Леонард Карпентер - На запретном берегу

• Название: На запретном берегу
• Автор: Леонард Карпентер
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-7684-0189-Х

Колдунья Зерити насылает на столицу Шема страшные кошмары. Спасение — в серебристом лотосе, за которым и отправляется Конан к верховьям Стикса.

---

"Сколько же я болела, — подумала она, — неужели целую зиму?" Она подумала о маме и тут же поняла, что не видела ее почти вечность. Но почему-то ей трудно было представить лицо своей матери, и уж совсем не помнила она лица отца — они словно скрывались в какой-то туманной дымке. Стоило ей попытаться вспомнить своих родителей, как вокруг вставала полутемная спальня, шепот и осторожная беготня слуг и глаза мамы — испуганные, тревожно-умоляющие. Единственное, что она хорошо помнила, — это то, что мама ее была королева, а отец — король.

Откуда-то тянуло вкусными запахами — как видно, в дворцовой кухне

готовили завтрак. Ее мама, наверно, уже проснулась и, конечно же, будет рада видеть свою маленькую дочь. За окном начинался чудесный день, и столько надо было успеть сделать.

Широкий карниз, проходящий у нее под окном, выводил на галерею, опоясывающую весь дворец. Она не раз уже пользовалась им, когда хотела ускользнуть, не замеченной слугами. Вылезя из окна, она пробралась по карнизу и уже шагнула на парапет галереи, как какая-то огромная черная птица с криком сорвалась сверху и вцепилась ей в волосы когтистыми лапами. Крик ее звучал как-то странно, словно смеялась очень злая женщина.

Исмаэла ахнула, изо всех сил цепляясь за парапет, но черная птица тянула ее вниз. Если бы принцесса отпустила руки, она наверняка разбилась бы насмерть о каменные плиты двора.

Черные когти терзали ей волосы, черные крылья били по лицу. Взглянув вверх, она увидела, что в небе парят десятки таких птиц и все эти черные твари снижаются к ней. От взгляда их мертвых глаз у принцессы кровь стыла в жилах. Исмаэла глянула вниз и увидела две маленькие фигурки, бегущие по саду. Это были ее отец и мать. Лица их были обращены к ней, губы повторяли ее имя.

— Исмаэла, бедное мое дитя! Когда же ты наконец вернешься к нам? — шептала Руфия, склонившись над бледным личиком принцессы.

За эти страшные дни королева словно состарилась на десять лет. Она была бледна, глаза ее потеряли блеск, а волосы потускнели. Афратес с горькой нежностью смотрел на ее мокрое от слез лицо, проклиная собственную беспомощность отца и правителя. Над городом стояло зарево тысячи огней, бледные тени слонялись по его улицам. Многие, впав в безумие, кричали, кривлялись и распевали песни — иногда под самыми окнами дворца. Но ни огни, ни крики не могли разбудить его маленькую дочь. Уже много дней лежала он неподвижно в своей постели, и только выражение ужаса, время от времени искажавшее детские черты, говорило о том, что она жива.

— Как долго еще сможет она продержаться? — прошептала Руфия, полуобернувшись к мужу. — Если бы они хоть слали вести о себе!.. Последний раз голубь прилетал в прошлое полнолуние.

Афратес отсутствующе посмотрел в окно.

— Даже если бы они вернулись без лотоса, — вздохнул он, — это бы хоть как-то поддержало город. Мы совершенно беззащитны теперь. — Скользя безразличным взглядом с предмета на предмет, он вдруг обратил внимание на два столба черного дыма, поднимавшиеся над городом. Издалека донеслись ужасающие вопли — страха или восторга, определить было невозможно.

— Нет, нет! Они вернутся с цветком! — с силой выдохнула Руфия. — Я знаю Конана не один год… С ним ушли лучшие… хотя, конечно, ты прав. Сейчас нам их очень не хватает. Но, муж мой, что же мы будем делать, если они все-таки не вернутся?

Король повернул к ней измученное лицо:

— И думать не смей. Я уже говорил тебе: черная магия обходится дороже, чем ты за нее платишь. Пусть уж лучше погибнет наш род и весь мой город, чем я пойду на поклон к жрецам Сэта.

— Но мы и так в тенетах колдовства! Разве Зерити — не черная колдунья? — Руфия поднялась с постели дочери, подошла к мужу и взяла его руки в свои. — Афратес, в нашем городе есть черные маги, которые могут противостоять этой ведьме. Что с того, что они преданы Сэту? Наши боги не в силах защитить наш город — быть может, защитят чужие? И вспомни, ведь Конан и сам сейчас в Стигии! Если пообещать им много золота, они помогут ему скорее вернуться…

— Довольно! — оборвал ее король. — Баалур никогда не был данником Стигии и не станет, пока я жив. Я не хуже тебя знаю, что среди моих придворных и близких к нам людей сейчас только и разговоров о том, чтобы поскорее сдаться на милость Сэту. Но я доверился твоему Конану, я дал ему лучших воинов и столько золота, сколько смог. Если он не вернется сам, без помощи черных магов, — что ж, значит, не вернется. Пусть уж лучше весь город сгорит в огне пожарищ и сойдет с ума, чем поклонится темным богам!

