Алекс Сидоров - Люфтваффельники

• Название: Люфтваффельники
• Автор: Алекс Сидоров
• Жанр: Юмористическая проза

Автор — кадровый военный. Сотня безумно смешных рассказиков о жизни советского лётного училища.

---

Замучавшись окончательно, присели на подоконник, буквально на пару минут — отдышаться. Сидим, бессильно свесив свои натруженные руки. Замудохались настолько, даже разговаривать не хочется.

Проходящий мимо 3-курсник из 8-й роты с нескрываемым любопытством посматривает на нас — загнанных «минусов» («минус» — курсант 1-го курса обучения, на его левом рукаве, под шевроном, всего одна нашивка). На открытом и дружелюбном лице 3-курсника гуляет легкая добродушная усмешка. Очевидно, глядя на нас, вспомнил себя ушастого и задроченного, на незабываемом 1-м курсе обучения.

Неожиданно он останавливается и ласково спрашивает: "Ребята, случайно из Перми кто-нибудь есть?". Я, устало, подняв глаза и медленно облизав пересохшие губы, ответил: "Есть, случайно я". Да что там ответил?! Не ответил, а еле слышно промямлил, фактически прошептал на последнем издыхании. Парень подходит ближе и опускается передо мной на корточки, не переставая участливо улыбаться, смотрит на мое откровенно жалкое состояние и протягивает руку. Знакомимся.

Оказывается, что мы с ним из одного района, и даже с одной улицы, но учились в соседних школах. Что ни говори, а приятно встретить человека, с которым можно хотя бы мимолетно поболтать о пустяках, которые вызывают исключительно положительные эмоции. Глобальная усталость понемногу и незаметно отступает на задний план. В отупевшем от непривычной и монотонной работы сознании, всплывают приятные картины и позитивные образы из совсем еще недавнего беззаботного периода доучилищной гражданской жизни. Память человека вообще достаточно интересная штукенция. В тот момент, мне отчетливо вспомнились милые для сердца образы родной улицы, дома, …родителей. Времени прошло совсем «ничего», а кажется, что пролетела целая вечность.

Но, время, отведенное на незапланированный распорядком дня, короткий передых закончилось, и мы расходимся по своим участкам работы. На прощание, Андрей называет меня незнакомым словом — «зёма» и крепко жмет руку. Пока.

Под вечер, вымотавшись окончательно и беспредельно, я с мраморным выражением лица каменной статуи и остекленевшим отсутствующим взглядом, сижу на табуретке, смотрю в «никуда», долго и мучительно собираясь с силами, чтобы заставить себя встать и пойти умыться. А еще желательно переодеться в относительно чистую форму и в идеале — пора бы двигаться в расположение роты, чтобы успеть поприсутствовать, хотя бы формально, на обязательной вечерней поверке. А вставать так не хочется. Услышал бы команду «Отбой», так и рухнул бы с табуретки на бетонный пол столовой и проспал бы без сновидений, как будто в обмороке, часов 20-ть, не меньше.

Глаза предательски слипаются, и секундная стрелка часов неумолимо мотает свои круги, и вставать с табуретки все же надо. Надо, но не хочется.

— Саня, привет, хорошо, что ты еще не ушел. А я тебе сюрприз приготовил. По всей столовой рыскаю, найти пытаюсь. А ты, оказывается, тут отвисаешь. В нирвану провалился?! Не засыпай! Нельзя сейчас спать. А то сознание рубанется, и в это время, пол вдруг неожиданно подпрыгнет кверху и больно треснет тебя по лицу. Уже проходили. Сам на 1-м курсе, асфальтную болезнь поймал. Так же замумукался с непривычки, прислонился к стенке и заснул стоя. А потом, как шмякнулся об пол, чуть нос не сломал. А нам носы ломать нельзя. Для летной работы сломанный нос — запретный шлагбаум. Запомни. Если в драку ввяжешься, нос береги. Слышишь?! Ты давай, глазенки то открывай. Сюрприз!

Услышав голос нового «зёмы», я нехотя разлепил свинцовые веки, устало поднял чугунную голову и обомлел от неожиданной и невиданной картины.

Андрей принес для меня огромный противень еще горячей жареной картошки с аппетитной золотистой корочкой, полбуханки свежайшего мягкого хлеба, большой кусок сливочного масла, полный чайник душистого компота и банку тушенки, покрытую толстенным слоем концентрированного машинного масла. Вот это точно сюрприз всем сюрпризам сюрприз!

Андрей поставил на ближайший стол противень с картошкой, протянул мне чистую ложку и сел рядом на табуретку, открывая перочинным ножиком банку тушенки.

— Ну, чего задумался?! Налетай, пока картошечка не остыла!

Пока я жадно уминал за обе щеки давно забытую пищу, которая после отвратной каши всевозможных разновидностей, казалась мне божественным нектаром и манной небесной. Довольный произведенным эффектом, «зёма» намазывал прямо на поверхность полбуханки хлеба 200-граммовый кусочек масла, сооружая бесподобный по размеру бутерброд. При этом, он по доброму улыбался и размеренно рассказывал мне «что и как», объясняя нехитрые правила курсантской жизни и давая короткие, немногословные, но очень четкие описания личных качеств тех или иных офицеров училища.

