Джордж Паттон - Война, какой я ее знал

• Название: Война, какой я ее знал
• Автор: Джордж Паттон
• Издательство: ACT
• Жанр: О войне
• Год: 2002

Дж. С. Паттон — одна из ярчайших фигур в истории Второй мировой войны. С 1942 г. он — активный участник боевых действий в Северной Африке, где командовал Западной оперативной группой войск армии США, а затем на Сицилии, приняв в июле 1944 г. в Нормандии командование Третьей армией США, Дж. С. Паттон встречает окончание войны уже в Чехословакии. Военные мемуары Паттона могут быть не только увлекательным чтением для любителей военной истории, но и служить источником по истории Второй мировой войны.

---

26–го числа мы с полковниками Кодменом и Кампанолем отправились в Годрекур с целью найти мадам Жуатт, у которой в 1917–м останавливался генерал Маршалл.[138] Годрекур ничуть не изменился за прошедшие годы, но семья, которую мы искали, перебралась на Юг Франции. Однако мы все же не совсем напрасно проездили — мэр города, отец двух очаровательных дочерей, угостил нас вином, а одна из девушек поиграла нам на фортепиано.

Из Годрекура мы через Нёфшато поехали в Шомон и пообедали там в «Отель—де—Франс» — там, где генерал Першинг, генерал Харборд, де Шамбрен и я обедали осенью 1917 г., когда мы впервые прибыли в Шомон и избрали его в качестве штаб—квартиры Американского экспедиционного корпуса. Гостиницей заправляла та же самая семья, только поколением младше. Даже блюда, которые нам предложили, мало чем отличались от меню образца 1917 г. После обеда мы посетили дом, где жил генерал Першинг, а также казармы, где в течение двух лет размещался наш штаб.

За две недели до того 15–й корпус Третьей армии вторично взял Шомон и наши доблестные летчики разрушили казармы ударами с воздуха. Как бы там ни было, мой маленький кабинетик рядом с воротами уцелел. Хорошо, что они не разбомбили его, кабинет мне нравился, потому что тогда я был комендантом штаба Американских экспедиционных сил генерала Першинга, и это была первая солидная должность, которую я занимал.

В казармах полковнику Кампанолю пришлось пережить один неприятный момент. По дороге в Шомон он не уставал твердить нам о красивой француженке, которую знавал в 1917–1918 гг. и которую очень надеялся разыскать. Дама имела кое—какие связи с полицией, потому, когда мы находились в казармах, я поинтересовался у полицейского, не знаком ли он с той женщиной — другом полковника Кампаноля. «Вежливый» полицейский с убийственной откровенностью повернулся к Кампи и изрек: «Конечно, я прекрасно знаю ее. Однако она старовата даже для вас».

После того как Кампаноль получил эту плюху от полицейского, мы направились в Валь—дез—Эколье, где ближе к окончанию прошлой войны жил генерал Першинг и где я служил адъютантом принца Уэльского, с которым вместе танцевал и которого учил бросать кости в крэпс. К несчастью, местечко было практически полностью разграблено.

Затем мы через Лангр, не останавливаясь там из—за нехватки времени, поехали в Бург в бывшую штаб—квартиру моей танковой бригады в 1918 г. Первый же человек, которого мне довелось встретить там, стоял на той самой куче мусора, на которой, я уверен, он находился и в 1918 г. Я спросил его, был ли он здесь в прошлую войну, и он ответил: «Конечно, генерал Паттон, и вы тоже. Только тогда вы были полковником». Затем он собрал целую триумфальную процессию из земляков, вооруженных вилами, косами и граблями, в сопровождении которой мы отправились по местам моей боевой славы, включая мой кабинет и жилище в шато мадам Во.

За могилой национального героя — «Брошенного сортира» — все еще ухаживают местные жители. А ведь именно я положил этому начало. В 1917 г. мэр, живший в Бурге в «новом доме», построенном в 1760 г., явился ко мне со слезами на глазах и поинтересовался, почему ему не сообщили о смерти одного из моих солдат. Будучи в полном неведении относительно сего скорбного факта и не желая открывать своей неосведомленности перед иностранцем, я исподволь выяснил, что произошла ошибка и на самом деле никто не погиб. Но мэр не хотел мне верить и настоял на том, чтобы я пошел с ним и сам во всем убедился, потому что он лично видел «могилу». В общем, мы пошли и обнаружили только что по всем правилам запечатанную выгребную яму, из одного ее конца торчал шест с напоминавшим крест знаком, где было написано: «Брошенный сортир». Французы просто приняли табличку за крест на могиле. Открывать, каково истинное положение вещей, я им не стал ни тогда, ни уж тем более теперь.

На обратной дороге к Этену мы проезжали через летное поле, с которого Кодмен много раз взлетал во время Первой мировой войны и откуда они летали бомбить Конфлан.

27–е стало днем большого наплыва важных гостей — десять генералов кряду, из коих я принимал с удовольствием только Хьюза и Спаатса. Нам пришлось еще раз услышать подтверждение того, что скоро мы лишимся 15–го корпуса, состоявшего из 2–й французской танковой и 79–й дивизий. Вместе с тем нам обещали прислать пехотные части 26–й дивизии генерал—майора Уилларда С. Пола, а затем, когда мы сможем вновь наступать, передать ее целиком. Я никогда не испытывал трудностей с перемещением имевшихся в моем распоряжении частей, однако размещать отнятые у тебя подразделения дело сложноватое.

