Константин Лагунов - Городок на бугре

• Название: Городок на бугре
• Автор: Константин Лагунов
• Издательство: Средне-Уральское кн. изд-во
• Жанр: Сказка
• Год: 1977
• ISBN: 70802—082 ЛР2 М158(03)—77 ИБ № 333

В книгу входят две повести-сказки. Ранее печатавшаяся «Городок на бугре» — веселая, ироничная сказка, ставящая нравственные проблемы. «Ромка Рамазан» — о приключениях трех собак. После всех испытаний они попадают на Самотлор — в край смелых людей и умных машин.

Для младшего школьного возраста.

---

Спасибо, — сказал Пахтачок, приложив левую руку к груди. — Большое спасибо от всех нас.

Тогда вожак крикнул своим товарищам:

Бурдюки у всех полны?
Полны! — хором ответили ослики.
А чиста ли в них вода?
Как хрусталь!
Холодна ли в них вода?
Будто лёд!
А вкусна ли та вода?
Словно мёд!
Тогда запевайте нашу песню и пошли.

Водяные ослики выстроились в цепочку. Вожак подал знак — и ослики грянули песню:

Звенит, поёт, смеётся Водичка в бурдюках. Она на волю рвётся, Не удержать никак. Буль-буль…

Хрустальной змейкой Скользнёт в стакан вода… Эй, водонос,

скорей-ка! Эй, водонос,

налей-ка! Эй, водонос,

сюда!

Жители Кукурпаха встретили осликов-водоносов радостными криками.

МЕРИ КОВКА И ПИТЕР УШКА

— Смотрите, смотрите, к нам идут какие-то иноземцы! Все посмотрели туда, куда указывала Кукурузинка.

По улице, взявшись за руки, медленно вышагивали странные существа. Они шли сутулясь, раскачиваясь из стороны в сторону, ни на кого не глядя.

Оба были одеты необыкновенно. Но не это поразило горожан. У незнакомцев были ярко-зелёные волосы до плеч. Красные брови и синие ресницы. А у одного в придачу кустилась на подбородке голубая борода.

Десять ты умножь на три, тридцать раз глаза протри. Всё равно не будешь знать, кто они и как их звать. — И Репь Репьёвич стукнул по счётам колючим кулаком.

Позвольте, — Одуванчик поправил на носу очки и устремил взгляд на незнакомцев, бормоча: — Интересные создания. Таких я ещё не видел. Что за диковинные существа? Странно… Странно…

Давайте у них опросим, — предложила Кукурузинка и шагнула навстречу пришельцам.

Постой! — опередил её Перчик. — Я их узнал. Это же Морковка с Петрушкой. Ишь как они вырядились, как накрасились!

Перчик поправил красный колпак с кисточкой, застегнул куртку и двинулся навстречу Морковке с Петрушкой.

Когда до них осталось всего два шага, Перчик помахал в воздухе колпаком и звонко крикнул:

Привет, Петрушка! Здравствуй, Морковка! Мы рады видеть вас…

Салют! — перебил его Петрушка. Он сунул руки в карманы узеньких, в цветную клетку брюк. Отставил ногу. — Только вы ошиблись. Я — Питер Ушка. Понимаете? А эта дама… О, она… Мери Ковка!

Перчик подмигнул товарищам и, изобразив на лице почтение, вежливо спросил:

А вы надолго к нам? Работать или отдыхать?

О да! То есть — о нет! Мы не такие, как все. Мы очень не любим работать. Это нам вредно. Но мы любим отдыхать. Вы за нас работайте, а мы за вас будем честно отдыхать. Договорились?

В нашем городе все должны работать, — сказала Кукурузинка.

— Хороший отдых — это тоже работа, — подала голос Мери Ковка и сладко потянулась. — Попробуйте-ка поспать двадцать часовподряд.

Никто не ответил. Да и что было отвечать. Разве мыслимо проспать подряд двадцать часов! Наконец Пахтачок, не скрывая изумления, спросил незнакомцев:

И вы больше ничего не делаете?

О нет! — сонным голосам протянула Мери Ковка. — Не надо так плохо думать о нас. Мы не только спим. Мы гуляем, едим, отдыхаем, развлекаемся. И всё это надо успеть сделать за каких-нибудь четыре часа. Ах, я еле стою на ногах. Питер, пора подумать об отдыхе.

Что же делать, что делать? — устало забормотал Питер Ушка. — Придётся пойти в этот дом — вздремнуть. Она так устала, так устала! Бедняжка! И я сам еле держусь на ногах. До вечера. Пока!

Только их нам и не хватало, — разочарованно протянула Кукурузника.

М-да, — вымолвил Репь Репьёвич и так грохнул колючим кулаком по счётам, что они застрекотали, как тысяча сорок.

Вечером Питер Ушка и Мери Ковка появились на улице. Подошли к строящемуся дому. Постояли, скучающим взглядом посмотрели на рабочих. А потом Питер Ушка взял кирпич и спросил:

Это что?

Кирпич, — насмешливо откликнулся Перчик.

Его не едят? — опросила Мери.

Нет, — засмеялся Перчик. — Из него дома строят.

А я люблю только то, что съедобно, — капризно проговорила Мери.

