Александр Плотников - Коридор

• Название: Коридор
• Автор: Александр Плотников
• Издательство: Литера
• Жанр: Альтернативная история

События книги переносят нас в 1943 г. на территорию Северной Франции, куда по неведомым причинам попадает наш современник из повседневной жизни. В сложившейся ситуации герою необходимо не только разгадать загадку своего появления здесь, распутав таинственный узел, завязанный кем-то до него, но и элементарно выжить… Необычная сюжетная линия, переплетенная искрометным юмором, не оставит никого равнодушным до самой развязки, которая удивит даже самых заядлых любителей жанра.

---

— Восемнадцать часов?

— Да, плюс-минус двадцать минут, — артистично сказал доктор, посмотрев на часы. — Ну, так как же мы себя чувствуем?

— Можно сказать, что я себя почти не чувствую.

— Для начала уже неплохо. Так, смотрим на кончик карандаша, — доктор Хубер стал плавно водить им в воздухе, изображая дворник. — Теперь посмотрите вверх, — доктор Хубер оттянул нижнее веко левого глаза. — У вас все еще продолжается тошнота?

— Да, — почему-то не задумываясь соврал Он.

— Голова кружится?

— Ну, так, не сильно. Но имеется, — Он опять лукавил, решив потянуть время, пока не разберется, что с ним происходит. Единственная проблема с головой заключалась сейчас в том, что у него на лбу рос «РОГ». И если в ближайшее время к нему не приложить что-нибудь холодное, то в скором времени его профиль грозил принять схожесть с носорогом.

— Я так и думал, у вас контузия, и, судя по тому, как вы активны, в весьма легкой форме. С предплечьем тоже ничего серьезного, осколки мы вытащили, так что оно скоро заживет.

Пока доктор занимался осмотром, Хильда принесла маленькую, эмалированную миску в форме полумесяца, которая без промедления пошла по столь необходимому сейчас назначению. Когда же Он крепко прижал ее к шишке, пульсация тут же передалась этой самой посудине, став методично содрогаться вместе с его рукой.

— Что же касается ног, то тут, — доктор остановился на полуслове, с взглядом, устремленным на «кастрюльку», которая скакала сейчас как угорелая, — все гораздо проще, чем могло показаться. Вы, наверное, очень везучий человек, раз умудрились так легко выпутаться из такой передряги. У вас всего лишь вывих обеих лодыжек и больше ничего. Так что можете считать себя счастливчиком, — по выражению лица доктора можно было сделать вывод, что он еле сдерживал улыбку, глядя на последнее «ранение» своего пациента. — У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?

Пора было испортить настроение этому неисправимому оптимисту. И Он решил действовать.

— Да. Где я нахожусь?

— А вы, что, еще не догадались? — доктор Хубер еще раз улыбнулся.

— Представьте себе, нет, — его серьезный тон стал потихоньку сбивать веселое настроение доктора.

— Ну как же!!! Вы находитесь в госпитале 56/358, недалеко от города Сен-Ло. Это ближайший госпиталь от вашего аэродрома.

«Сен-Ло? Где это, черт побери?»

Глядя, как пациент усиленно шевелит извилинами, доктор с каждой секундой становился все серьезнее.

— Вы себя хорошо чувствуете? Вы помните, какое сегодня число? — Доктор с Хильдой так низко склонились, словно пытались что-то разглядеть в его глазах.

В этот момент Ему даже не пришлось подыгрывать. Он действительно не имел ни малейшего представления о том, какое сегодня число, и где он находится. Так что теперь пришла очередь доктора «шевелить извилинами».

— Наверное, нет, — после продолжительной паузы неуверенно ответил Он.

Ему удивительно было слышать от себя такие фразы, напоминавшие сцену из дешевого кинофильма, из-за чего с каждой минутой все больше и больше росла мысль о том, что все это не настоящее и кем-то подстроено.

— А имя свое вы помните? Как вас зовут?

— Какое?

— Что какое?

— Какое сегодня число?

— Сегодня? — доктор почему-то переглянулся с Хильдой. — 30 мая 1943 года.

После этих слов состояние «больного» достигло критической отметки, потому как этой чудесной новостью доктор Хубер, как дубиной, огрел его по голове.

— Что за чушь вы несете? Какой на хрен 43-й год. Меня зовут Андрей. Андрей Коваленко, — в этот момент он себя почти не контролировал и был готов в любую минуту броситься на доктора с кулаками. — Что, пытаетесь из меня придурка сделать? Ага, дудки вам… Шоу мне тут устроили. Камерами небось все понапичкали. Ну, ничего, сейчас я вам устрою Фестиваль Народного Творчества.

Резко дернувшись, Он попытался встать. Но как только ноги соприкоснулись с полом, острая, режущая боль пронзила их почти до колен. Тело тут же конвульсивно согнулось пополам, и голова вновь соприкоснулась с поверхностью. К счастью, это была не тумбочка, а та самая эмалированная миска, которая незамедлительно полетела в окно. Через секунду послышался какой-то «колокольный звон», словно она встретила сородича.

