Федор Достоевский - Письма (1870)

• Название: Письма (1870)
• Автор: Федор Достоевский
• Жанр: Русская классическая проза

«Письма» содержат личную переписку Ф. М.Достоевского с друзьями, знакомыми, родственниками за период с 1870 по 1875 годы.

---

Боже избави меня подозревать его в чем-нибудь подлом, да и не верю я в это, но я положительно знаю, что он легкомыслен. Я долго не верил во всё это дело с Стелловским. Наконец решился послать доверенность, уверенный, по крайней мере, в его честности (5) и всё зная, что в крайнем случае он должен же будет обратиться к Вам. Но он легкомыслен: может быть, он завладел этими деньгами с так называемыми невинными целями, - например, пустить в оборот. Я ведь совершенно убежден, что такая мечтающая голова, как у Паши, способна вообразить себе и об теперешних спекуляциях на бирже. Может быть, какой-нибудь приятель выпросил у него деньги на месяц, так что, может быть, он и об сроке-то лишнем писал ко мне, сам уже получив деньги, но желая продлить срок, чтоб я ждал не тревожась и в надежде.

Всё это от Павла Александровича может и могло случиться. Одной только открытой и преднамеренной подлости я в нем ни за что не могу предположить и был бы от этого в горе гораздо более, чем если б я потерял совсем все эти деньги. А между тем я мог и еще больше потерять: со Стелловского, по контракту, я должен буду в этом году получить наверно рублей около 900 за "Преступление и наказание" - и наверно, потому что он об этом несколько раз в газетах публиковал. Могла теперь и эта будущая сумма заехать в настоящий уговор Паши с Стелловским (полномочие контракта широкое), тогда ведь я больших денег лишусь в совокупности-то.

Но может быть и то, что всё это дело с Стелловским у него просто разошлось, а на требования мои уведомить Паша молчит по лености. Мне и самому странно было еще в самом начале, что Стелловский покупает теперь, тогда как совершенно удобно мог бы купить, если ему надо, в конце года, когда он печатать намерен. Что ему за охота выдавать деньги полгода раньше? Теперь же он, будучи от природы бестья, нарочно тянул с Пашей, чтоб узнать, в каком положении его продавец, то есть я, есть ли у меня деньги, чего я ожидаю и проч., и наверно узнал, что через полгода я еще более буду нуждаться, чем теперь. Не Павлу Александровичу с его крючками перехитрить Стелловского.

Теперь вот в чем собственно моя просьба к Вам: потребуйте к себе Пашу, а от него отчет по делу, то есть да или нет, больше ничего. Сверх того потребуйте, чтоб он немедленно передал Вам, в Ваши руки доверенность, которую я ему выслал, и, получив ее, оставьте у себя.

Если Паша в чем-нибудь виноват, то он получит только то, что заслуживает. Если же он не виноват ни в чем, то и я перед ним не виноват нисколько. Я слишком показал ему самую простодушную доверенность, выслав ему отсюда доверенность писаную и засвидетельствованную. Я не виноват, что он, получив эту бумагу, вдруг бросил всё и замолчал, то есть не понял, что, имея такую доверенность в руках, он, из одной уже деликатности к самому себе, должен бы был мне отвечать, тем более что это ему ничего не стоило.

Если он откажется Вам выдать доверенность, то скажите ему, что я тогда принужден поместить публикацию в газетах об уничтожении доверенности, и тогда хуже ему будет.

Доверенность же эту в руках его я не могу оставить. Он будет таскаться с ней по всем лавочкам книгопродавцев, продавая издание, а стало быть, напрасно срамить меня.

Впрочем, если он и передаст доверенность Вам, то этим ничего не объяснится. Если он и заключил какой-нибудь контракт с Стелловским, то так, стало быть, я до времени об этом и не узнаю. Всего бы лучше было, если б можно было, еще до свидания с Пашей, спросить самого Стелловского, то есть имел ли он, Стелловский, какое-нибудь дело по поводу покупки романа "Идиот" Федора Достоевского. По-моему, тотчас же можно бы было узнать всю правду, потому что Стелловский вряд ли имеет какие-нибудь причины скрывать ее. Паша же не может и не имеет права претендовать на эти справки: он сам довел до них, так бесцеремонно, с доверенностью в руках, бросив все дело. Он сам, повторяю, был слишком неделикатен к самому себе.

Не смею просить Вас самого справляться у Стелловского. Но если б Вы это для меня сделали, - никогда бы я не забыл Вашего одолжения.