Глава 23 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Вулкан в долине пробуждался к жизни — приходилось спешить.

На головы сборщикам лотоса постоянно сыпался жирный черный пепел; новые и новые щели со струйками пара раскрывались на склонах горы. Темные, желтобрюхие тучи уже не исчезали с горных вершин, и с каждым дождем поднимался уровень воды в реке.

По счастью, основные заросли лотоса были довольно далеко от вулкана, и сборщикам лишь изредка приходилось уворачиваться от летящих им на головы раскаленных камней.

Каждое утро новый отряд, обвязавшись веревками, уходил через пещеру к истоку Стикса и возвращался с мешками, полными серебристых цветов.

С каждым днем плотно упакованные, почти спрессованные сухие лепестки занимали все больше места в специально отведенном для этого закрытом отделении на корме баркаса. И с каждым днем все больше увеличивалась опасность того, что их застанет разлив реки или извержение вулкана.

Работая вместе со всеми на сборке либо на сушке лотоса, Конан прикидывал, какой дорогой им лучше возвращаться в Баалур. С одной стороны, сразу после разлива Стикс был судоходен почти везде; но с другой — Зерити, потерпевшая неудачу, а потому наверняка очень и очень злая, непременно попытается натравить на них весь стигийский флот.

Наконец настал тот день, когда они не смогли войти в пещеру — настолько высок был уровень воды. Но даже того запаса лотоса, что они уже успели набрать, хватило бы на исцеление целого государства, и Конан решил отправляться.

Все то время, что большая часть людей собирала лотос, девять или десять человек готовили к отплытию лодки и запасали впрок пищу. Поэтому, когда Конан распорядился сворачивать лагерь, все было готово к возвращению в крепость.

Каспиус, вдыхавший аромат лотоса каждый день, ибо через его руки проходили все цветы до последнего, заметно приободрился и даже помолодел. Целительные свойства лотоса были, несомненно, налицо, и ему не терпелось проверить их не только на себе.

Изменился и Нк'ча. Узрев воочию своего бога, он счел его слишком ужасным на вид и был обращен Каспиусом к свету солнцеликого Митры. Чернокожий охотник оказался очень полезен, особенно во время охотничьих вылазок. Его короткие отравленные стрелы убивали антилопу прежде, чем кто-либо из шемитов успевал ее увидеть.

Свернув лагерь и погрузившись на лодки, они начали спуск вниз по течению, а разлив шел за ними по пятам. Добравшись до развилки реки, они не нашли никаких признаков того, что отряд Лампридиуса побывал здесь раньше и уже спустился к водопаду. Прибывающая вода могла смыть оставленные знаки, поэтому было решено не дожидаться у развилки, а сразу продолжить спуск.

Продвижение вниз по реке оказалось куда более быстрым, чем они ожидали, и Конан едва успел отдать команду бросить за борт камни, служившие лодкам якорями. Крикни он это часом позже, и весь маленький флот оказался бы в водопаде вместе с пожитками и серебряным лотосом.

Река разливалась все шире; она уже частично затопила луга. Перед ночной стоянкой Конан велел отвести лодки как можно ближе к берегу и закреплять их не якорем, а привязывая к крепким деревьям. Он оказался прав: наутро до лодок пришлось добираться вплавь. Встав на дневку на вершине холма, они принялись дожидаться второго отряда, продолжая пополнять запасы пищи. К концу дня вверху на реке показалась как бы россыпь черных точек. Она стремительно приближалась, и было видно, что плывущие в лодках не в силах выбраться из стремнины. Конан велел спускать на воду большую лодку и, удерживая ее шестами и якорем, успел перехватить баркас Лампридиуса, который, не окажись здесь поджидавших его людей, неминуемо свалился бы в водопад.

Воссоединение отряда было отмечено вечерним пиршеством с мясом антилопы и отваром из серебряного лотоса. Лампридиус был, по его собственным словам, "слегка поцарапан", и после ужина Конан явился к нему в шатер узнать, как прошло путешествие.

— Мы проплыли около сотни лиг вверх по течению, — рассказывал Лампридиус. — По ночам наш лагерь постоянно посещали львы и шакалы. Они не трогали людей, но лошадей мы лишились очень быстро. Сначала река была совершенно необитаемой, а потом впереди показались дома и даже какое-то подобие обработанной пашни. Но мы не знали местного языка, а эти чернокожие не понимали нас, поэтому обменяться даже простейшими сведениями о себе нам не удалось. Но я заметил, что лодки у них прочные и удобные, — судя по всему, они плавают на них и вверх, и вниз по течению. Мне показалось, что они знаками пытались уговорить нас не ходить вверх по реке, но я не придал этому значения.