Феликс Кривин - Калейдоскоп

• Название: Калейдоскоп
• Автор: Феликс Кривин
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1965

В этой книге действуют вещи. Большие вещи, как дом, и совсем маленькие, как песчинка. Но ведь в калейдоскопе жизни самые незначительные вещи приобретают подчас важное значение. В нее вошли притчи, рассказы, сказки, пьесы, стихи.

---

— Ну, теперь я свободна, теперь мы можем соединиться! Ну что же ты?

— Я бы радо, — отвечало ей ЧТО, — да тут, видишь ли, Запятая…

Так и не удалось им соединиться.

И осталось в предложении — ТО ЖЕ, ЧТО БЫЛО.

СКОБКИ

В конце предложения появился Вопросительный Знак. Но не успел он прочно занять снос место, как его окружили две Скобки.

— Не спрашивайте, не спрашивайте! — затараторили Скобки, сгибаясь дугой, что, конечно, должно было свидетельствовать об их глубоком уважении к Вопросительному Знаку.

— Почему же не спрашивать? — удивился Вопросительный Знак. — А если мне непонятно?

— А кому понятно? — спросили Скобки, но, тут же спохватившись, что они изменили своему правилу не спрашивать, сами ответили на свой вопрос: — Никому непонятно. Но никто не заявляет об этом публично.

— Я привык прямо ставить вопрос, если мне что-нибудь непонятно, — сказал Вопросительный Знак.

— Глупости! — возразили Скобки. — Мы знаем целые слова, которые легко могли бы стать членами предложения и прямо высказывать свое мнение. Но они на это не идут. Они становятся в скобки и так, между прочим, с места подают реплики.

— А как же быть мне? Ведь я должен задать вопрос…

— И задавайте себе на здоровье! Только проявляйте в этом вопросе больше сдержанности, больше достоинства. Вместо того, чтобы прямо спросить, — выразите сомнение. Тогда никто не подумает, что вы чего-то не знаете, а. наоборот, будут считать, что вы знаете больше других. Так всегда думают о тех, кто выражает сомнение.

Вопросительный Знак очень внимательно выслушал эти слова, но, очевидно, все же не сумел их как следует усвоить. Появляясь в тексте, он по-прежнему прямо ставит вопрос, нисколько не заботясь О том, что его обвинят в невежестве.

И только появляясь и тексте в окружении Скобок. Вопросительный Знак ведет себя иначе. То ли он дорожит их мнением, то ли просто жалеет эти Скобки, которые так почтительно склоняются к нему, — во всяком случае, в их окружении Вопросительный знак не задает вопросов.

Он только выражает сомнение, — и это действительно выглядит гораздо солидней, достойней и даже мудрей (?).

ВОКРУГ КАПУСТЫ

ХОДИКИ

Ходики помедлили и стали,
Показав без четверти четыре…
Общее собрание деталей
Обсуждает поведенье гири.
«Как случилось? Почему случилось?»
Тут и там вопросы раздаются.
Все твердят, что гиря опустилась
И что гире нужно подтянуться.
Очень строго и авторитетно
Все детали осуждают гирю…
Три часа проходят незаметно.
На часах без четверти четыре.

ЛИНЕЙКА

Линейка говорит перу: «Ты, братец, не хитри!
Уж если хочешь что сказать, то прямо говори,
По строчкам нечего петлять, значки-крючки вычерчивать,
Чтоб только зря интриговать читателей доверчивых.
Нет, если хочется тебе, перо, иметь успех,
Прямую линию веди, понятную для всех».

ШКАФ

Он очень содержателен.
И скромен: посмотри
Он даже носит платье
Не сверху, а внутри.
А тот, кому он служит,
Иной имеет вкус:
Он разодет снаружи,
А в середине пуст.

ГУБКА

Губка,
Губка,
Губошлепка,
Губка глупая,
Как пробка.
Заберется губка в таз
И от счастья захлебнется:
«Может, кто на сушу рвется,
Ну а мне здесь — В самый раз!
Я не знаю, как другие,
Мне ж
Подай мою стихию:
Чтобы ветер
И волна,
Чтоб безбрежные просторы:
Океан впадает в море,
Море — в тазик,
Таз — в меня!»
Губка пенится и плещет,
Но зажми ее покрепче
И запал ее иссяк.
И она,
С ее ветрами,
Океанами,
Морями,
Вся вмещается в кулак.