Видя, с какой скоростью, я жадно поглощаю обильную пищу, Андрей не выдержал и громко засмеялся.

— Ээээ зёма, ты давай осторожней. Я понимаю, что большому куску и рот радуется, но ты повнимательней, а то ложку ненароком проглотишь. Держи пальцами крепче и проверяй чаще её наличие в руке. Вопросов нет, у курсанта желудок с оцинкованными стенками, это факт неоспоримый, ложка в результате все равно переварится, но вот недостача военного имущества все же не приветствуется. Ты это… жевать не забывай. Хотя бы через раз, что ли. И куски поменьше от бутерброда откусывай, а то челюсть вывихнешь. Мне аж смотреть страшно, как ты рот широко открываешь. Спокойно можешь в цирке выступать. А что?! Прикинь, хороший аттракцион — смертельный номер, на арене дрессированные курсанты! Звучит?! Выходит офицер в форме, кнутом громко щелкает, а ты прыгаешь на тумбу, и пасть свою безразмерную распахиваешь, как тигра какая-нибудь прожорливая, прости господи. А он туда свою голову закладывать будет, причем, не снимая фуражки. А, действительно, зачем снимать, все равно поместиться. Эффектный номер! Опасный, согласись, куда деваться?! Ладно-ладно, не отвлекайся, ешь, тщательно пережевывая пищу. Давай, и на тушенку налегать не забывай. Кстати, какой у тебя рост? Я тебе второй комплект формы ХБ принесу. Хочешь, могу «стекляшку» с лавсаном принести, она меньше мнется и не так сильно выцветает. Уже подшитую и подогнанную по фигуре. А то вам только одну ХБшку выдали, постираться надумаешь, а она высохнуть не успеет. Короче, второй комплект всегда надо иметь, чтобы в мокром не ходить. Неприятно это и натереть в подмышках и в промежности можно. А енто …уже не просто больно, а очень больно, поверь на слово, проверять на себе не стоит. Потом, еще «подменку» (старая ношеная форма) дам, чтобы в нарядах хорошую одежду не пачкать. Вторые портянки принесу, ноги береги, грибок подцепишь, потом долго не отвяжешься, хреновая штукенция. Пипец полный, можно гнить заживо. Если что, только шумни, у меня «Микосептина» больше половины тюбика в тумбочке валяется, хорошо помогает.

Когда я подъел все принесенные зёмой продукты питания и выпил целый чайник наваристого компота, Андрей вытащил из внутреннего кармана два хлястика от шинели и молча протянул их мне. Я удивленно захлопал глазами.

— Зачем это?

Зёма добродушно всезнающе ухмыльнулся и дружески похлопал меня по плечу.

— Бери-бери, скоро узнаешь. Береги их, никому не давай. Очень нужная вещь. Дефицитная.

Хлопнув по рукам, я простился с Андреем, и с давно забытым чувством абсолютной сытости, скоренько двинулся в сторону казармы своей родной 4-й роты. Неумолимо приближалось время вечерней поверки, опаздывать было нельзя. Иначе, можно было запросто получить еще пару нарядов вне очереди. А этого, чего-то не очень то и хотелось. Это уже потом наступит такое время, когда суточные наряды по роте воспринимались, как законный повод отдохнуть от учебы или внезапных учений по тактике, а на 1-м курсе, наряды, мягко говоря, совсем не радовали и были откровенно в тягость.

Придя в роту, я в полусонном от опьяняющей сытости состоянии, почти на автопилоте, тупо и не приходя в сознание, простоял вечернюю поверку, вяло выкрикнул свое: «Я!» и быстро умывшись и почистив зубы, завалился спать.

Непосредственно перед самым моментом отхода ко сну, я вытащил из внутреннего кармана гимнастерки два хлястика от шинели, еще раз недоуменно покрутил их в руках и, повинуясь мудрому предупреждению опытного зёмы, запрятал их в глубине своей полевой сумки, которые использовались нами в качестве «школьных портфелей» для переноски конспектов по учебным дисциплинам. Неосознанно выполнив последнее указание своего дорогого Зёмы, я провалился в глубокий и здоровый сон, напрочь забыв о хлястиках.

Через некоторое время в строгом соответствии с годовым календарем наступила осень и всем курсантам 1-го курса обучения выдали новенькие шинели. А дальше началось непонятное и плохо объяснимое.

Буквально на второй день, неожиданно у нескольких ребят из нашей роты, во время плановых занятий в главном учебном корпусе, прямо из раздевалки, пропали хлястики с шинелей. Кому они понадобились, непонятно?! Ведь у каждого из нас на новеньких шинелях эта часть армейского туалета присутствовала изначально. Тем не менее, факт остается фактом. Более того, на следующий день пропало еще пару хлястиков. Своего рода это был толчок для начала необратимой цепной реакции, которая мгновенно приняла лавинообразный характер.