Умберто Нобиле - Крылья над полюсом

• Название: Крылья над полюсом
• Автор: Умберто Нобиле
• Жанр: Биографии и Мемуары

Известный итальянский исследователь Арктики, конструктор дирижаблей У. Нобиле рассказывает об истории исследования полярных районов на летательных аппаратах вплоть до конца 1930-х годов. В книге описываются захватывающие эпизоды этой истории, называются имена героев, вписавших в нее незабываемые страницы. Особое внимание уделяется полетам дирижаблей, в том числе "Италии", потерпевшей катастрофу в 1928 г. Показана гуманная миссия советского ледокола "Красин", спасшего оставшихся в живых участников полета.

---

Утром 23 июня мне удалось передать на "Читта ди Милано" сообщение, в котором я подвел итоги сложившейся ситуации. Затем радио снова замолчало, и возобновилось томительное ожидание.

Наступил вечер. Время связи с "Читта ди Милано" - 20 часов 55 минут не принесло никаких новостей. В молчании мы сели ужинать. Вдруг неясный гул заставил нас вскочить.

Вильери и Бьяджи выбежали наружу и стали напряженно прислушиваться: звук усиливался, теперь он слышался уже достаточно ясно, легкий, ласкающий уши шум: летят самолеты.

Это был очень волнующий момент. Шведы прибыли за нами.

Кое-как ползком выбрался из палатки и я вслед за Чечони.

Отчетливый гул моторов раздавался все ближе. Я смотрел в голубое небо, взглядом ища самолеты, но ледяные глыбы закрывали обзор. Вильери, Бьяджи и Бегоунек, взобравшись на холмик, всматривались в горизонт:

- Летят!

Два самолета приближались к нам. Шум моторов становился все сильнее. Я приказал разжечь костер. Густой черный дым поднялся в небо. Оба самолета сделали вираж. Нас увидели. Я приказал Вильери и Бьяджи разложить посадочные знаки. Тем временем самолеты стали кружить над нами. Один из них, гидросамолет, держался высоко, выписывая в воздухе широкие спирали, а другой стал снижаться, маневрируя вокруг посадочной площадки.

Я не сводил с него глаз. Самолет низко, едва не задевая лед, пролетел над посадочной площадкой и скрылся за ледяными глыбами. Вдруг я увидел, что он стал набирать высоту. Возникли трудности с посадкой? Потом я догадался: летчик хочет проверить посадочную полосу. Он сделал круг, еще один, а потом опять пошел на снижение.

У меня перехватило дыхание. Вот самолет коснулся поля. Посадка совершена. Самолет остановился. Вижу медленно вращающийся винт, слышу затихающий шум мотора. Прошло несколько минут. Бегоунек, который был дежурным, сообщил, что Вильери, Бьяджи и какой-то иностранец идут к нам.

Ожидая, пока они подойдут, я попросил Чечони поторопиться с приготовлениями к отлету. Наконец они показались. Иностранец, одетый в летную форму, производил приятное впечатление: несколько грубоватое, но открытое лицо, светло-голубые глаза. Я слышал, как Вильери сказал ему по-английски:

- Вот генерал.

Иностранец почтительно козырнул и представился:

- Лейтенант Лундборг.

Я ответил, выразив благодарность от имени всех нас. Но слова показались мне недостаточными, и меня поддержали, чтобы я смог приблизиться к Лундборгу и обнять его. После этого мне снова помогли прилечь.

Лундборг начал говорить (разговор велся по-английски):

- Генерал, я прибыл за вами всеми. Посадочная площадка отличная. За ночь я перевезу всех. Вы должны отправиться первым.

- Это невозможно, - ответил я и указал на Чечони. - Возьмите первым его, я так решил.

Лундборг сказал:

- Нет, у меня приказ доставить вас первым, потому что вы сможете помочь в поисках остальных ваших товарищей.

Действительно, двумя-тремя днями раньше командование "Читта ди Милано" запросило у меня инструкции насчет поиска пропавшего дирижабля, но я не смог передать их из-за плохой радиосвязи. Я подумал, что слова Лундборга имеют отношение к этому запросу и что летчики хотят воспользоваться для поисков исключительно благоприятными атмосферными условиями, которые были в те дни. Однако, даже будучи убежден в том, что, находясь на борту "Читта ди Милано", я принес бы больше пользы моим товарищам, я не мог допустить и мысли о возвращении на твердую землю первым. Я продолжал упорно настаивать на своем:

- Прошу вас, возьмите первым Чечони. Таково мое решение.

Лундборг ответил:

- Генерал, не настаивайте. Мы доставим вас на нашу воздушную базу, это недалеко отсюда. И я смогу сразу же вернуться за остальными.

И так как я все еще упорствовал, прося, чтобы взяли Чечони, он резко оборвал меня, сказав:

- Нет, сейчас я не могу его взять. Он слишком тяжел. В этом случае мне пришлось бы оставить здесь моего товарища, а этого я сделать не могу. Позже я вернусь один и тогда заберу его. К тому же потребовалось бы слишком много времени, чтобы дотащить его до самолета, а мы не можем ждать. Пойдемте, прошу вас! Через несколько часов я переправлю всех. Поскорее, пожалуйста! Он указал на самолет с вращающимся пропеллером и повторил:

- Прошу вас, поторопитесь!

