Евгений Богданов - Високосный год: Повести

• Название: Високосный год: Повести
• Автор: Евгений Богданов
• Издательство: Современник
• Жанр: Современная проза
• Год: 1986

Новую книгу архангельского писателя составили повести, действие которых происходит в наши дни в северных селах.

В центре заглавной — директор совхоза «Борок» молодой специалист Степан Лисицын. Он сталкивается с рядом ключевых проблем в своем хозяйстве и прилагает немало усилий, чтобы вывести совхоз из отстающих.

Повесть «Песни ветровые» затрагивает некоторые вопросы культурно-просветительской работы на селе. С большой теплотой рисует писатель образ молодого лектора Галины Ишимовой и журналиста Александра Штихеля.

---

— Стены капитальные, кладка кирпичная, — ответил управляющий. — Вполне можно. Но силовая установка уже не потянет. Надо подключаться к государственной электросети. Оборудование потребует замены.

Поохали в Залесье. Лисицын взял с собой и Сибирцева, объяснив ему цель поездки.

Дорога туда оказалась и дальней, и плохой, как и предостерегал Лисицына Чикин. Вначале она шла просекой с твердым песчаным грунтом, а дальше забуксовали в гнилом болотце с множеством корневищ и старой разбитой гатью. Сергей еле вывернулся из этого болотца. Потом проселок поднялся в гору к редкому и высокому сосняку. В нем было сухо, под скатами машины мягко пружинили опавшая хвоя и белый мох. Затем дорога нырнула под уклон, и впереди плотной стеной встали кусты. Корявые ветки ольшаника, ивняка, мелких березок терлись о тент и бока машины. Наконец выбрались на небольшой чистый луг. Трава на нем была выкошена и смётана в стога, завершенные плитками дерна.

— Это мы косили, — пояснил Сибирцев.

Впереди показались избы. Сергей подъехал к крайней.

— Дальше поедем? — спросил он. — Или сойдете?

— Сойдем, посмотрим. — Лисицын вышел из машины, за ним — остальные.

В пустой деревеньке — за лесами, за горами — было тихо, и Степана Артемьевича сразу охватила грусть. Зашли в одну из крайних изб, осмотрели пустые комнаты с кое-где разбросанными ненужными вещами. На полу у русской печи — сухие, пыльные поленья, на шестке закопченный чугун и мятый позеленевший самовар. Ухваты, хлебная лопата… В горнице — широкая кровать, несколько старых стульев.

Из полутемной заброшенной избы вышли снова на улицу, окинули взглядом заколоченные дома.

Все, что жило тут, работало, веселилось, грустило, беседовало и радовалось, — все люди и вся живность от кур и петухов до буренок во дворах безвозвратно ушли в прошлое. В других, более людных селах наступила новая жизнь, современная, благополучная, обустроенная. Старый быт отступал перед натиском нового. Но с исчезновением глухих, удаленных от бойких путей деревенек уменьшались, как шагреневая кожа, и поля. Когда-то их с трудом великим отвоевывали у леса, а теперь он, почувствовав слабинку, опять надвигался со всех сторон. Зарастали, заболачивались проселки. Пашни жались только к большим, развивающимся селам. Надо снова врубаться в «дремучие леса», выручать пахотные земли, луга, поскотины.

Так подумал Лисицын.

— Как по-твоему, Иван Васильевич, можно ли возродить Залесье? — спросил он парторга.

— Надо бы, — ответил тот. — Но кто поедет сюда жить и работать? Придется, можно сказать, опять идти путем древних новгородцев… А где они, современные ушкуйники?

— Давай объедем угодья, — предложил Лисицын. — Тогда будет виднее.

Снова сели в машину, поехали дальше новоявленной целиной… Увидели старый полуразобранный коровник, мельницу-столбовку за околицей с поломанными крыльями из тонких дощечек. По бездорожью не без труда объехали бывшие лоскутные поля, покосы. Сравнительно чистые от кустарника участки были обкошены, тут постарались рабочие из Прохоровки, а поля превратились в залежи, сплошь заросшие кустами, Лес наступал отовсюду, надо заново расчищать, распахивать, удобрять землю. Сибирцев пояснил.

— Земля тут неважная: глина, подзолы. Прежде она родила потому, что пахали неглубоко и вносили навоз. Скот тогда держали на соломенной подстилке.

— А между прочим, Чикин сказал, что здешние поля можно без особых затрат пустить в оборот, — вспомнил Степан Артемьевич.

— Чикин? — усмехнулся Новинцев. — Слушайте его, наговорит с три короба. Такие руководители, как он, и запустили здесь хозяйство.

— Я думаю — запустили не умышленно, не по нерадению, — возразил Лисицын. — Были какие-то причины.

— Чикин работал председателем не здесь, а в Борке, — вмешался в разговор Сибирцев. — И, между прочим, старых работников, Иван Васильевич, винить проще всего, Побыли бы в их шкуре! Техники не хватало, денег на счету кот наплакал, людей — одни бабы да старики. Это у нас нынче всевозможные машины и средства почти неограниченные. А тогда — ой-ой-ой!..

