворила дверь в сад.

— Ты куда? — спросил Волк.

— Надо! Сейчас вернусь.

Она вышла через заднее крыльцо и посмотрела на кухонное окно, закрытое ставней. Свет пробивался едва заметными ниточками. Затем обошла дом кругом через огород и, отодвинув в сторону две планки, пролезла через забор на улицу. С улицы дом казался мертв и необитаем. Она крадучись поднялась на крыльцо, продела в петли замок и защелкнула его. Тем же путем вернулась обратно.

Свою хозяйственную утварь тетя Варя отнесла на сохранение к соседям, и чай пить пришлось из алюминиевой кружки и граненого стакана, который служил для зубных щеток. Надя достала из сумки колбасу, сыр и белый батон, выложила на стол и порезала старым, ржавым ножом, других не было. Волк тоже открыл свой портфель, там оказались кое-какие консервы и бутылка водки.

— Что это еще? Зачем водка! — сердито спросила Надя.

— Для сугрева! Промерз до последней косточки! — миролюбиво ответил он.

— Вот что! — недовольно сказала она. — Если тетя Варя нас застанет с водкой, выгонит тотчас!

— А мы не пойдем! — сказал с улыбкой Волк, и красивое лицо его стало сразу и добродушным и приветливым.

«Какая обманчивая внешность, — ужаснулась Надя — Улыбнулся — и на человека похож, а ведь оборотень, волк!».

— Я за вас ручалась, Валерий!

— А ты поди дверь запри, успеем убрать со стола!

— Ну-ка, взгляните, сколько времени, — попросила она, наливая кипяток в кружку и стакан.

— Без пятнадцати десять!

— А, пожалуй, она завтра приедет. Шофер побоится четыреста километров на ночь ехать!

— Каких четыреста? — встревожено забеспокоился Волк.

— Таких. Считайте, почти двести сюда, да столько же обратно. Дорога плохая, машину пожалеет. Да приедет! Куда она от своего дома денется, — уверенно сказала Надя.

Он уже откупорил бутылку и шарил глазами по столу, куда бы налить. Не обнаружив никакой посуды, выплеснул прямо на пол чай из кружки и Надиного стакана и разлил водку.

— Я водку не пью, мне категорически запрещено, я петь учусь.

— Знаю, слышал! Но трохи можно! За компанию, говорят, жид удавился!

— Ладно уж! — согласилась она, — за исполнение желанья, так и быть выпьем. — Но тотчас в испуге вскочила. — Слушайте, а дверь-то у нас не заперта!

— Тьфу, леший тебя дери! Я думал, что… Иди, запри!

— Вы идите! Там темно, я боюсь, — с виноватым видом сказала Надя и подала ему ключи. — На улицу не выходите… Вот этим запрете.

Волк взял ключи и, чиркая спичкой, пошел запирать дверь, натыкаясь в коридоре на стены. Надя мгновенно выплеснула водку в ведро с водой и зачерпнула воды.

— Ключи не потеряйте, — предупредила она, когда Волквернулся. — Вон, в шкаф положите, на полку. Тетя Варя всегда там ключи кладет.

— Ей! — воскликнул он, отворив створку шкафа. — Тетка твоя не только ключи сюда прячет! А говоришь, старуха не пьет, для чего тогда водку держит?

— Для огорода! Весной за водку вам огород пахать будут. Она огород хороший сажает, огурцов одних пропасть! Где-то тут, в подполе у нее, только я не полезу, хоть убей! Боюсь!

— Эх ты! Горе-бандитка, темноты боишься! — снисходительно произнес он.

— Кто же вам сказал, что я бандитка? Анна? — нахмурив

брови, обиженно воскликнула Надя.

— Какая Анна?

— Анна Вейгоца, подружка ваша…

— А ты откуда знаешь Анну? — насторожился Волк, впиваясь в нее глазами.

В неверном свете керосиновой лампы Наде почудилось, что глаза его сверкнули, как два красных угля. «Держись», — шепнул бес.

— Да ты что, Василь, очухайся! В прятки со мной вздумал играть? Я же от Анны все про тебя знаю, еще когда и в глаза не видала! — воскликнула она, переходя с ним на «ты».

— Что знаешь? — спокойно спросил он, но Надя всем своим существом ощутила явную угрозу в его голосе, опасную для себя.

— А то и знаю! — игриво засмеялась она, кокетливо передернув плечами. — Что ж я кого попало в дом к тете привела бы?

— Что? — еще раз переспросил Василь, не спуская с нее глаз ни на миг.

