Лев Гумилевский - Чаплыгин

• Название: Чаплыгин
• Автор: Лев Гумилевский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

В книге повествуется о жизни и научной деятельности действительного члена Академии наук СССР, профессора физико-математических наук, Сергея Алексеевича Чаплыгина, посвятившего свои труды аэродинамике и самолетостроению.

---

Группу Чаплыгина по желанию Сергея Алексеевича направили в Новосибирск. Удачно переименованный из Новониколаевска в Новосибирск безуездный городок на Оби тридцать лет назад еще сохранял многие черты пристанционного поселка, из которого он вырос. Центральные его улицы, Красный проспект и проспект В. И. Ленина, протянувшиеся через весь город, были уже застроены вполне современными многоэтажными домами, но за проспектами, занесенные снегом, просторно стояли обыкновенные, провинциальные, деревянные домики с дворами, заборами, калитками и воротами.

На вокзале московские гости были встречены торжественно и радушно. Сергея Алексеевича с женой и семьей сына немедленно отвезли в гостиницу: остальным предложили направиться в общежитие авиационного техникума. Ольга Сергеевна оставалась с работниками ЦАГИ: в пути, от Казани до Новосибирска, планируя будущую работу на месте, Сергей Алексеевич зачислил артистку в штат на должность переводчицы.

Нагруженные чемоданами, узлами, кошелками и корзинками, москвичи весело тронулись в путь по узким тропинкам, проложенным в высоких сугробах сверкающего снега. Над городом быстро устраивалась зимняя ночь с большими сияющими звездами на темно-синем небе. После духоты вагонов, железного грохота и тряски снежная тишина улиц радовала ум и сердце даже своей нелюдимостью. Но новизна ощущений, как и сладкий воздух, радовала недолго. Музыкальный хруст снега под ногами мужчин постепенно звенел все глуше и глуше. Промерзая в своих городских пальто, они ускоряли шаг и, наконец, за каким-то поворотом исчезли. Женщины отстали.

Фетровые ботики на ногах становились шаг от шагу все тяжелее. Озябшие руки едва держали тяжелый чемодан. Ольга Сергеевна меняла руки, но чемодан с каждым разом становился более и более тяжелым. Он падал из рук, скатывался с плеча. Ольгу Сергеевну охватило отчаяние:

— Я его брошу!

— Не сходите с ума. Сейчас придем! — утешали товарищи.

Через полквартала Ольга Сергеевна бросила чемодан на снег и в изнеможении опустилась на него:

— Не могу больше. Вы идите, а я останусь…

— Где? Здесь? И надолго?

Ольга Сергеевна отдышалась, подняла чемодан и пошла дальше.

Небывалая война и еще более небывалая эвакуация расширили представление о выносливости человеческого организма до сказочных пределов. Женщины донесли до места свои тяжелые чемоданы. И, надышавшись морозным воздухом, Ольга Сергеевна не встала утром с обычной ангиной или хотя бы с начинающимся бронхитом.

Прибывший ранее в Новосибирск заместитель народного комиссара авиационной промышленности А. С. Яковлев в «Рассказах авиаконструктора» вспоминает о первых трудностях, встречавших эвакуированных:

«Огромного внимания требовало устройство людей. Нужно отдать должное местным партийным, хозяйственным и профессиональным организациям — они весьма основательно готовились к приему работников эвакуированных предприятий. Были сооружены благоустроенные бараки с электроосвещением, водой и отоплением. Двести бараков были построены самими эвакуированными. Местные жители — сибиряки — принимали в строительстве самое горячее и бескорыстное участие. Общими усилиями удалось сделать так, что каждая эвакуированная семья получила по отдельной комнате.

Но эшелоны все прибывали, притом прибывали без интервалов — один за другим, и эвакуированных оказалось здесь больше, чем планировалось».

В первые же дни своего пребывания в Новосибирске Сергей Алексеевич возглавил строительство новых лабораторий Научно-исследовательского авиационного института. Через день после приезда Сергею Алексеевичу пришлось принимать такое множество посетителей, что, казалось, весь город только и ждал его, чтобы заняться строительством и организационными вопросами.

В начале января Сергея Алексеевича избирают председателем Комитета ученых Новосибирска, назначают членом редакционной коллегии журнала «Техника Воздушного Флота», председателем Ученого совета филиала ЦАГИ. Он участвует во всех общегородских собраниях: партийных, советских, общественных организаций, выступает на собраниях ученых. К нему же запросто обращаются новосибирцы из руководящих органов, спрашивая обо всем, чего не знали или не умели. Охваченные заботами, они как-то не замечали усталости ученого, болезненного состояния, правда, отлично скрываемого милой, внимательной улыбкой.

