Янина Жураковская - На краю времени

• Название: На краю времени
• Автор: Янина Жураковская
• Жанр: Юмористическая фантастика

"Пальцы вцепляются в неподатливый камень так, что кровь выступает из-под ногтей. Многовато "если", светлейший принц. Зелгарис бы сказал: Создатель, сейчас нам совсем не помешает маленькое чудо..." Кто-то скажет, что лишь те, чья жизнь коротка, могут верить в то, что любовь вечна и способна преодолеть границы времени, пространства и даже саму смерть. Но разве это не восхитительное заблуждение?

---

И тишина - ни рева двигателей, ни воя сирен - словно невидимая стена отгораживает башню от города.

Как? Почему?..

Девушка решила не забивать голову ненужными вопросами, ответы на которые всё равно не получить. Уверенно пристукивая каблуками в ритме какого-то народного танца и надеясь, что это выглядит не слишком театрально, она подышала на ладони и замурлыкала себе под нос разухабистую песенку о чашке горячего бодрящего напитка, которая сейчас пришлась бы как нельзя кстати. На втором куплете её довольно невежливо прервали.

-- Замолчи, ради Создателя, - забавно коверкая слова, проговорил уже знакомый ей голос. - И помоги мне.

-- Ой, вы вернулись? - она села на парапет, держась рукой за зубец стены, и осторожно наклонилась, отыскивая взглядом незнакомца. Темная фигура почти сливалась с камнем башни, а вместо лица в неверном свете луны девушка видела только бледное расплывчатое пятно. Глаза его были словно провалы во тьму, но отчего-то ни на миг не возникло сомнений, что смотрит он именно на неё. И смотрит нехорошо... давяще, что ли. Она вздрогнула и сердито мотнула головой, отгоняя наваждение. - Вот и славно. Висим дальше или будут другие предложения?

-- Дай мне руку, девчонка, - не попросил - надменно приказал он. - Быстро!

Тон его был оскорбителен. Слова - оскорбительны вдвойне. Но он болтался над бездонной пропастью на одной руке, а она была доброй девушкой (что бы ни говорил Сергей Петрович из пятого подъезда, таксу которого она не красила в розовый цвет), и потому обижаться не стала.

-- Не надо так, - мягко и спокойно промолвила она. - Когда нужна помощь, её не требуют, а просят. Знакомое слово - "пожалуйста"?.. Ладно, для урока хороших манер сейчас не время, - она наклонилась ещё немного, прикидывая на глаз расстояние. - Тут нужна рука в полтора раза длиннее моей...

"И сил в полтора раза больше", - про себя закончила она, кусая губу. Дотянуться, удержать - и не просто удержать, а помочь выбраться рослому парню, которого трудно назвать дистрофиком... Для хрупкой молодой девушки - это что-то из области научной фантастики.

Она машинально поправила воротник, и её осенило.

-- Сейчас-сейчас! Я сейчас, подождите немного... - забормотала девушка, торопливо развязывая шарф. Подтверждая главный закон мироздания - если дела могут пойти плохо, они именно так и пойдут - тот зацепился торчащими нитками за молнию на кармане пальто. У его хозяйки с досады выскочило такое словечко, что она невольно ойкнула и прикрыла ладошкой рот. - Я сейчас... потерпите... чуточку...

-- Дай руку, дура, - с нажимом повторил человек. Она изумлённо захлопала глазами: ничего себе! - Просто дай мне свою крангхалью руку!!!

Слово было ей незнакомо, но едва ли незнакомец пытался посеять в её душе разумное, доброе и вечное. Справедливо обидевшись, девушка сердито засопела. Как несправедливо, подумалось ей, что нельзя сейчас, сию же секунду вытащить наверх этого невоспитанного, гадкого, мерзкого, отвратительного, себялюбивого свина, а потом схватить за горло и сжимать до тех пор, пока он не захрипит и не попросит пощады! Но нет, она его не простит. Нет, нет, она его задушит вот этими самыми руками, потом порежет на куски - малюсенькие-малюсенькие кусочки - и скормит миленькому таксику Сергея Петровича. Да. Так она и поступит.

Она торжествующе ударила кулаком по парапету и тут же, жалобно взвизгнув, затрясла ушибленной рукой.

Первая "змейка" потухла, даже не коснувшись барьеров, защищавших её разум. Вторая, уже без малейшей учтивости, была отшвырнута назад - и щиты, которые принц в гордыне своей считал если не несокрушимыми, то близкими к тому, обратились в прах. Ощущение при этом было такое, словно его сперва макнули в кипящее масло, а потом вышвырнули из шлюза в открытый космос. Облачная цитадель налилась слепящей снежной белизной, башни исторгли громадный сноп искр, и синие протуберанцы зазмеились вокруг наглеца. Он попытался выпасть из транса, но не смог: чужой разум держал мертвой хваткой. Ригану стало по-настоящему страшно. Принц хорошо знал, что такое битва ментатов: нет ни вспышек выстрелов, ни размахиваний кулаками - двое пристально смотрят друг на друга, а потом один внезапно валится на пол с выжженным мозгом, а другой устало трёт лоб. Эта девчонка, он чувствовал, могла раздавить его, как таракана. Она была словно сходящая с гор снежная лавина - окажись на её пути и останется только умереть.