ВЕШАЛКА

Трудное у Вешалки житье,
Постоянно у нее запарка.
И никто не спросит у нее:
«Вешалка, простите, вам не жарко?»
Ей слова пустые ни к чему,
У нее серьезная работа.
Очевидно, люди потому
Окружают Вешалку почетом.
Представляют ей своих гостей.
Пыль с нее стирают влажной тряпкой
И при встрече в коридоре с ней
Все до одного снимают шапки.

ВЕЩИ

Умирает маленькая свечка
И позвать не просит докторов.
Кочерга бесстрашно входит в печку,
Будто укротительница дров.
И удары не пугают ступку,
Сколько медным пестиком ни бей…
Многим замечательным поступкам
Научились вещи у людей.

РЕЗИНКА

Резинка в работе
Сродни полотерам:
Гуляет она
По бумажным просторам.
Вес чистит она,
Подчищает
И трет, —
Ее ни усталость,
Ни сон не берет.
Бумага, конечно,
Резинке не рада.
Шуршит она,
Просит:
«Не надо! Не надо!»
К чему ей Резинкин
Заботливый труд?
Не любит Бумага,
Когда ее трут.
Она проклинает
Не званную гостью.
Она разорваться
Готова от злости.
Смотрите:
Вот лопнет она
Сгоряча.
Ей плохо!
Ей дурно!
Зовите врача!..
Но если бы не было
Рядом Резинки, —
Пришлось бы Бумагу
Отправить в корзинку.

ВЕНТИЛЯТОР

Вентилятор загрустил в окне
О большом, о настоящем деле…
Где-то проплывает в вышине,
Режет грудью облака пропеллер.
За окном — разгульная весна,
За окном — небес голубизна.
За окном деревья и цветы
Полнятся пьянящим ароматом.
И зовет пропеллер с высоты:
«Где ты, где ты, брат мой, Вентилятор?»
Необъятный солнечный простор.
Целый мир, огромный и чудесный…
Вентилятор, комнатный прибор.
Загрустил о дали неизвестной.

СЛЕПЫЕ ВЕТРЫ

Кто сосчитает, сколько километров
Прошли они в своем свирепом раже?
Кто даст ответ, откуда мчатся ветры.
Куда они стремятся — кто укажет?
Слепые ветры мечутся по свету.
Стучатся в окна, тычутся в подъезды,
Но нет нигде им ласки и привета.
Никто для них не приготовил места.
Порой они ночуют у порога.
Дыша во сне простуженно, со свистом.
Порой они кочуют по дорогам,
Как бедные бродячие артисты.

ДОЖДЬ

Душ глядит на улицу из ванной
И дождю перемывает кости:
«То он вдруг является незваный,
То его не допроситься в гости!»
И такое беспокойство душа,
Может быть, законно и понятно:
Снова дождь, прогнозы все нарушив,
Заблудился в небе, вероятно.
Но вернется своенравный ливень,
Явится на землю блудным сыном.
Припадет он к истомленной ниве
И разгладит все ее морщины.
С нежностью, волненьем и тревогой
Приласкает трепетную сушу…
И любви его понять не смогут
Никакие комнатные души.

ЛЮБОВЬ

Отвертки крутят головы винтам,
На кухне все от примуса в угаре,
Будильнику не спится по ночам
Он все мечтает о хорошей паре.
Дрова в печи поют, как соловьи,
Они сгореть нисколько не боятся,
И все пылинки только по любви
На этажерки и шкафы садятся.

КОШЕЛКА И КОШЕЛЕК

Живут Кошелка с Кошельком,
Как голубок с голубкою.
С утра идут они рядком
На рынок за покупками.
Походят по базару,
Присмотрятся к товару.
Почем редис,
Почем арбуз.
Узнают по пути.
Кошелка набирает груз,
А Кошелек — плати:
И за томат,
И за чеснок,
И за отрезы шелка…
Когда ж пустует Кошелек,
Пустует и Кошелка.

МУНДШТУК

Всем известно, что мундштук
Постоянства не выносит.
Посчитайте, сколько штук
Сигарет он в жизни бросил.
Нет на свете чудака
Своенравней и капризней.
Берегитесь мундштука,
Прожигательницы жизни!

ТУФЛЯ

Нарядная туфля — царица паркета,
Вздыхают по ней сапоги и штиблеты,
И только нога
В ней видит врага.
Ей, видимо, больше о туфле известно:
У них отношения — самые тесные.

СТАРЫЙ КЛЮЧ