И только Михаил Васильевич Кулагин, секретарь обкома, явившись в гостиницу навестить прославленного ученого, прежде всего осведомился о нем самом.

— Как здоровье? В чем трудности? — говорил он, оглядывая небольшой гостиничный номер, забитый чемоданами, узлами, одеждой. — Тут оставаться вам нельзя, тесно, шумно… Я вижу, там, в коридоре, рвутся к вам и свои и чужие… Все наши отцы города перебывали, а ничего, видимо, не сделано…

Этому круглолицему, подтянутому до щеголеватости, живому, все видящему человеку не было нужды отвечать: он и не ждал ответов, решая в уме тут же все вопросы.

— Квартира на Красном проспекте, пять комнат, думаю, вас с семьей устроит, — говорил он, присаживаясь, наконец, к столу. — Да что это у вас, уважаемый Сергей Алексеевич, я вижу, во рту один зуб остался? Как же это вы так…

— Да вот зубами-то все некогда было заняться… — улыбаясь, отвечал ученый.

— Ну теперь займетесь здесь у нас.

Секретарь обкома вторично вынул из кармана коробку «Казбека» с папиросами, но снова опустил ее в карман и простился.

А на другой день утром в гостиницу явилась чуть ли не целая стоматологическая поликлиника, чтобы готовить зубные протезы московскому гостю. Прибывший со стоматологами лучший терапевт города, послушав сердце гостя и померив давление, отпустил зубную поликлинику, рекомендуя подождать с зубами, пока больной не подлечит сердце.

В течение нескольких часов Сергею Алексеевичу были устроены все условия для работы: врачебное наблюдение, полное питание из столовой обкома, переезд из гостиницы в собственную квартиру, средства связи.

На другой день, взглянув на отведенную для постройки новой лаборатории территорию авиационного института, познакомившись с людьми, Сергей Алексеевич увидел, что все кругом горело желанием действовать и стояло почти без движения, не зная, с чего начать.

Сергей Алексеевич начал с того, что утвердил в своей нестаревшей памяти имена, должности, адреса, телефоны всех нужных ему людей. Через несколько часов все знали, кому что делать, с чего начинать, и все задвигалось кругом, точно окропленное живой водой. Сергей Алексеевич имел привычку брать телефонную трубку левой рукой, чтобы можно было, разговаривая, писать правой. Письма адресовались заместителю наркома Яковлеву, телефон соединял с секретарем обкома.

Сергей Алексеевич любил представительствовать и умел это делать. Все в нем самом как бы самой природой было предназначено для этой цели: мощная фигура, не потерявшая стройности и в поздние годы жизни, огромная голова мыслителя, закинутая на правую сторону шапка густых, белых от седины волос, спокойный, глубокий взгляд, неторопливая, сдержанная речь ученого, непререкаемый авторитет человека, долго и много управлявшего и руководившего другими.

Под стать внешности формировались в нем и основные черты характера. Он был беспристрастен, суров, умел все понимать с первых слов, никогда не колебался в решениях, не отменял обещаний и не изменял себе в прямоте и твердости. Его принципиальность не знала границ: он ненавидел ложь, нечестность, донос, предательство. И способен был не подать руки самому близкому человеку, нарушившему, по его убеждению, известный кодекс чести.

Сергей Алексеевич представлял в Новосибирске не только советскую теоретическую и прикладную механику, выражением успехов которой были сходившие с авиационного завода Новосибирска новые боевые машины, сражавшиеся с немцами на всех фронтах. Он представлял золотой фонд русской советской науки, ее славу, мощь и непобедимость. Вот почему так авторитетно было каждое слово московского гостя, каждое указание, каждый совет. И в самой Москве Сергей Алексеевич не чувствовал себя так на месте, как здесь.

— Какой ты старик? — говорил ему сын. — Ты моложе всех нас! У меня все из рук валится, а ты забираешь все городское хозяйство в свои руки…

Давняя привычка работать при любых условиях в эвакуации становится счастьем. Веселая, жизнерадостная портниха, примерявшая Ольге Сергеевне костюм для выступления в клубе, говорила ей:

— А мне что? Я умею шить. Иголку взяла с собой и где угодно найду себе работу. Сяду на тумбу и буду шить. В деревне у меня очередь будет стоять!

Однако, когда пришли вести о разгроме фашистов под Москвой, началась стихийная реэвакуация в столицу, неудержимая и властная.

В марте 1942 года возвратился в Москву А. С. Яковлев. Вслед за ним выбыл туда же Юрий Сергеевич. Руководитель его, профессор, ныне академик Леонид Иванович Седов, у которого он проходил аспирантуру, Москвы не покидал и продолжал работать в гидроканале ЦАГИ, изучая гидродинамические силы, действующие на днище лодки при посадке гидросамолетов на воду.