— Ладно, не будем ворошить старое, — примирительно сказал Лисицын. — Это делу не поможет. Давайте лучше думать, как возродить здесь жизнь.

— Оптимальный вариант — прислать сюда мелиоративный отряд со всей техникой. За лето он приведет земли в божеский вид. Построить не комплекс, а ферму голов на двести. И, значит, возродить и саму деревню, старые избы заменить новыми. Не все, конечно. Те, что покрепче — починить. И поселить здесь людей. Но реально ли? Ну, мелиораторы придут на помощь. А ферма, а деревня? Людей-то нет. Где взять? — развел руками Новинцев.

— Значит — нереально, — подытожил Лисицын. — По-моему, надо залежи расчистить, распахать, засеять кормовыми культурами, хорошо отремонтировать сюда дорогу и вывозить корма в Прохоровку. И в Прохоровке, у тебя, Сибирцев, расширить ферму вдвое. К имеющемуся коровнику пристроить такой же, механизировать его полностью. Как думаешь, управляющий?

— Хорошая корова, Степан Артемьевич, имеет обыкновение каждый год телиться, — ответил Сибирцев. — Значит, нужны дополнительные помещения и для молодняка. И кормоцех придется расширять.

— Разумеется.

— На это потребуется года два, не меньше, — предположил Сибирцев.

— Два года нам никто не даст. Предложат уложиться в год, в лучшем случае в полтора, — сказал Новинцев.

— А сколько на это потребуется труда и денег! — размышлял вслух Сибирцев. — Ну, с деньгами легче, дадут, А где взять рабочих?

— Почему это с деньгами легче? — возразил Лисицын. — Меня уже в райисполкоме упрекнули, что плохо мы ведем хозяйство. От вложенных средств отдача мизерна.

Яшина в кругу управленцев полушутя-полусерьезно именовала рабочие совещания «форумами». Их было два: маленький и большой. На маленький приглашались управляющие отделениями и главные специалисты. На большой, кроме них, — участковые агрономы, зоотехники, бригадиры, ведущие механизаторы.

Маленький «форум», созванный директором перед поездкой на пленум райкома, одобрил расчеты Яшиной, предложение Лисицына об освоении залежей в Залесье и строительстве в Прохоровке. Директор с парторгом могли теперь ехать в район с обстоятельно разработанной на ближайшее время программой-минимум.

— Теперь, по крайней мере, стало ясно, что надо делать, — сказал Лисицын Новинцеву, когда возвратились в Борок. — Вот только сумеем ли быстро освоить залежи… А на пристройку к ферме надо составить проект поскорее.

— Пристройка… — вздохнул Новинцев. — На пленуме наверняка будут говорить о комплексах.

— Есть поговорка: по одежке протягивай ножки, — ответил Лисицын. — Надо считаться с возможностями хозяйства. Нельзя брать на себя непосильные задачи. Пупок надорвешь.

— И все же мы ограничиваемся какими-то полумерами.

— А по-моему, мы избрали правильный путь. Сейчас возможности, заложенные в хозяйстве, мы используем только на две трети. Надо увеличивать интенсивность и землепользования, и животноводства, — сказал Лисицын уверенно.

— Разве я с тобой спорю? — сдержанно отозвался парторг.

Новинцев не ошибся: на пленуме райкома шла речь о создании в хозяйствах крупных животноводческих комплексов. Первый секретарь райкома Поздняков в докладе нажимал на них.

Кое-где эти «фабрики молока» были уже созданы. В одних хозяйствах они действовали хорошо, в других — не очень. Нехватало кормов, обслуживающего персонала, удойность была низкой. Строительные организации не справлялись с объемами работ, не полностью использовали выделенные для этого средства.

Лисицын выступил на пленуме, удивив районное начальство. Он говорил с трибуны, что их совхозу крупный животноводческий комплекс пока не по силам. Из президиума ему бросили реплику:

— Вы что же, Лисицын, не хотите ставить животноводство на промышленную основу? Вы против новою?

— Нет, — ответил он. — Я — за новое. Но в разумных пределах. Надо считаться с возможностями нашего совхоза. Мы все хорошо взвесили. Я изложил мнение актива.

— А что думает по этому поводу секретарь парткома? — спросил Поздняков, когда Лисицын сошел с трибуны.

— Я разделяю мнение директора, — ответил Иван Васильевич.

Наступила неловкая пауза. Секретарь райкома нахмурился и сказал:

— Ладно. С этим совхозом мы разберемся после…

В перерыв в фойе к Лисицыну подошел директор передового в районе совхоза «Путь Октября» Платонов — вся грудь в орденах.

— Ну ты даешь, Лисицын! — сказал он. — Не боишься дуть против ветра!

— Из молодых, да ранний, — петухом кричит! — сострил находившийся рядом председатель объединения «Сельхозтехника».

— А что, братцы, — уже другим тоном продолжал Платонов. — Он, пожалуй, прав. В «Борке» ничего лучшего не придумать. Я знаю, какие там угодья, — мелкие лесные луга и пастбища. Правда, луг по Двине у них славный. Слушай, Лисицын, уступи мне этот луг. Мы ж соседи! — Платонов рассмеялся и похлопал Лисицына по плечу. — У меня кормов нехватка…