Осмелюсь потревожить вас вопросом: как же вы будете жить? — поинтересовался Пахтачок.

Очень просто. Как все.

Но ведь все работают, — вступила в разговор Кукурузинка, — а вы как будто и не думаете трудиться. Ну хоть что-нибудь вы умеете делать?

Конечно, — решительно воскликнул Питер Ушка. — Мы можем… э… петь и… э…

Танцевать, — подсказала Мери.

Танцевать, — повторил Питер, — и еще э… ах да! Чуть не забыл главного. Мы умеем бить баклуши.

— Это что такое? — спросил Перчик и поглядел на своих друзей. Те только плечами пожали.

Ах, какие вы смешные! Это же все знают! — улыбнулась Мери Ковка. — Неужели вы не знаете? Ну как бы вам попонятнее растолковать. Бить баклуши — это… это… не знаю, как и объяснить… Лучше мы с Питером покажем вам, как это делается. Покажем, Питер?

Ну что ж, — лениво промолвил Питер Ушка, — если они не знают, давай покажем.

Он, не спеша, скинул куртку, расстелил её на земле. Оба рядышком уселись на куртке. Мери раскрыла над головой большой зонт, и они стали о чём-то вполголоса переговариваться. Прошло полчаса, а они всё что-то бормотали. Потом Мери громко оказала:

Надоело, — и зевнула.

Тогда споём нашу любимую. — Питер потянулся, и они медленно, глухими сонными голосами запели:

Часы и дни несутся прочь.
Нам всё равно,
Что день,
Что ночь.
Во всём мы любим
Тишь да гладь,
Тепло,
Уют
И свет.
А до другого, так сказать,
Нам вовсе дела нет.
Баклуши бить — не землю рыть,
Не строить, не косить!
Готовы мы баклуши бить,
Всю жизнь баклуши бить.

Мери зевнула. Питер потянулся. Они легли и тут же уснули.

— Раз, два, три, четыре, пять—ничего нельзя понять, — затарахтел счётами Репь Репьёвич. — Полчаса они сидели, полчаса нам песню пели. Ну а как баклуши бить, разрешите их спросить?

Чего их спрашивать, они спят как убитые, — сказала Кукуру-зинка.

Попробуй разгадать эту арабскую загадку. Что такое баклуши? И почему их надо бить? Чем бить и зачем? — Пахтачок недоумённо развёл руками.

Подождём — увидим, — успокоил его Старший Травинка, разгладив зелёные усы.

Мери и Питер проснулись не скоро. А когда проснулись, долго тёрли глаза, потягивались. Наконец они поднялись, и Питер сказал:

Ну, на сегодня хватит. Нам пора ужинать и бай-бай.

Разрешите узнать, а когда же вы начнете бить эти самые, как их… баклуши? — подскочил к ним Пахтачок.

Мы их не переставали бить. Пока! До завтра. — И, взяв Мери Ковку под руку, Питер Ушка двинулся к дому.

Я понял, что такое бить баклуши. — Перчик свистнул. — Это значит ничего не делать! Бездельничать. Они обыкновенные лентяи!

ЗА СЕМЬЮ ЗАМКАМИ

Дом Тыквы стоял на окраине города за высоченным забором. Два огромных замка висели на воротах и дощечка с надписью: «Берегись. Злые скорпионы!» И горожане береглись. Обходили стороной Тыквино поместье. Кому же хочется угодить в лапы скорпиону!

Только Боб Бобыч дважды входил в эти ворота. Впервые он появился здесь на другой день после того, как Тыква вселилась в новый дом.

Важно надув щёки и выпятив живот, Боб Бобыч несколько раз медленно прошёлся перед воротами. Тыква выглянула за калитку и увидела надутого толстяка с портфелем и тростью.

— День добрый, — ласково пропела она.

Но Боб Бобыч не удостоил её ответом. Он глубокомысленно смотрел на ворота и молчал. Встревоженная Тыква бочком-бочком придвинулась к Бобу и ещё ласковее обратилась к важному незнакомцу:

День добрый, ваша светлость. Кто вы и откуда?

Домик ваш? — Боб Бобыч ткнул тростью в ворота.

Мой. Да и ведь какой это дом! Так себе. Избёнка…

Не на месте, — перебил Боб.

Что? — у Тыквы от волнения подкосились ноги, и она плюхнулась в пыль.

Не на месте! — повторил Боб. — Придётся сносить.

Как же так? — бормотала Тыква, сидя в пыли. — Такую красоту сносить… А какие леденцы и монпансье растут в моём саду!

Леденцы? — переспросил Боб и проглотил голодную слюну.

И монпансье, и карамель, и лимонные дольки! — Тыква вскочила и заюлила вокруг Боба. — Да вы только войдите. Отведайте.

Боб ещё немного поломался и вошёл. Через минуту он сидел за столом, а перед ним стояли блюда, доверху наполненные сладостями.

— Хорошо, — еле дыша, с трудом проговорил Боб набитым ртом и сунул в него ещё горсть монпансье. — Мы подумаем… — И в Бобовую пасть полетела пригоршня леденцов. — Сделаем… — Он зачерпнул горсть лимонных долек.

Наевшись до отвала, Боб ссыпал оставшиеся сладости в портфель и ушёл, напевая: