Сидони-Габриель Колетт - Вторая

• Название: Вторая
• Автор: Сидони-Габриель Колетт
• Издательство: Орлов и сын
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88196-317-2

В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы, впервые изданные во Франции с 1920 по 1929 годы, в том числе широко известная дилогия об ангеле (Chéri), а также очерк ее жизни и творчества в соответствующий период. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.

---

В том же 1919 году Колетт пишет в течение нескольких месяцев свой, может быть, самый знаменитый роман «Ангел мой», который начал печататься с января 1920 года в журнале «Ви паризьен». Уже в июле 1920 года он был выпущен отдельной книгой в издательстве «Артэм Файяр» и имел шумный, почти скандальный успех.

В тексте романа по-своему, в очень преображённом виде, преломились отчаяние и горе Колетт, страдающей от осознания краха своей так счастливо начинавшейся семейной жизни. Дабы выразить крайнюю степень беды, которую переживает женщина, ощутившая конец любви, она выбирает особую, экстремальную ситуацию. Героиня романа – стареющая, почти пятидесятилетняя любовница молодого двадцатипятилетнего мужчины – показана в тяжёлый для неё момент, когда они должны расстаться, прожив вместе шесть лет.

Безысходность состояния Леа (так зовут героиню романа) – в том, что это не просто финал очередной любовной истории, а безоговорочный конец её женской жизни. Она больше не сможет нравиться и быть любимой. Годы вынесли свой приговор. Над ней нависла старость. Её любовь к человеку вдвое моложе её – не прихоть и не желание поразвлечься, а отчаянная и уже безнадёжная попытка удержать молодость, оживить увядающее женское начало. По сути дела, этот роман глубоко трагичен. Он написан взволнованно, искренне, точным, выразительным языком. «Впервые в жизни я чувствовала внутреннюю уверенность, что написала роман, за который не придётся краснеть», – признавалась Колетт в письме к подруге после окончания работы над книгой. «Ангел мой» принёс Колетт известность как одной из лучших писательниц Франции, славу великолепного мастера психологического романа.

Уже в 1922 году она написала на основе этого романа пьесу, которая была поставлена несколькими театрами. В одном из них в 1922 году роль Леа играла сама Колетт, вновь вернувшаяся на сцену.

Популярность писательницы росла, её стали чаще приглашать в разные города Франции и Бельгии читать лекции, встречаться с читателями, отвечать на вопросы. На такого рода лекции ходило много народу (ведь тогда ещё не было ни телевидения, ни радио, да и кино не приобрело особой популярности).

Продолжала Колетт и свою журналистскую работу, публикуя в прессе статьи и очерки. По прошествии некоторого времени она регулярно составляла из этих публикаций сборники, включала в них наиболее интересные, с её точки зрения, материалы. Так, в 1920 году выходит сборник «Освещенная комната», в 1922-м – «Эгоистическое путешествие», в 1924-м – «Повседневные приключения». Большинство очерков написаны в личном, лирическом ключе, что делает их близкими к жанру новеллы, даже когда они строятся на реальном и документальном материале. Но есть у Колетт и рассказы, как бы обобщающие различные явления жизни, подмеченные наблюдательной журналисткой. Эти короткие рассказы свидетельствуют о том, что Колетт – не только интересный и яркий автор романов: она внесла заметный вклад и в развитие жанра новеллы.

В ней сочеталось сразу несколько дарований, которые она сумела реализовать ещё до пятидесятилетнего возраста. Она была актрисой и журналисткой, автором романов и новелл, драматургом и киносценаристом. В 20-е годы она стала также литературным и театральным критиком. Ей удивительно легко удавалось всё, за что бы она ни бралась. И не только в области духовной, творческой деятельности. Она, как уже говорилось, была превосходной кулинаркой, умела со знанием дела выращивать растения, знала буквально всё о повадках и характере животных, особенно собак и кошек. Была способна с наслаждением часами что-то мастерить, чинить, прибивать, привинчивать. Очень любила ловить рыбу, собирать ракушки и другие дары моря, прекрасно разбиралась в них. У неё был вкус и аппетит к жизни в её самых разных проявлениях.