Я обратился к товарищам. Вильери и Бегоунек уговаривали меня лететь. Бьяджи сказал:

- Лучше, если вы полетите первым. Мы будем тогда спокойнее.

Чечони добавил:

- Летите вы. В случае чего будет хотя бы кому позаботиться о наших семьях.

Я поплелся в палатку, чтобы спросить мнение Трояни.

- Так лучше. Летите вы, - сказал он.

Тогда я решился.

Мне нелегко далось это решение. Мне труднее было решиться на то, чтобы лететь, нежели, чтобы остаться. Но я убедил себя, что мой прямой долг послушаться Лундборга, утверждавшего, что меня ждут для организации поисков двух других групп, и я не мог взять на себя ответственность отказаться от этого. Я должен был лететь.

Дальнейшие события подтвердили, что это столь тягостное для меня решение оказалось спасительным для моих товарищей.

- Оставьте все, что можно. Нам лучше лететь налегке, - заметил Лундборг.

Я снял с себя толстый свитер и вязаный шлем, оставшись с непокрытой головой, стянул тяжелые оленьи унты. Что взять с собой? Ничего, кроме фотографии Марии. А два журнала с текстами радиограмм? Да, их тоже надо взять.

Я обнял трех товарищей, стоявших у палатки. Затем Вильери и Бьяджи подхватили меня, один - за руки, другой - за ноги. Нужно было пройти не больше 150 метров, но нести меня к самолету по ледяным торосам оказалось так тяжело, что время от времени они вынуждены были останавливаться и отдыхать. Под конец мне пришел на помощь товарищ Лундборга - его соотечественник, летчик Шиберг. Уже около самолета я дал последние наставления Вильери:

- Когда мы улетим, доставьте сюда Чечони, чтобы он был готов к отправлению. Затем пусть летят Бегоунек и Трояни, потом вы и последним Бьяджи. В эти немногие оставшиеся часы возьмите командование лагерем на себя.

Меня втащили на борт. Титина, как всегда, была со мной. Самолет развернулся на лыжах с помощью Вильери и Бьяджи и стал против ветра. Мотор заработал сильнее, и машина заскользила по снегу. Я сидел позади Шиберга. Чувствую - взлетаем. Чуть погодя выглянул, чтобы осмотреться. Под нами была ужасная льдина, на которую мы упали месяц назад. Я поискал глазами палатку, но сначала не увидел ее. Мне указал на нее Шиберг. Крохотное пятнышко, кусок грязной ткани, с трудом различимый среди белизны льдов.

У меня сжалось сердце, когда я подумал о моих товарищах, оставшихся на небольшой льдине, затерянной среди множества однообразных льдов. Единственным признаком жизни были белые и красные флажки, гирляндой нанизанные на радиоантенну.

Глядя на все это, я углубился в свои мысли. Ночной холод пронизывал до костей. Колючий ветер обдувал мое заросшее и грязное лицо, создавая непередаваемое ощущение омовения. В памяти живо встали картины катастрофы и последние тревожные часы полета. Сколько событий произошло, как много выстрадано за эти тридцать дней! И вот теперь наша великая эпопея подходит к концу. Шесть человек из красной палатки один за другим вот-вот вернутся в цивилизованный мир.

Мы приближались к острову Фойн. Для нас он был маяком в этой страшной ледовой пустыне. Я задержал на нем взгляд: нагромождение покрытых снегом холмов. В одном углу небольшая полоса чистой воды. Шиберг показал мне на карте:

- Вот здесь, на юге острова, на протяжении нескольких миль мы обнаружили следы людей, а дальше - множество медвежьих следов.

Я подумал о трех товарищах, покинувших нас 30 мая.

Было холодно. Шиберг заботливо уложил меня на полу кабины и укрыл пледом. Я попросил его указать мне на карте место, где мы должны приземлиться, и, взяв на руки Титину, чтобы она не запуталась в проводах управления, стал ждать окончания этого фантастического полета. Прошло чуть более часа, когда я почувствовал, что мотор сбавил обороты. Мы начали снижаться. Толчок - и лыжи заскользили по снегу. Мы приземлились.

Я выглянул наружу: место было пустынное, земля покрыта снегом. Вижу, навстречу нам идут два или три иностранца в летной форме. Они радостно приветствуют меня, помогают выйти, а затем примерно полкилометра несут на руках к берегу моря, где стоят два гидросамолета.

По мере того как мы приближались к берегу, слой снега, покрывавшего землю, становился все тоньше, а потом почти совсем исчез, обнажив гальку. Тут и там между камней валялись желтоватые обломки дерева, прибитые волной.

На берегу нас ждали еще два или три молодых летчика, их лагерь был разбит тут же, под открытым небом. Один из них разогревал еду на маленькой печке. Чуть поодаль на земле лежало несколько меховых спальных мешков. Посередине весело трещал костер.