— Какого черта? Кому там делать нечего? — раздался с улицы чей-то гневный вопль.

Хильда, быстро подбежав к окну, стала сбивчиво извиняться перед пострадавшим, который после недолгого диалога и вежливой просьбы согласился вернуть мединвентарь обратно на территорию госпиталя.

На этот раз все обошлось без жертв. Хильда с кошачьей ловкостью поймала ее на подлете к окну, предотвратив тем самым еще одну катастрофу. На тыльной стороне, в треснувшей паутине эмали, виднелась внушительная вмятина.

— Хорошо еще, что я в каске, а то бы вообще… — делился с кем-то своими бедами «потерпевший».

— Да пошли отсюда, пока они кровать не выкинули, — весело ответил его собеседник, которого эта выходка здорово развеселила.

— Давайте, давайте, проваливайте. Скажите еще спасибо, что она вместо этого корыта судно не принесла… Вот цирк, а?

Подняв глаза, Он увидел ошарашенных доктора и Хильду. — «Да, такого они еще, кажется, ни разу не слышали», — последняя вертела в руках злосчастную миску, не зная куда теперь ее деть. Однозначно можно было сказать одно — это не телевизионный розыгрыш, о чем красноречиво свидетельствовали раны на теле, которые, судя по непрекращающейся боли, были настоящими.

— «Значит, я действительно в больнице. И говорю на немецком, как на родном, а родной вспомнить не могу. Нет, я вообще ничего не понимаю…»

Гнев на все вокруг сменился каким-то нервным спокойствием, которое могло разрушить любое неосторожное слово. И оно тут же последовало.

— Вы вообще помните, что война идет? — непонятно к чему сказал доктор. Подбодрить, наверное, хотел.

От услышанного пациент доктора Хубера тут же залился громким смехом. И это его настроение «радостной истерии» тут же стало передаваться окружающим, особенно сильно отразившись непосредственно на самом докторе, судя по растерянному лицу которого, можно было прийти к выводу, что теперь уже ему самому нужна была медицинская помощь. Причем даже в большей степени, нежели его пациенту.

— Все будет хорошо, вы, главное, не волнуйтесь. Мне надо посоветоваться с коллегами. Хильда, займитесь пациентом, — доктор попятился к двери и очень скоро пропал из поля зрения.

— Да, — протянул Он, немного придя в себя.

Их взгляды неожиданно встретились.

— Он, что, ветеринар?

— Нет, — сдерживая улыбку, произнесла Хильда. — Гинеколог.

— О, нет… Я схожу с ума, а меня лечит какой-то акушер.

Хильда опять улыбнулась — «А она ничего, и не глупа. Хотя молчание не всегда признак ума», — как-то плавно и незаметно Он стал удаляться от нависших проблем.

— «Не все так уж и плохо. Надо на все смотреть с оптимистической точки зрения этого доктора Хубера. Ведь я после всего этого дурдома остался жив и почти невредим».

— «Хотя какой, к черту, оптимизм доктора», — способность здраво мыслить понемногу стала возвращаться к нему. — «Судя по истеричности, он не тот, за кого себя выдает»

— «А вот это-то как раз и необязательно. Одно другому совершенно не мешает, и эти качества спокойно могут уживаться в одном человеке.»

— «О??? Что это со мной? Я, кажется, разговариваю сам с собой… Приехали»

Подняв голову, Он опять натолкнулся взглядом на Хильду. Она по-прежнему стояла возле кровати, словно горничная, ожидающая указаний постояльца.

— Сколько вам лет?

— Восемнадцать.

— Сколько? — недоверчиво переспросил Он.

— Тринадцатого июня будет восемнадцать, — девушка сильно смутилась, но беседа определенно доставляла ей удовольствие.

— Так это совсем скоро.

— Да через три с половиной недели, если быть точной.

— «Бедняжка, она так торопится повзрослеть, что считает часы до совершеннолетия. Глупая, после двадцати так все поскачет, что только и будешь успевать весны считать. А потом осени.»

— «Что-то я захандрил, мне ведь самому только двадцать девять. Хотя это мне там двадцать девять, а здесь сколько? Надеюсь, не пятьдесят два?»

— Хильда, а сколько мне лет?

Этот неожиданный вопрос явно поставил ее в тупик.

— Я хотел спросить, сколько вы мне дадите?

— Ну, я не знаю, лет двадцать пять, — примериваясь, ответила она.

— «Да, с ней все понятно. У нее все взрослые дяди, у кого пушок под носом превратился в щетину».

Хильда протянула небольшое круглое зеркальце, извлеченное из кармашка белоснежного фартука.

— Вы, что, даже не помните, сколько вам лет? — с сочувствием произнесла она.

— Да нет, что вы, конечно помню. Просто… — в следующий момент Он как ужаленный дернулся в сторону. На него из зеркала смотрел совершенно другой человек, нежели тот, кого Он там привык постоянно видеть.