Две недели тому назад послал к Кашпиреву самую покорнейшую и убедительнейшую просьбу прислать мне остальные деньги за повесть (которая теперь у него непременно набрана вся во второй книжке, и, стало быть, ему очень легко сделать мой расчет). Ни строчки ответа, и, однако, что ему стоит рассчитаться теперь, то есть каких-нибудь две недели раньше, а теперь уж неделю! Ему ничего не стоит, а я просто погибаю. Здесь я теряю весь свой кредит по лавочкам и у хозяев, отсрочивая платежи; хоть я и заплачу через две недели, но кредит прекращается; это мне объявили. За что же? И почему он боится уплатить мне теперь? Я так думал, что он наверно напечатает мою повесть всю, - так и рассчитывал. По газетам я видел, что Лескову, например, он выдавал и по 1500 р. вперед. А как, должно быть, выдавалось Писемскому, а для меня нет, даже тогда, когда я прошу уже не вперед, а своего и пишу такие постыдные просительные письма. Никогда еще со мной этого не было, и никогда я не был в такой нужде, выработав, однако же, в четыре месяца около 1500 р. Я ему пишу еще, но ради бога, скажите ему обо мне, напомните, должно быть, он забыл! Я опять в такой нужде, что хоть повеситься.

Очень бы рад был узнать, пошел ли их журнал, прибавилось ли сколько-нибудь подписчиков? Здесь, в стороне, в глаза бросаются все эти мелкие ошибки издания, которые они ни во что, должно быть, не ставят, смотря свысока на высшие цели, и которые, наверно, у них отняли подписчиков тысячу, если не больше. И не понимают, что сами виноваты! А между тем жалко: "Заря" - журнал с хорошим направлением.

- И что за манеру взяли они публиковать заранее об всякой вещице, которая у них будет напечатана! "В следующей книжке начнется роман "Цыгане"", и это появится раза два, на заглавном листе, заглавными буквами. Журнал, который с самого первого номера, в направлении своем и в критике, стал на самый высокий тон, - тот журнал не может так торжественно извещать об "Цыганах" без того, чтоб "Цыгане" не были произведение, равное по силе "Мертвым душам", "Дворянскому гнезду", "Обломову", "Войне и миру". А между тем роман "Цыгане" хоть и не без достоинств, но вовсе уж не "Мертвые души". Всякий подписчик накидывается на возвещенных "Цыган" с жадностию и говорит потом: "Э, так вот они чему обрадовались, значит, тонко!". Таким образом и журналу вредят, и роману вредят. То же самое и повести госпожи Кобяковой. Ну к чему они выставили все имена и все статьи при публикации за нынешний год? Если б промолчали, то про них думали бы все, что они богаты. Прочтя же перечень возвещенных статей, всякий скажет: "Э, да у них еще только-то!".

Первый № "Зари" за этот год представляет самое серенькое впечатление: полное отсутствие современного, насущного, горячего (у них это всегда), беллетристика ничтожная (даже мою-то повесть разбили на две части). Ваш великолепный перевод не может ведь считаться беллетристикой: это поэма в стихах и в то же время ученая статья, а не беллетристика; такие стихи помещаются для богатства, для щегольства, а надо собственно и беллетристики. Даже и переводный роман дрянь. Даже и критика, хотя и в прежних тоне и силе, но все-таки ведь повторение уже в третий раз или в четвертый прежней идеи. - Декабрьская книжка прошлого года вышла в свет раньше праздников, и что же? Январская за нынешний год выходит 23 января (по газетам). Ну не скажет ли каждый подписчик: "Уж ежели первый номер, в такое горячее, подписное время, не сумели выдать раньше, что же будет с 10-м, 11-м, 12-м номерами?" Я убежден, что все в редакции, с Кашпиревым во главе, считают все эти промахи пустяками, мелочами. Но ведь таких мелочей можно насчитать несколько десятков, и уж наверно они у них лишнюю тысячу подписчиков скрали! И еще при такой могучей конкуренции, как, н<а>прим<ер>, "Вестник Европы", совокупивший у себя всё, что есть блестящего из имен (Тургенева, Гончарова, Костомарова), печатающий каждый номер любопытнейшим и богатейшим образом и повадившийся выходить в первое число каждого месяца! Но в "Заре" думают, должно быть, что всё это пустяки, было бы направление! Да я и не про направление говорю, а про издательское умение. То-то и жалко, что "Вестник Европы" несомненно будет первым журналом. Состоялась ли у "Зари" подписка-то?

После большого промежутка между припадками теперь они принялись меня опять колотить и злят меня особенно тем, что мешают работать. Сел за богатую идею; не про исполнение говорю, а про идею. Одна из тех идей, которые имеют несомненный эффект в публике. Вроде "Преступления и наказания", но еще ближе, еще насущнее к действительности и прямо касается самого важного современного вопроса. Кончу к осени, не спешу и не тороплюсь. Постараюсь, чтоб осенью же и было напечатано, а нет, так всё равно. Денег надеюсь добыть по крайней мере столько же, сколько за "Преступление и наказание", а стало быть, к концу года надежда есть и все дела мои уладить, и в Россию возвратиться. Только уж слишком горячая тема. Никогда я не работал с таким наслаждением и с такою легкостию. Но довольно! Убиваю я Вас моими бесконечными письмами!.. Если можно - скажите Кашпиреву (о присылке денег) и исполните всё насчет Паши, как я просил, - ввек не забуду. Мои Вам кланяются.