Харлан Кобен - Невиновен

• Название: Невиновен
• Автор: Харлан Кобен
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-041139-9, 978-5-9713-6391-0, 978-5-9762-3730-8

Когда-то трагическая случайность привела Мэтта Хантера за решетку.

Однако тюремный срок давно позади, и Мэтт изо всех сил старается забыть о прошлом.

Но у полицейских – долгая память…

И теперь, когда жена Мэтта стала жертвой изощренного шантажа, а преступников-шантажистов убирают одного за другим, именно он становится главным подозреваемым.

В его невиновность не верит никто.

И единственный способ снять с себя подозрения – самому найти убийцу…

---

Что-то не очень помогает.

Да. Да, несмотря на все это, Оливия выбрала именно Мэтта. Бывшего заключенного без перспектив. Она была первой женщиной, которой он рассказал о прошлом. Остальные удерживались рядом недолго, и он с ними не откровенничал.

Ее реакция?

Ну конечно, в восторге она не была. На мгновение даже померкла ее улыбка. И Мэтту захотелось уйти, немедленно. Он вовсе не желал чувствовать себя виноватым в исчезновении этой волшебной улыбки, пусть даже всего на мгновение. Но «короткое замыкание» длилось быстро. Ее лицо вновь озарилось чудесным сиянием, на миллион ватт. Мэтт облегченно закусил губу. Оливия потянулась через стол и взяла его за руку, словно давая понять, что больше никуда и никогда не отпустит.

И вот теперь, сидя в кабинете, Мэтт вспоминал свои первые робкие шаги, когда он вышел из тюрьмы. Такие медленные и осторожные, когда он миновал ворота и оказался на улице. И еще это ощущение – целиком оно его никогда не оставляло, – что тонкий лед под его ногами вот-вот треснет и он уйдет с головой в стылую воду.

Как объяснить то, что он сейчас видел?

Мэтт понимал человеческую натуру. Знал, что такое бесчеловечность. Не осуждал людей, которые проклинали его и семью за разрушенные судьбы, и мог всегда все объяснить.

Мир не жесток, но и не радостен. В нем сильно проявляется фактор случайности, он полон движущихся и сталкивающихся частиц, химических реакций. В нем все смешалось, и истинного порядка просто не существует. Не существует заранее предопределенного осуждения зла и защиты правоты.

Хаос, малыш. Вокруг царит полный хаос.

И в этом хаосе у Мэтта была лишь одна зацепка, позволяющая держаться на плаву, – Оливия.

Он сидел в кабинете, устремив взор на телефон, и даже в мыслях не допускал… «Ладно, хватит, давай приступай». Итак, что делала Оливия в этом номере отеля?

Мэтт закрыл глаза, мысль услужливо подсказала ответ.

Может, это не она.

Так, еще раз. Экран очень маленький. Изображение скверное. Мэтт цеплялся за эти неоспоримые, но малозначительные факты, как за спасительную соломинку.

Не помогало.

В груди болезненно сжалось. Образы наступали со всех сторон. Мэтт пытался бороться с ними, но они одерживали верх. Парень с иссиня-черными волосами. Омерзительная ухмылка. Мэтт знал манеру Оливии откидываться на спину, когда она занимались любовью. Помнил, как она закусывает нижнюю губу, как лежит, прикрыв глаза, как напрягаются жилы у нее на шее. Он и звуки тоже помнил. Сначала тихие постанывания, затем крик экстаза и…

Нет, это надо прекратить.

Он поднял голову и увидел Роланду. Она удивленно смотрела на него.

– Ты что-то хотела? – спросил Мэтт.

– Да.

– И?..

– Пока стояла тут, уже забыла.

Роланда пожала плечами, развернулась и вышла из кабинета. Даже двери за собой не затворила.

Мэтт поднялся и подошел к окну. Мельком взглянул на фотографию сыновей Берни в футбольной форме. Три года назад Берни и Марша использовали этот снимок для поздравительных рождественских открыток. Рамочка «под бронзу» была сделана из сплетения цифр, такие продаются в сети недорогих аптек и магазинов косметики и сувениров. На снимках ребятишкам Берни, Полу и Итону, было соответственно пять и три и они весело улыбались. Теперь уже так не улыбаются. Славные ребята, воспитанные, шустрые, и все же в их лицах просматривается скрытая печаль. Впрочем, если приглядеться, даже эти улыбки на фотографии кажутся теперь сдержанными, а в глазах притаился страх: вдруг у них отберут что-нибудь еще?

Что теперь делать?

Ответ очевиден: позвонить Оливии. А там видно будет.

С одной стороны, рационально, с другой – смешно и нелепо. Что там происходило на самом деле, как он думает? И тот первый звук… Был ли он возбужденным дыханием жены? А на заднем плане мужской смех? А если Оливия ответит солнечным своим голоском, и тогда… что тогда? Что он скажет? «Привет, милая, что там у тебя происходит, в этом мотеле?» Теперь Мэтту уже не казалось, что он видел номер отеля, нет, то был какой-то грязный, убогий безымянный мотель, и это придавало делу особую окраску. «И что это за платиновый парик и усмехающийся парень с иссиня-черными волосами?»

