Джон Робертс - Дикая орда

• Название: Дикая орда
• Автор: Джон Робертс
• Жанр: Фэнтези

Гирканийская орда гуляет по степи. Талантливый военачальник каган Бартатуйя желает завоевать мир и желательно, весь. Его первая цель – город Согария. Конан, полусотник его войска, обращает на себя внимание кагана, но на него клевещет наложница Бартатуйи Лакшми, желающая с помощью злого мага Хондемира подчинить кагана своей воле…

Мечи, стрелы, маги, вендийка-колдунья и весь набор дежурных приключений.

Мир, кстати, завоеван не был…

---

– Ты принесла то, что мне нужно?

– Да, этого должно хватить. – Она достала из-под полы плаща шелковую сумочку и маленький стеклянный сосуд. Хондемир взял все это у нее и повернулся к небольшому сооружению, находившемуся на кургане, рядом с высоким металлическим шестом, на котором при лунном свете красовались раздуваемые ветром конские хвосты и скалился череп какого-то неведомого животного.

Сооружение напоминало маленький алтарь, сделанный из дерева и кожи. По углам алтаря свисали ремни, украшенные странными рисунками, похожими на те, что красовались на плаще Хондемира. Лакшми смотрела в восхищении – здесь сосредоточились такие колдовские силы, каких она и вообразить себе не могла. Фигурки, изображенные на ремнях, казалось, диковинным образом извивались и корчились прямо у нее на глазах.

Вокруг кургана Лакшми увидела огни туранско-согарийского лагеря. Дальше в степи мерцали бесчисленные костры гирканийской орды. Их было столько и горели они так ярко, что у женщины перехватило дыхание.

– Вот почему ты не позволяешь своим людям подниматься сюда ночью, сказала она. – Да, такое зрелище и сильного человека приведет в отчаяние!

– Есть и другие причины, – ответил Хондемир. – Сейчас это место уже укрыто чарами. Никому не позволено ступать сюда, кроме меня, тебя и княжны Ишкалы. Звезды уже на положенных местах. Луна в нужной фазе, и все светила сфокусированы в этом песте. Завтра ночью я получу великую Силу. Когда я рассеку священным кинжалом грудь княжны и вырву ее трепещущее сердце, все наши планы осуществятся. Каган будет в моей власти, Лакшми. Когда отгремит битва и утихнет вызванная ею неразбериха, я буду подлинным полководцем сильнейшего в мире войска, а вскоре стану царем Турана. – Он благосклонно улыбнулся: – А ты, дорогая, разделишь со мной трон. Конечно, не а качестве царицы. Туранцы никогда не признают своей царицей вендийскую куртизанку. Ты будешь моей главной наложницей.

– Разумеется. – Женщина улыбнулась так соблазнительно, как только могла. – Не мне мечтать о положении царицы, да и не хочу я все время торчать на виду. Однако я надеялась, что уже сегодня смогу принять участие в твоем таинстве. До завтрашней ночи ты можешь не дожить. Гирканийская орда в ярости, они никогда не простят, что иноземцы осквернили их святое место. Даже без коней и луков они в состоянии вас всех перерезать.

Чародей вновь высокомерно улыбнулся:

– Не беспокойся. Мои бойцы опытны и лучше владеют оружием, чем гирканийцы. Да и не всем степнякам есть дело до святилища. Только каган и его ашкузы почитают Курганы Спящих. Сейчас кочевники, может, и храбрятся, но только чтобы показать кагану свою верность. А когда они останутся завтра в поле пешие, когда им придется драться на мечах, – тут они будут не так храбры. Конным и с луками им цены нет. А пешие, с мечами, они больше похожи на тупое стадо.

Лакшми вспомнила резкие слова Баязета.

– Может, ты и прав.

– Да, прав. И я буду царем Турана. Это судьба.

В этот момент, глядя на него, стоящего на вершине кургана в Причудливых и величественных одеждах, Лакшми готова была в это поверить.

– Я выпытала у Бартатуи план завтрашней битвы, – проговорила она. – Ты выслушаешь меня?

– Пойдем в шатер. Расскажешь подробности моим командирам.

Они спустились с кургана. Туранских командиров Лакшми не боялась: Бартатуе они ее не выдадут. Если Хондемир просчитался и завтра победят гирканийцы, ни одного врага в живых не останется. Даже если кто-то уцелеет и будет допрошен, хитрая наложница сумеет позаботиться, чтобы пленник умер раньше, чем проговорится об измене.

Они миновали костер. У огня сидели несколько воинов, тихо беседуя, правя и смазывая оружие. Почти бессознательно, под влиянием инстинкта и привычки, Лакшми прислушалась к их словам.

– Вот идет хозяин, – сказал один, пробуя на ощупь острие длинного кривого кинжала. – Он сказал, что ночью дикари нападать не будут. Похоже на то.

– Да, – отозвался сардонический голос, – уж надеюсь, Конан-киммериец нынче ночью не заявится.

Лакшми почувствовала, как ледяные щупальца сжимаются вокруг ее сердца. Она с трудом понимала грубый диалект туранских бродяг, но знакомое имя схватило ее за горло, как гирканийский аркан.

