Игорь Ефимов - Обвиняемый

• Название: Обвиняемый
• Автор: Игорь Ефимов
• Жанр: Современная проза

---

4. Вечер с Марго

Ресторан стоял у самой реки. Летний сезон кончился, народу было мало. Их заветный столик у окна пустовал, ждал их чуть укоризненно – что ж так долго? С другого берега по темной воде прилетел печальный гудок. Цепочка светящихся вагонных окошек медленно уползала в горную расщелину. Там – Грегори вспомнил – таилась упрятанная в горах знаменитая военная академия. И каждую весну – вот уже почти два века – печальные корабли и поезда увозили ее выпускников под пули врагов, радостно поджидавших их во всех пыльных уголках обоих полушарий.

– Я возьму крабов по-каджунски, – сказала Марго. – Или лучше лингвинью. А ты?

Официантка принесла им коктейли, украшенные бумажными зонтиками, приняла заказ, одобрительно качнула кружевным венчиком, исчезла. Немолодая парочка за соседним столиком нежным шепотом обсуждала свалившееся на них счастье.

– Ну вот, моя агентура наконец-то дозналась о замыслах неприятеля, – сказала Марго. – Наступление на тебя пойдет двумя колоннами. Будут выдвинуты два обвинения – одно другого противнее. Нужно заранее заняться строительством оборонительных сооружений. Возводить Китайскую стену, линию Мажино, Атлантический вал. На все это понадобится время, силы, деньги. Ты готов?

Полководец перед боем вглядывался в застывшие перед ним ряды. Наполеоновскую треуголку, подзорную трубу, развернутое знамя вот-вот должны были принести из-за кулис.

– А что декан Долсен? На чьей он стороне?

– По нему не понять. Возможно, попробует устраниться, уйти в тень. Зная твое искусство наступать на чужие мозоли…

– Кому я не угодил на этот раз?

Марго вынула зонтик из бокала, повертела его в пальцах. Пригубила напиток. Вслушалась в теплую волну, прокатившуюся вдоль сердца.

– Первая колонна двинется из Массачусетса. Помнишь бостонский журнал?Проблемы воспитания?? Ты напечатал там статью в прошлом году. Теперь защитники равноправия раскопали ее.?Викторианский сноб в напудренном парике, проеденном молью? – одно из мягких выражений, употребленных в твой адрес.

– Боже мой! Маленькая заметка, захудалый журнальчик. Не могу поверить, что кто-то читает его по своей воле.

– Как видишь, читают. И если находят что-то пикантное, спешат передать дальше. Почему бы не позабавить знакомых? Теперь, в эпоху компьютеров, это так просто. А что может быть пикантнее, чем университетский профессор, утверждающий, что высшее образование должно быть уделом немногих избранных. И что нет никакого смысла запихивать его в головы, не приспособленные к абстрактному мышлению.

– Ничего подобного я не говорил и не писал. Нигде и никогда. Я только хотел подчеркнуть…

– О, да! Профессор Скиллер оперирует статистикой. Он всего лишь подчеркивает, что из каждых трех выпускников американских колледжей и университетов рабочее место по специальности получит только один. Что в стране имеется огромное перепроизводство юристов, журналистов, программистов, музыкантов, актеров, филологов, даже врачей, даже инженеров. И когда жизнь заставит две трети выпускников стать шоферами, грузчиками, продавцами, официантами, почтальонами, поварами, машинистами, они будут чувствовать себя униженными, отвергнутыми неудачниками, а некоторые даже попробуют вешаться или топиться. Или еще лучше: явятся на рабочее место с пистолетом и перестреляют дюжину обидчиков-сослуживцев.

Вражеские колонны надвигались. Но закаленный в боях полководец знал, как раззадорить своих генералов оскорблениями и издевательствами. Только тогда контратака окажется мгновенной, свирепой, непредсказуемой.

– Марго, из всех людей – кто лучше тебя знает всех этих несчастных мальчиков и девочек, просиживающих скамьи в наших аудиториях? Которых тщеславные родители запихивают в колледжи любой ценой? И они должны день за днем мучительно бороться со сном на лекциях. Осовело глядя на языкастого говоруна на кафедре. Не понимая ни слова из его высокоумной абракадабры. Лишенных нормальной юности, грезящих о поцелуях в ночном автомобиле. Униженных безнадежным состязанием с быстроумными сверстниками. Вот если бы стофунтового боксера выпустили на ринг против тяжеловеса – как бы мы возмутились! Потребовали бы немедленно прекратить избиение. Но студентов мы продолжаем уверять, что каждый из них – каждый! – способен запихнуть в голову нужную порцию абстрактной схоластики. Общество равных возможностей! А если не получается, значит, он сам виноват – недостаточно старался. И вот в жизнь выходят сотни тысяч заранее униженных людей. Какая подлость!