Нехватка войск продолжалась еще какое—то время и ужасно раздражала. Нам пришлось превратить солдат одиннадцати пехотных батальонов в грузчиков, а также использовать весь способный двигаться транспорт вновь прибывающих дивизий для доставки всего необходимого.

Я рассчитывал высвободить части 80–й дивизии и всю 4–ю танковую, заменив их 26–й, когда та прибудет. Двум первым дивизиям в последнее время пришлось очень много сражаться, а 80–я к тому же занимала довольно сложную позицию. 4–я бронетанковая дивизия отразила кряду три атаки, но полк 35–й пехотной дивизии был сброшен с высоты к северу от Шато—Сален. Меня всегда бесили подобные вещи, и я никогда не перестану принимать близко к сердцу ситуации, в которых наших парней вынуждают оставить завоеванные ими позиции.

Мы со Стиллером поехали на машине через Понт—а—Муссон в Сен—Бенуа и Триокур. В последнем расположено огромное кладбище для военных Соединенных Штатов — прекрасный монумент пацифистам, ставшим, по сути дела, виновниками последней войны. Вместе с генералом Макбрайдом мы посетили наблюдательный пункт 80–й дивизии. Плацдарм, на котором она дислоцировалась, трудно было бы назвать как безопасным, так и удобным, поскольку впереди перед мостом находились три пока не занятые нами высоты. Именно здесь, о чем рассказывалось в предыдущей главе, 80–я подверглась жестокой контратаке противника. Чтобы закрепить за собой высоты, нам пришлось бы сначала дать передышку штурмовой бригаде 80–й. Я как раз и собирался сделать это, заменив уставшее подразделение аналогичным из 26–й, когда та наконец поступит в мое распоряжение.

На обратном пути я наградил нескольких солдат из полкового штаба; мне также представился приятный шанс произвести трех отличившихся на поле боя сержантов в лейтенанты.

Затем я пригласил генерала Ирвина из 5–й дивизии отправиться в передовой батальон 2–й пехотной. Добраться туда можно было двумя путями: пешком, карабкаясь в гору по грязи, или проехать на машине по дороге, находившейся под наблюдением неприятеля и простреливавшейся на расстоянии не меньше полутора километров. Я выбрал дорогу. Пока мы ехали по ней, немцы все время мазали, однако, когда мы добрались до батальонной штаб—квартиры, они обстреляли ее из орудий. Надо полагать, они потренировались, паля по дороге, потому что, когда мы возвращались, противник дал залп четырьмя 150–миллиметровыми снарядами. Первый пролетел очень далеко, второй лег поближе, третий забросал нас галькой и грязью, а четвертый шарахнул в полуметре от левой подножки моего джипа, но, по счастью, не разорвался.

29 сентября я лично присутствовал в расположении 35–й, когда ее к востоку от Нанси атаковали части одной или двух немецких дивизий, заставив наших отступить. 4–я бронетанковая дивизия также подверглась атаке. Я велел Эдди использовать оставшиеся части 6–й бронетанковой, чтобы прийти на выручку 35–й. Он возразил, заметив, что, если лишится и этих подразделений, у него не останется ничего. Я в ответ сказал ему, что именно по этой причине его контратака и не должна провалиться, напомнив про то, как Кортес[139] сжег корабли. Мы послали за штурмовой бригадой «В» (командир — полковник, позднее бригадный генерал Г. У. Рид) 6–й бронетанковой дивизии, находившей с 20–м корпусом. Рид прибыл через пятнадцать минут.

Ко мне на обед приехали генерал Эйзенхауэр и генерал Брэдли со своими офицерами, и мы выпили смеси из бренди и шампанского. Большинство решило, что их угощают чистым шампанским, так что результат получился исключительный.

Генерал Эйзенхауэр довольно четко и убедительно изложил ситуацию. Он заявил, что из—за недостатка в живой силе 6–я группа армий (штаб генерал—лейтенанта Джекоба Л. Диверса) насчитывает не более шестнадцати дивизий, а 21–я группа армий (штаб фельдмаршала Монтгомери) — семнадцать. Фактически к концу войны численность еще сократилась. Ввиду вышеназванных причин, все оставшиеся дивизии из числа прибывших во Францию отойдут Первой, Третьей и Девятой армиям. На тот момент он планировал поставить ее между Первой и Третьей армиями и взять Мец, когда мы возобновим наше наступление на восток.

Когда он закончил, я внес предложение, чтобы кто—нибудь — сам ли он или же кто—то из высшего командного состава — был назначен в качестве арбитра между 12–й группой армий (штаб генерала Брэдли), управлением снабжения и воздушным корпусом в вопросах раздела поставок всего необходимого. В тот момент распределением горючего, боеприпасов и прочего занималось управление снабжения. Более того, я заявил, что оно проявляет негибкость и недальновидность в этих вопросах и что, если бы такого рода негибкость и недальновидность проявляли те, кто сражается, война была бы давно проиграна.