Дмитрий Лысков - «Сталинские репрессии». Великая ложь XX века

• Название: «Сталинские репрессии». Великая ложь XX века
• Автор: Дмитрий Лысков
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33737-8

«Страшный 1937 год», «Большой террор», «ужасы ГУЛАГа», «сто миллионов погибших», «преступление века»…

Этот демонизированный образ «проклятой сталинской эпохи» усиленно навязывается общественному сознанию вот уже более полувека. Этот чёрный миф отравляет умы и сердца. Эта тема до сих пор раскалывает российское общество — на тех, кто безоговорочно осуждает «сталинские репрессии», и тех, кто ищет им если не оправдание, то объяснение.

Данная книга — попытка разобраться в проблеме Большого террора объективно и беспристрастно, не прибегая к ритуальным проклятиям, избегая идеологических штампов, не впадая в истерику, опираясь не на эмоции, слухи и домыслы, а на документы и факты.

---

С началом Великой Отечественной войны Президиумом Верховного Совета СССР был издан указ о досрочном освобождении некоторых категорий заключённых, не совершивших тяжких преступлений, с передачей в РККА лиц призывного возраста. В их число попали и осужденные по статье «о прогулах». Всего было освобождено 420 000 человек.

Глава 7 Лаврентий Берия

Вряд ли в отечественной истории найдётся более демоническая фигура. Это имя чётко ассоциируется со сталинским произволом, причём на всём его протяжении. «Документы обличают прямую причастность Л. Берии, начиная с 20-х годов, к абсолютно незаконным репрессиям от „Большого (всесоюзного) террора“ до личного участия в убийствах и избиениях», — сообщает в 2003 году информагентство «Культура» в статье, приуроченной к 50-й годовщине со дня смерти Л. Берии.

Никита Петров, исследователь общества «Мемориал», говорит в интервью, которое публикует «Библиотека центра экстремальной журналистики»:[25] «Преступления Советской власти не заключаются только в преступлениях Берии, всё гораздо шире. Берию и его сообщников обвиняли в проведении репрессий 1937–1938 гг., и вне всякого сомнения, в материалах дела это есть, в этом он повинен — в репрессиях на территории Грузии».

Обвинялся Берия и в разгроме советской военной разведки накануне Великой Отечественной. Так, Овидий Горчаков, разведчик, писатель и кинорежиссёр, автор телефильма «Вызываем огонь на себя», писал в предисловии к русскому изданию глав из книги Джона Ле Карре «Шпион, который вернулся с холода»: «Мы ещё не воздали по-настоящему Сталину, Берии и присным за разгром нашей военной разведки и контрразведки в канун величайшей из войн».

В печати можно встретить такие упоминания: «По указанию Берии к середине 1938 года почти все резиденты внешней разведки были отозваны в Москву, многим из них выражено недоверие, и назад они не вернулись». Или о репрессиях в РККА: в отношении «Тухачевского и других военачальников, дела которых были состряпаны Берией и его подручными».

Образ палача настолько ёмок, что многие с искренним недоумением встречают информацию о том, что Берия никак не мог «состряпать дело Тухачевского», нести ответственность за «Большой террор» 1937 года и разгромить советскую военную разведку в середине 1938-го.

В это время Лаврентий Берия вообще не имел отношения к НКВД, занимаясь партийной работой в Закавказье. Первым заместителем наркома внутренних дел он был назначен лишь 22 августа 1938 года, а наркомом внутренних дел — 25 ноября 1938 года, сменив на этом посту Ежова.

В цитировавшемся выше интервью исследователя «Мемориала» Никиты Петрова есть важная оговорка, которая касается участия Л. Берии в репрессиях 1937–1938 годов: «В этом он повинен — в репрессиях на территории Грузии». Оставим за скобками тот факт, что в таком случае в репрессиях на всех советских территориях повинны десятки людей, в том числе и Н. С. Хрущев — и в Москве, и на Украине.

Как известно, «ежовщина» (а именно к ней относятся репрессии 1937 года) была осуждена ещё при Сталине, причём Лаврентий Берия воспринимался на посту главы НКВД как полная противоположность Ежова. Так, Константин Симонов в книге «Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине» писал:[26] «В своё время, в конце тридцать восьмого года, Сталин назначил его вместо Ежова, и начало деятельности Берии в Москве было связано с многочисленными реабилитациями, прекращением дел и возвращением из лагерей и тюрем десятков, если не сотен тысяч людей».

Не менее интересна биография Л. Берии, публикуемая современной электронной энциклопедией «Кругосвет»: «Получив назначение, Берия, в отличие от Ежова, отнюдь не был бесцветной и несамостоятельной фигурой. Берия изгнал из карательных органов множество работников, участвовавших в репрессиях 1937 года. Первоначально его приход к руководству НКВД вызвал ослабление массового террора. „На свою должность, — вспоминал видный политический деятель 1930–1960‑х годов Анастас Микоян, — он заступил дипломатично. Первым делом заявил: хватит „чисток“, пора заняться настоящей работой. От таких речей с облегчением вздохнули многие…“ Некоторая часть репрессированных была освобождена. В ноябре 1939 года вышел приказ „О недостатках в следственной работе органов НКВД“, требовавший строго соблюдать уголовно-процессуальные нормы».

Безусловно, не подпадающие под жёсткие рамки чёрного мифа действия Л. Берии можно трактовать как тонкий политический маневр, своеобразную игру в «доброго следователя». Однако в архивах хранятся документы, способные ещё более запутать сложившуюся на сегодняшний день картину.

После смерти И. В. Сталина в 1953 году Л. Берия развил бурную деятельность, о которой нам известно преимущественно как о попытке узурпировать власть и ввергнуть страну в пучину нового террора. Якобы предотвращая такое развитие событий, группа реформаторов во главе с Хрущевым произвела арест Берии, вскоре он был расстрелян.

Однако с момента смерти Сталина и до своего ареста Л. Берия успел подготовить ряд постановлений, которые, по объективным причинам, так и остались в виде проектов. Среди них «Приказ министра внутренних дел Л. П. Берии „О запрещении применения к арестованным каких-либо мер физического воздействия“ от 4 апреля 1953 г., „Об упразднении паспортных ограничений и режимных местностей“ от 13 мая 1953 г.,» многочисленные записки о реабилитации партийных и советских деятелей.[27]

Не меньше выпадает из сложившегося стереотипа и поведение Л. Берии во время берлинского кризиса 1953 года, известного в отечественной историографии как «Мармеладный бунт». В обширном исследовании «Советский Союз в локальных конфликтах»[28] так описана эта ситуация:

«27 мая 1953 г. министр иностранных дел СССР В. Молотов, курировавший ситуацию в ГДР, вынес вопрос о положении в Германии на заседание Президиума Совета Министров СССР. На этом заседании был сделан решительный вывод: без наличия советских войск существующий в ГДР режим неустойчив.

Мидовцы предлагали „не проводить форсированную политику строительства социализма в ГДР“. Но ещё более неожиданным стало выступление на заседании нового министра внутренних дел Л. Берии, предложившего вообще выбросить из решения слово „форсированный“. На вопрос, почему он так считает, Берия ответил: „Потому что нам нужна только мирная Германия, а будет там социализм или не будет, нам всё равно“. Для Советского Союза, продолжал Л. Берия, будет достаточно, если Германия воссоединится — пусть даже на буржуазных началах. Свою позицию он мотивировал частично и тем, что единая, сильная Германия станет серьёзным противовесом американскому влиянию в Западной Европе.

Но подобная позиция вызвала жёсткую реакцию В. Молотова. Он подчеркнул, что вопрос, по какому пути пойдёт страна в самом центре Европы, очень важен. Хотя это и „неполная Германия“, но от неё многое зависит. Следовательно, надо „взять твёрдую линию“ на построение социализма в ГДР, но не торопиться с этим».

Кто знает, прислушайся тогда Совмин к словам Берии, как повернулись бы отношения внутри социалистического блока много лет спустя. Не было бы Берлинской стены и длительного противостояния СССР и США по линии, разделившей Германию.

С другой стороны, не стоит сбрасывать со счетов обоснования Молотова:[29] «По словам руководителя МИДа, „отказ от создания социалистического государства в Германии будет означать дезориентацию партийных сил не только Восточной Германии, но и во всей Восточной Европе в целом. А это, в свою очередь, откроет перспективу капитуляции восточноевропейских государств перед американцами“».

Исключить такое развитие событий также было нельзя. Впрочем, их развитие зависело от гибкости советской дипломатии, ниже мы увидим, что в реальности события развивались едва ли не худшим образом.

Не стоит забывать и о сути реформ, которые готовил Л. Берия. Основной их смысл сводился к передаче власти от партийных органов Совету министров СССР, то есть правительству. Фактически Л. Берия готовил частичную деидеологизацию управляющих механизмов, рассредоточение властных полномочий, широкую амнистию заключённых и реформирование системы госбезопасности и правоохранительных органов. С полным основанием можно утверждать, что Лаврентий Берия планировал десталинизацию, как минимум сравнимую с той, что осуществил позже Н. С. Хрущев.

* * *

Читателю может показаться, что перед ним предстал совсем другой Берия, а автор всеми силами пытается обелить кровавого палача. Признаться, я не ставил перед собой такой цели, но не сыграть на контрастах оказалось невозможно.

Без сомнения, Л. Берия несёт ответственность за послевоенные репрессии, а одним из первых его приказов на посту главы НКВД, наряду с реабилитацией и требованиями о соблюдении законности, стала отмена системы досрочного освобождения за ударный труд. С именем Берии принято связывать расширение полномочий ОСО — Особого совещания, на Лаврентия Берию принято возлагать ответственность за депортацию народов 1944 года. Последняя тема, впрочем, требует отдельного рассмотрения, и её мы поднимем позже.