— Со школы вы путались! Любовь до гроба, дураки оба! Но Василь не принял ее шутки, а продолжал ощупывать взглядом настороженных глаз ее пылающее лицо.

— А еще что? — медленно спросил он.

— Что? Что? — возмутилась Надя. — Ты что, в самом деле? Тебе Анна не говорила, что мы с ней десять лет из одного котелка баланду хлебали?

— Это я знаю! А что ты знаешь?

— А то и знаю, любовник ты ее! — выпалила она. — На «Капиталке» пристроился, ждал ее. Письмо твое показывала. А теперь тебя за «бугор» с собой возьмет.

— От сучня! — грохнул кулаком по столу Василь.

Надя едва успела подхватить на лету бутылку, но не удержала, и та покатилась по столу, разливая остаток водки, пока не свалилась на пол.

— Чего ты воюешь? Разве нет?

— Вода у вас, у бабья, в заднице не держится! Вот чего!

— Знаешь, друг сердечный! — обиженно сказала Надя. — За десять годков мы много о чем с ней переговорили. Неужели, если бы она мне не доверяла…

— Сучка! — повторил он еще раз, но уже более миролюбиво, успокаиваясь…

— Я ее сперва за немку приняла, сторонилась, а потом, когда она раскололась, что не немка вовсе, тут уж мы сдружились. Я тогда посылки получала, — задумчиво сказала Надя.

В кухне стало жарко, Василь снял пиджак и тоже задумался, терзая вилкой кильку.

— Что же ты такой умница, голова, как сельсовет, а не ушел со своими?

— С какими своими? — спросил Василь, мрачнея и хмурясь.

— Ну, со своими ребятами, «галичанами», из Нахтигаль?

— Ушел бы, кабы умнее был. Значит, не умен! А куда идти?

— Не знаю! Куда все драпали? В Аргентину, в Канаду, в Бразилию…

— Значит, дурак! — рявкнул он.

— Да, не умно! — поддержала Надя. — Сейчас где-нибудь в Париже гулял бы. Это тебе не в Старом Самборе в лесу отсиживаться! — и пригубила свой стакан.

— Как ты пьешь? — рассерженно крикнул Василь. — Смотреть противно, как цедишь!

— Экономлю! Продлеваю удовольствие! — искренне сказала Надя, радуясь, что все идет так, как она себе задумала.

— А ты не экономь! У бабки вон, в шкафу, стоит, возьмем взаймы.

Василь полез в шкаф за бутылкой и тут же откупорил ее, собираясь разлить. Надя быстро прикрыла свой стакан.

— Куда льешь? У меня есть, и ты тоже давай заканчивай, до утра не просохнешь!

— Было бы с чего просыхать! — И налил себе полную, доверху кружку.

— А все же, Василь, плохо тебе вот так, по чужим документам, как крысе, прятаться, обидно! — сказала, сожалея, Надя.

Лицо его, такое свежее, румяное, сразу потемнело и осунулось, и весь он как будто полинял, стал бледным и угасшим.

— Пока проживаю! — помолчав, сказал он глухо.

— Анна говорила, опознали тебя девчата, когда на рентген к вам на «Капиталку» их водили.

— Было! А я и знать не знал. Недавно сказали…

— Рузя со Львова, не то Марийка тебя узнали…

— Да знаю я! — нетерпеливо перебил Василь. — Ты вот что скажи, в тетке своей уверена? Не «того» она?

— Чего «того?»

— Не чекистка она?

— Тю! С ума ты спятил! Учительница она, в младших классах ребят учила! Ты вот чего бойся, чтоб не узнал тебя кто-нибудь, а то чекисты быстро раскопают, кто откуда!

— Это в ваших книжечках они работают четко, вам, дуракам, темнят! А мы-то знаем точно: вся их работа по доносам. Донесут, значит, схватят. А кого? За что? Без разбора.

— Это ты верно! Немцы-фашисты лучше работали!

— Порядок у них был!

— Был, был! — подтвердила Надя. — Те разбирались. Коммунисты, комсомольцы, пионеры… Да кто же у нас не пионер, не октябренок? Не комсомолец, не коммунист? Беспартийный у нас и работы приличной не получит! Если балерина какая-нибудь вроде Улановой! Будто ты не знаешь! Из Африки приехал!

— А тебе-то чего? Чем не угодили? Или срок дали?

— Не нужны нам, вот чего! Свои надоели!

— То-то и есть. Насажали себе жидов на шею, полон Кремль, теперь сами не рады! К стенке, да из автомата!