Геннадий Литаврин - Записка греческого топарха

• Название: Записка греческого топарха
• Автор: Геннадий Литаврин
• Жанр: История

---

Ворион — крупное село, по дорогам, идущим через него, не прекращалось движение и зимой. Несомненно, занятие его населения — земледелие. Когда греки выступили из Вориона, в их обозе были волы.

Наконец, Константин Багрянородный указывает на переправу через Днепр именно в районе порогов.[25] А греки делали попытку переправы, когда Днепр еще не замерз.

В первом отрывке, рассказывающем об этом трудном и опасном пути греческого отряда, идет речь о их «возвращении» (пavodoc) "к себе" (прс t okeia) к городу Маврокастру или, что более вероятно, к Климатам, лежащим далее Маврокастра.

Видеть в них возвращающихся от "царствующего к северу от Дуная" к Днестру крайне рискованно: переходить Днепр в этом случае им нет необходимости. Почти невероятно предположение, что греки идут из северного левобережья Днепра.

Во 2-м и 3-м отрывке те же греки во главе со своим топархом оказываются в древнем греческом городе Климаты, который был их постоянным местом пребывания и из которого топарх управлял вверенной ему областью. Если греки возвращаются из Киева, они могут двигаться только к Крыму или в самый Крым, где и находятся Климаты. Если же описание пути греков не имеет никакого отношения к поездке топарха осенью к "царствующему к северу от Дуная", о чем рассказывается в 3-м отрывке, то возможно только предположение, что греки возвращаются из Крыма сушей в пределы самой Византии. Но совершенно непонятно, зачем они делают в столь трудных условиях суровой зимы огромный обход в несколько сот километров к порогам, тогда как устье Днепра было издревле освоено греками-херсонитами.[26]

Наиболее вероятно возвращение греков из Правобережья, где они были "не у себя", в Крым "к себе". В. Г. Васильевский при толковании «Записки», как документа о русско-византийских отношениях во время войн Цимисхия со Святославом, выражение "царствующий надо всем северным от Дуная" (Baoiлevwv kat t Boрeia tov 'Iotрov) понимал как "царствующий на северных берегах Дуная", т. е. непосредственно на самой реке. Такая точка зрения нам не кажется совершенной.

Издревле греки считали все, лежащее за Истром (нижнее течение Дуная), находящимся по отношению к ним "на севере", независимо от {120} того, прямо на север, на северо-восток или даже на восток лежат эти области "за Истром".

Евстафий, епископ Фессалоникийский (1170–1175), комментируя географа Дионисия, говорит, что готы и сарматы живут к северу от Истра (прс Bоррv tov 'Iotрov).

"К северу от Истра, — говорит он, — живут следующие племена: германцы, саматы, т. е. сарматы, геты, вастарны, неизмеримая земля дасков, аланы, тавры или росы, живущие около Ахиллова Бега, меланхлены, геппимолги, невры, ипподы или по некоторым хазары, гелоны и агафирсы".[27]

Прокопий Кесарийский в произведении "О готской войне" пишет, что анты и славяне "широко заселили страну другого берега Истра".[28] Он же говорит об эрулах, живущих "за рекой Истром",[29] и о племени варнов, которые "поселились за рекой Истром", "вплоть до северного склона реки Рейна".[30]

Константин Багрянородный в 42-й главе "De administrando imperio" говорит о печенегах, как о живущих "по ту сторону Дуная, против города Силистрия до самого Саркела". В главе 13-й он называет русских, хазар и других "скифскими и северными народами".[31]

При такой неопределенности обозначения греками "северного от Истра", ставшего литературным трафаретом, видеть под этим выражением земли, расположенные только непосредственно по северному берегу Дуная, было бы опрометчиво.

Говоря о начале войны с «варварами», топарх написал, а потом вычеркнул начатую фразу: "Ka di tovto ka t Boрeia tov 'Iotрov". Если понимать под kai — kai соединительный союз "и — и; как — так", то перевод этого отрывка будет следующим: "и через это и все северное от Истра…". Если здесь не соединительный союз, что более естественно, так как предлог di не повторяется после второй части союза (kai), тогда перевод будет: "И поэтому все северное от Истра…". Затем топарх говорит о своем отступлении перед «варварами», превосходящими греков силой. И при первом и при втором переводе фразу эту можно закончить, как угодно.

Так что и эта вставка, которой столь большое значение придавал В. Г. Васильевский, не может быть основанием для категорических утверждений, что события, описываемые в «Записке», развертывались на Дунае или вблизи от него. Мы в свою очередь также не считаем возможным с точностью определить, в какой из черноморских колоний происходят события, описанные в «Записке».

Известно, с какой строгостью греки именовали того или иного государя других стран. До крещения Владимира и женитьбы его на Анне, представительнице императорской византийской фамилии, титулом Baoiлevc не называли ни одного из русских князей. Хотя в данном случае употреблено не существительное Baoiлevc, а причастие Baoiлevwv, особый смысл этого слова сохранится.

Этот северный повелитель, "сильный многочисленным войском и гордый боевою силой", царствует над оседлым населением, родственным или очень близким по образу жизни населению, подвластному Византии {121} и живущему в Причерноморье. Под "царствующим к северу от Дуная" можно понимать только венгерского короля или русского князя. Но население, подвластное Византии на берегах Черного моря, не могло иметь общие нравы с венграми. По крайней мере неизвестно, чтобы какой-нибудь оседлый народ в прибрежных областях Черного моря, подвластный Византии, был близок венграм. Если это были хазары, то они не могли быть соседями с венграми, а топарх говорит, что «знатнейшие» имели соседом "царствующего к северу от Дуная", тогда как славяне жили и по западному и северо-западному побережью Черного моря, по побережью Азовского (особенно — по его северо-восточной части), в Тмутаракани. В языческих нравах, воспринятых от окружающего славянского мира, упрекают византийские авторы[32] греков крымских колоний.

Остается русский князь — и именно Владимир. Это подтверждает и установленная выше по астрономическим данным хронология событий.

2-й и 3-й отрывки «Записки» рассказывают о войне греков с «варварами», опустошавшими соседние области, а потом вторгшимися в область топарха. Автор рассказывает об этом так: "…сначала, — говорит он, — …мы решили воевать с варварами". При этом любопытна мотивировка этого решения у топарха. Он говорит, что решили воевать потому, что "варвары грабили всех подряд и убивали". "Ведь им было чуждо, — говорит топарх, — какое-либо чувство пощады к самым близким, и без какого-либо рассуждения или справедливого решения они постановили не прекращать убийств и стремились во зло и ущерб (себе) сделать землю их [нашу][33] пресловутой добычей мисян". При этом «варвары» расправляются с подвластным и близким им населением, обвиняя его в нарушении клятвы. Они не слушают оправданий и жалоб этих «подданных» на своих правителей (yeuovoi), как на виновников происшествия, повлекшего за собой расправу над ними.

Знаменательно, что топарх при этом путает землю «их» — «варваров», где жили подданные, которых они «терроризуют», со «своей» землей. "Если нужно рассказать правду, — говорит топарх, — боясь, чтобы не оказаться уничтоженными ими раньше, мы отступили (пeotnuev).

Наконец, эта «погибель», по выражению топарха, достигла и его области. "Я же подозревал это и раньше, — сознается топарх, — и приложил много забот, чтобы когда-нибудь несчастье это не обрушилось внезапно и не постигло нас, застав у нас все неподготовленным". Итак, топарх и его отряд были сначала в земле подданных «варваров», и после того, как «варвары» стали опустошать свою землю, обвинив ее население в нарушении клятвы, отступают к своей области, боясь, что «варвары» уничтожат и их. Они решают воевать с «варварами», подозревая, что те скоро нападут на них, и спешно готовятся к обороне.

Все это — мотивировка решения топарха воевать с «варварами», отступление греков, замечание топарха "если нужно рассказать правду", название земли подданных этих «варваров» вначале «своей», а не «их» землей, подготовка к обороне при одном «подозрении», что «варвары» могут напасть и на его область, — дает основание предполагать, что топарх со своим отрядом вторгся в соседние с его областью земли, населенные подданными «варваров» и вошел в какое-то соглашение с правителями этих подданных. Когда «варвары» явились, чтобы привести к «покорности» своих подданных, топарх отступает в свою область, не без {122} основания боясь, что будет ими уничтожен, да и сил у него немного, и спешно готовится к нападению «варваров» на его область, так как знает, что варвары чего-то не простят ему.

"Когда же опасность явно приблизилась и была всеми ясно осознана, потому что отныне она угрожала нашей жизни, тогда-то я отразил ее как мог более мудро, хотя при этом рисковал почти до крайности". Какие «мудрые» меры были приняты топархом, нам неизвестно. И в последующем топарх не говорит об этом. Но, очевидно, меры эти не понравились «варварам», так как топарх говорит, что "с этого времени и возникла без объявления между нами и варварами война, во время которой они еще не вступили в бой с нами (да и я возвещал тысячи раз о мире), но и без стычек, с другой стороны, друг с другом дело не обходилось". Мир был нарушен. Вначале топарх не был во враждебных отношениях с «варварами» и теперь, чувствуя свою слабость, хочет восстановления мирных отношений, в нарушении которых, несомненно, он был повинен; он давно «подозревал», что по каким-то причинам варвары нападут и на его область.