– Конан! Киммериец! Откуда твои люди знают о нем? – воскликнула Лакшми негромко, но страстно.

Хондемира как молнией ударило.

– Конан из Киммерии? Почему это имя тебя так взволновало?

– Скажи мне! – взмолилась женщина.

– Ну… это просто последняя кровавая байка… Прошлой ночью этот парень забрался в наш лагерь. Что-то разнюхивал здесь. С ним был еще второй, но тот назвать себя не удосужился. Их попытались схватить, но Конан расшвырял наших воинов, как лев – гиен, Он уложил десятерых, а потом исчез невесть куда. Вот из него и сделали пугало, наполовину для шутки конечно.

– Как он выглядел и откуда пришел? – Лакшми решила, что рассказанное Хондемиром правдой быть не может.

– Те, кто уцелел, говорят, что он огромного роста, с черными волосами до плеч, а глаза – серые, по крайней мере так им показалось при свете факелов. Он был измазан черной краской, чтобы не опознали в темноте. Я думаю, он из согарийского лагеря. Хотя их командир утверждает, что у них такого нет. Ну врет, конечно. Откуда ему еще взяться? Не из голой же степи! А ты откуда его знаешь?

– Это мой враг, – медленно проговорил женщина. – Выскочка, который втерся в доверие к кагану. Он совал нос, куда не надо, и я подстроила ему ловушку, чтобы спасти себя и укрепить мои отношения с шаманами. Его привязали голым к столбу и уже занесли над ним нож для жертвоприношений… Но дружки освободили наглеца, и они все вместе ушли от погони. – Лакшми поежилась, хотя ночь была теплая. – Это он. Все приметы совпадают. Рост, глаза, волосы… Я припомнила, что он мазался черной краской, когда ходил на разведку по приказу кагана. Кроме того, он несравненный боец на мечах. Ничего странного, что твои бродяги не справились с ним.

Хондемир пожал плечами:

– Ну и что. Он мог примкнуть к согарийскому отряду. Предложить службу капитану Джеку, в том числе в качестве шпиона. Не бойся, сейчас он не опасен. Если после битвы он уцелеет, я отдам его тебе на забаву. Не стоит огорчаться по таким пустякам!

– Хорошо, если так, – вздохнула Лакшми. – Может, это просто совпадение. – Чувство тревоги, однако, не отпускало ее. – Идем в шатер! Мне надо успеть в гирканийский лагерь до рассвета.

– Зачем? – спросил Хондемир. – Оставайся со мной. Ты сделала все, что необходимо, и теперь я наверняка смогу получить власть над разумом и душой Бартатуи.

– Нет, я должна вернуться. Кто знает, вдруг что-то изменится в их планах? – На самом деле Лакшми не до конца верила в успех туранского мага.

Он опять пожал плечами:

– Твое дело. Может, это и лучше, если ты отсидишься во время боя в безопасном месте и присоединишься к нам потом. – Он посмотрел на полную луну, висевшую в небе подобно огромному черепу. – Ну а завтра после заката все будет кончено.

ГЛАВА 16

– Самое главное, – наставлял Конан, – не открывай рта, какие бы мучения ни раздирали тебя. Что бы ни болтали гирканийцы, что бы ни грозило твоему городу или твоей стране – делай, что я сказал, или умрешь.

– Я запомню, – ответствовал Мансур. В его душе царили одновременно страх и радостное возбуждение. Они – в самом сердце вражеского лагеря! Дело опасное – но героическое! Какие стихи можно будет написать, когда все кончится…

– Хорошо, – кивнул Конан, похлопав юношу по плечу. – Подумай, какую потерю понесет поэзия, если с тобою что-то случится!

Пробираясь в лагерь мимо гирканийских постов, они заметили две человеческие фигуры; одна из них была закутана в черный плащ. Мансур не обратил на нее внимания, но Конан хмуро усмехнулся, когда существо в черном плаще исчезло из виду.

Среди кочевников, одетых и вооруженных весьма пестро – всякий клан и род на свой обычай и манер, – Конан и Мансур не привлекали к себе особого внимания. Они избегали освещенных мест, а при лунном свете лиц было не разглядеть. Конан искал самый большой костер и вскоре нашел его. Подобравшись поближе, киммериец узнал в сидевших у костра самого Бартатую и его военачальников.

– Приветствую тебя, каган, – произнес Конан, вступая в освещенный круг.

Человек, сидевший у ног Конана, обернулся и фыркнул:

– Это Учи-Каган, ты, невежа… – Тут сидевший разглядел лицо Конана, и у него отвисла челюсть. – Во имя Предвечного… – Он вскочил на ноги, сжимая рукоять меча.

Десятки жадных рук разом вцепились в гиганта-варвара. Киммериец не сопротивлялся: это значило бы верную смерть.

– Стойте! Не убивайте его! – рявкнул Учи-Каган. Конана держали все той же мертвой хваткой. Бартатуя подошел к варвару вплотную. – Не думал я снова увидеть тебя, киммериец. – Он повернулся к Мансуру: – А это кто? Одет по-согарийски.