Нет, так не годится.

Он слишком увлекся, позволил разыграться воображению. Должно быть какое-то логическое объяснение. Пусть он его пока не знает, но это вовсе не означает, что его нет. Мэтт вспомнил, как однажды смотрел по телевизору фильм о том, как иллюзионисты делают свои фокусы. Ты видишь фокус и понятия не имеешь, как это у них получилось. А потом, когда все подробно показывают, удивляешься своей глупости: как же ты сразу не догадался? И в данном случае все обстоит примерно так.

Мэтт решил позвонить.

Номер Оливии был внесен в память его телефона. Он нажал кнопку, подержал. Раздались звонки. Мэтт смотрел в окно и видел Ньюарк. Чувства к этому городу он испытывал смешанные. Ты ощущаешь его потенциал, живость, но по большей части в глаза почему-то бросается распад, и тогда ты удрученно качаешь головой. По некой непонятной причине вспомнился день, когда Дафф навестил его в тюрьме. Дафф начал лысеть, лицо красное, и походил на розовощекого младенца. Мэтт смотрел и молчал. Сказать ему было нечего.

Телефон произвел шесть гудков, затем включился автоответчик. Услышав оживленный голос жены, такой знакомый, Мэтт ощутил, как забилось сердце. Он терпеливо ждал, пока Оливия произнесет все положенные слова. И вот сигнал.

– Привет, это я, – сказал он. Голос звучал напряженно, побороть эту интонацию никак не удавалось. – Перезвони мне, когда будет свободная минутка, хорошо? – Он умолк. Обычно Мэтт заканчивал подобные сообщения неизбежным «люблю тебя», но на сей раз резко нажал кнопку и отключился.

Он продолжал смотреть в окно. В тюрьме Мэтт сразу столкнулся с жестокостью и насилием, но тягостного впечатления они почему-то не оставили. Напротив. Это постепенно стало нормой. Через некоторое время Мэтту даже начали нравиться люди из «Нации арийцев», и он с удовольствием проводил часы в их компании. Один из вариантов стокгольмского синдрома. Выжить – это главное. Он изворачивался как мог, чтобы выжить. Все будет нормально. Именно это и заставило Мэтта остановиться.

Он думал о смехе Оливии. Как ее смех заставил его позабыть обо всем. Интересно, подумал он вдруг, был ли этот смех реальностью или еще одним жестоким миражом, который мог и погубить?

А затем Мэтт совершил нечто совсем странное.

Взял телефон, поставил перед собой на расстоянии вытянутой руки и сделал снимок. Он не улыбался. Просто смотрел в объектив камеры. Фотография появилась на маленьком экране. Теперь он видел там свое лицо, но вовсе не был уверен в том, что видит.

Потом Мэтт нажал кнопку и отослал снимок Оливии.

Глава 5

Прошло два часа. Оливия не перезвонила.

Мэтт провел эти часы с Айком Киром, старшим партнером по бизнесу, который носил длинные седые волосы гладко зачесанными назад. Родом он был из богатой семьи. Кир имел лишь самое общее представление о том, как надо вести дела, но и этого порой было достаточно. Он также являлся владельцем двух дорогущих мотоциклов, «вайпера» и «харлей-дэвидсона». В конторе его прозвали Середняком, сокращение от расхожей фразы «Кризис среднего возраста».

Середняк был достаточно умен, чтобы понимать: особым умом он не блещет. А потому вовсю использовал Мэтта. Знал, что Мэтт всегда готов взять на себя самую трудную работу, оставаясь в тени. Это позволяло Середняку поддерживать хорошие корпоративные взаимоотношения с клиентами и выглядеть пристойно. Он догадывался, что Мэтт недоволен таким положением дел, но не настолько, чтобы что-нибудь предпринять.

Мошеннические корпоративные сделки, может, не слишком хороши для Америки, но чертовски выгодны для белой и пушистой юридической фирмы типа «Картер Стерджис». Как раз теперь они обсуждали дело Майка Штермана, члена совета директоров крупной фармацевтической компании «Пентакол». Штермана наряду с многим прочим обвиняли в манипулировании оптовыми ценами.

– Короче, – начал Середняк, и его поставленный за годы юридической практики баритон заполнил кабинет, – какова будет линия нашей защиты?

– Валить вину на другого парня, – ответил Мэтт.

– Какого другого парня?

– Да, на него.

– Не понял?

– Обвиним кого получится. Этого Штермана, твоего зятя и бывшего лучшего друга, его зама, исполняющего обязанности, черта в ступе, аудиторскую фирму, банки, совет директоров, сотрудников нижнего звена. Заявим, что некоторые из них – жулики. Мол, одни совершили ошибки невольно, неосознанно, а кое-кто и сознательно. А дальше пошло-поехало.

– Но разве это не противоречит?.. – Середняк сложил руки на груди, насупил брови. – Обвинение в злом умысле и случайных ошибках? – Он поднял голову, кивнул и расплылся в улыбке. Сознательно и неосознанно. Середняку это нравилось.