Профессор Скиллер так размахался руками, что чуть не вышиб у официантки поднос с салатами. Парочка за соседним столиком вынырнула из счастливого дурмана, смотрела на обделенного с состраданием.

– Грегори, не надо уговаривать меня. Ты знаешь, меня ты давно сумел накачать своим пессимизмом. Но для других то, что ты несешь, – это мракобесие на грани помешательства. Представь себе, что произойдет, если твои идеи каким-то чудом победят. Число поступающих в университеты сократится втрое. Ты первый останешься без работы.

– И поделом. И хорошо бы. Коммерция вместо учебы, торговля знаниями, дешевая распродажа – как я устал от всего этого. Мы предлагаем залежавшийся товар, качество которого потребитель сможет обнаружить лишь много лет спустя. Раз мы продаем, студент по праву чувствует себя покупателем. А покупатель, как известно, всегда прав. Отсюда эта их нарастающая наглость, эти ноги на столе, жвачка во рту, а при случае – и бить окна в аудиториях, и поджигать киоски, и переворачивать автомобили. Думаю, когда Христос явится второй раз, Он первым делом погонит бичом торгующих из университетов.

– Конечно, уволить пожизненного профессора просто за напечатанную статью им будет нелегко. Но сейчас есть много обходных способов. И конечно, аморальное поведение – самый простой и опробованный. Поэтому умоляю: держись от этой Деборы подальше. Да и от остальных тоже.

Почерневшая река за окном вышла из берегов, залила железнодорожную насыпь, потекла к вершинам холмов. Несколько звездочек над невидимой военной академией пытались выстроить поспешную световую оборону. Грегори вздохнул, поддел на вилку луковое колечко.

– Ты знаешь, что меня гнетет больше всего? Что год за годом у меня сужаются – как говорит отец Голды – поля любви. И не только любви к людям. В молодости так много вещей и дел мне нравилось в жизни кругом меня. А теперь – все меньше. Я ли старею, жизнь ли мельчает и подлеет… Мне противна красотка на экране, уговаривающая меня пожрать новый сорт индюшачьей колбасы. Противен врач, которому выгодно, чтобы я болел. Противен сосед, колотящий меня по ушам рэпом из приемника. Противен адвокат, добившийся оправдания убийцы. Противен жулик, присылающий мне поздравление с миллионным выигрышем. Противен политик, поливающий грязью другого политика. Поля любви всюду отступают перед полями презрения. Есть люди, которые умеют наслаждаться и презрением тоже. Но не я. Для меня презирать кого-то – всегда тоска.

Официантка принесла еду, украшенную розами из морковки, лилиями из огурца, тюльпанами из перцев. Опять быстротечность – съедобность? – красоты. Грегори осторожно отодвинул овощные цветы на край тарелки.

– Вторая атака – еще гнуснее, – сказала Марго. – И ты никогда не догадался бы – откуда. Вот, полюбуйся.

Она достала из портфеля и протянула ему сложенную вчетверо газету. Грегори разложил ее рядом с тарелкой, вгляделся, потряс головой. Чесночный соус капнул с застывшей в воздухе креветки на арабские буквы.

– Это же я! – воскликнул он. – Собственной персоной. А за плечом – переводчик, который работал с нашей делегацией в Египте.

– Тебя интересует подпись под фотографией?

– ?Профессор отрицания сомневается в существовании пирамид??

– Близко к этому.

– Нас было там человек пятнадцать. Почему выбрали именно меня?

– Потому что только ты позволил себе оскорбить мать переводчика, а заодно – и весь египетский народ.

Раздвоенная свечка сияла в выпуклых глазах Марго, манила надеждой на незаслуженный интимный праздник. Но лицо ее оставалось каменно-неподвижным, как у тех женщин-львиц, рядом с которыми они фотографировались всей туристской толпой полгода назад.

– Расскажите мне об этом ужасном человеке, – устало сказал профессор Скиллер.

Марго отложила вилку, начала читать перевод статьи. Грегори слушал ее рассеянно, продолжал жевать. Но вдруг грохнул кулаком по столу и выкрикнул:

– Клевета!

– Где именно?

– Там были другие американцы, они все слышали. Согласятся подтвердить. Сама-то ты веришь, что я мог назвать египтян варварами и дикарями?

– ?У нашего народа есть свои многовековые обычаи и традиции, – Марго вернулась к чтению перевода заметки. – Обряд обрезания, совершаемый над девочкой-подростком, – один из самых священных. Он уходит в глубь веков, так же как обрезание мальчиков – у иудеев. Назвать его?дикостью и варварством? мог только человек, неспособный уважать духовные ценности других народов?.