Он дернулся снова, отчаянно, и ментальные тиски мягко разжались. Его отпустили, да ещё в спину подтолкнули: ступай себе.

Но как? Как же? Невозможно! Владей оборотень даром ментата, Зелгарис бы знал и сказал бы ему... а, может, и нет. Всегда нужно держать в рукаве запасную обойму. Вот чему радовался старый ментат, вот для чего подсказал дорогу предателю-ученику! Его ручная тварька убьёт не только тело, сам дух Ригана, лишив его надежды на перерождение, и старик уйдёт со спокойным сердцем... Но как же он не почуял её раньше? Ведь не один раз стоял рядом, должен был хоть что-нибудь уловить! Будь оборотень даже в десять раз сильнее, дар так просто не спрячешь!

...А если не в десять? В двадцать? Или в сто?

Вот дерьмо.

-- О Сорри... - слабо шевельнулись губы, шепча древнее обращение к Создателю. - Форгив ми... плиз, форгив ми...

Тихий шелест шагов и сердитое бормотание внезапно прекратились. Девушка перегнулась через парапет, напряженно щуря глаза, как если бы плохо видела в темноте. "Это не Вита, - стыд и досада на собственную глупость затопили сознание принца. - Всё-таки гваньер... и Зел - великий человек... а я - параноик и паршивый вирхжат!"

Гваньер неожиданно улыбнулась, и Ригану пришлось напомнить себе, что нужно дышать. Солнечная улыбка - поэтический образ, выдумка восторженных юнцов, но эту, открытую, тёплую, яркую, по-другому и не назвать было.

-- Well... If you say: "Please", I'll say: "Yes", - просто сказала девушка, отбрасывая косу за плечо. - I'm glad to help you... sugary.

Шгражж арх'даан, она говорила на древнем языке не хуже Первосвященника! И в отличие от него, похоже, действительно понимала, о чём говорит. Принц мысленно сделал себе заметку поближе познакомиться с этой девушкой - если, конечно, она сообразит предложить помощь прежде, чем его пальцы разожмутся. И, конечно, если потом их не испепелят при попытке выбраться из дворца. И если ему удастся освободить Зела. И... Нет, он опять увлёкается никому не нужными союзами.

-- Давно бы так! - она снова перешла на риселлан. - Умный мальчик, возьмите с полки пирожок.

-- С какой полки? - растерялся принц.

-- Да это так говорится просто, - гваньер слегка оторопела от его вопроса. - Образное выражение.

Риган уныло подумал, что легче обучить равнинного мхабта прыгать через верёвочку, чем человеку постичь безумную логику гваньер. С другой стороны, именно из-за этой безумной логики девчонка всё ещё стояла на башне, а не мчалась прочь, призывая на помощь охрану, как любая жительница Империи.

-- Пожалуйста, помоги мне, - вырвалось у него. Дед перевернулся бы в гробу, услышав внука. "Ди Коарветтаноны не умоляют! Молят нас!" Но через сколько ардалей пребывания в подвешенном состоянии на башне родного дворца он бы взял свои слова обратно? Принц ставил на три.

Гваньер забавно, по-птичьи склонила голову набок, словно что-то обдумывая, нахмурила тонкие бровки и начала разматывать свой длинный алый кирш.

"Хорошо. Помогу. Но я хочу получить что-нибудь взамен", - мелькнула в голове принца посторонняя, словно не его мысль. И кто-то тихо, но очень знакомо рассмеялся.

-- Хорошо. Помогу. Но я хочу получить что-нибудь взамен, - машинально повторила гваньер, и в её глазах мелькнул испуг.

Она отпрянула от парапета, чуть не до крови прикусив язык - но поздно. Беззвучно застонала и, судорожно вцепившись в косу, села прямо на каменные плиты, выстилающие площадку. Вельзевул и Люцифер, она действительно сказала это вслух! Как только язык повернулся! Что он теперь о ней подумает?! Дело ясное, ничего хорошего... Постой паровоз, не стучите колеса. С каких пор её волнует, что о ней подумают другие? А вот с тех самых, как этого "другого" увидела... Ой, мамочки!.. А смешнее всего то, что она ни имени его не знает, ни даже лица разглядеть не может. Вдруг он старый, жирный, уродливый и вдребезги женатый? Нет, не с её везением. Девяносто девять и девять десятых процента, что он молодой, стройный, словно тополь, холостой, как патрон и так офигительно красив, что влюбиться в него при лунном свете - дело десяти секунд, ппри солнечном - ноль целых двадцать три сотых.

Конечно, она его вытащит (по крайней мере, попытается), но дальше-то что? Тут и пророком быть не надо: счастливо спасенный подарит ей лучезарную улыбку, пробормочет: "Я так тебе благодарен, так благодарен, ты мне теперь как сестра!" или другой столь же изысканный комплимент, чмокнет в щёчку, махнёт ручкой и упорхнёт на крыльях любви к какой-нибудь ослепительной блондинке/брюнетке/рыжей с кукольным личиком и ногами от ушей. А горе-спасительнице останется подтаявшая шоколадка, цветочный веник, как и она сама, начинающий вянуть, и должность безотказной жилетки, в которую всегда можно поплакаться после крушения очередной великой любви. Потому что, три тысячи дохлых кошек, мы в ответе за тех, кого приручили. Или спасли.