Но больше всего она любила любовь, была готова ради неё совершать самые невероятные и отчаянные поступки. В начале 20-х годов, в период краха своей семейной жизни, она совершает ужасный с точки зрения общепринятой морали поступок– в 47 лет становится любовницей 17-летнего юноши, который к тому же является сыном её мужа от первого брака.

Тогда говорили, что она это сделала для того, чтобы отомстить мужу за его пренебрежение ею. Возможно, этот мотив и присутствовал где-то подспудно, и то в начале этой любовной связи, которая переросла в прекрасную и возвышенную страсть.

Она как будто вживалась в роль своей собственной героини Леа, которую она, кстати сказать, именно в это время играла в театре. Литература, театр, жизнь – всё слилось в едином бурном потоке её чувств. Это было её прощание с молодостью, её последней яркой любовной вспышкой.

А началось всё с того, что в 1920 году Анри де Жувенель потребовал от своей первой жены Клэр Боасс, сохранявшей титул баронессы де Жувенель, чтобы она разрешила их сыну – 17-летнему Бертрану – приезжать обедать к отцу каждое воскресенье. Мать постоянно препятствовала их встречам. Барон пригрозил бывшей жене, что через суд отберёт у неё баронский титул. В результате Бертран стал бывать у отца.

В первую встречу с Колетт он был очень смущён и застенчив. Но её приветливость и живость понемногу растопили лёд. К лету 1920 года они стали друзьями, и Бертран согласился приехать отдохнуть в Розвен, куда его с большой неохотой отпустила мать.

Анри де Жувенель, пробыв недолго с сыном на отдыхе, оставил его с Колетт и её двумя подругами, гостившими в Розвене, и укатил по своим политическим, а возможно, и любовным делам.

Когда Колетт попадала на берег моря в своём любимом Розвене, она буквально преображалась, становилась активной, подвижной, весёлой, молодела и загоралась вся изнутри. Она открыла мальчику глаза на богатство даров моря, на красоту растений, научила ухаживать за цветами, работать в огороде и даже заниматься гимнастикой и красиво плавать. Всё это сопровождалось весёлыми шутками, смехом. Бертран, выросший в чопорной, чинной среде своей богатой матери, которая принимала у себя в салоне крупных политических деятелей, учёных, писателей и богатых финансистов, был покорён этой тёплой дружеской атмосферой.

Красивый высокий юноша выглядел гораздо старше своих семнадцати лет, и им увлеклись обе подруги Колетт – молодые писательницы, которым она помогала в литературных делах.

Однажды ночью одной из них удалось завлечь его к себе в комнату. Но от волнения и неопытности он оказался бессильным и выскочил в полном отчаянии, умирая от стыда. Колетт, увидев его в этом состоянии, привела к себе, утешила и помогла ему стать мужчиной.

С этой минуты Бертран безумно влюбился в свою мачеху. Она же считала, что дальнейшие отношения между ними немыслимы прежде всего из-за огромной разницы в возрасте. Поэтому в течение всего 1920/21 учебного года она встречалась с ним только по воскресеньям на обедах в присутствии отца и брата – 14-летнего Рено де Жувенеля, сына барона от Ирэн де Коммэнж.

Но часть лета 1921 года Бертран всё же снова провёл в Розвене, куда он с трудом вырвался вопреки желанию матери, заставлявшей его проводить каникулы в обществе юношей и девушек её круга, где элегантно одевались, играли в теннис, танцевали по вечерам, плавали на яхтах.

В Розвене отдыхали также его брат Рено и восьмилетняя сестра – дочь Колетт. Самого барона не было, он уехал, не дождавшись старшего сына. Колетт «пасла» троих детей, весело с ними резвилась, проводила целые дни на пляже. К концу августа так получилось, что они остались вдвоём с Бертраном. Разъехались друзья, гостившие у неё, Рено забрала его мать, а девочку увезли погостить к бабушке в Кастель-Новель прежде, чем отправить в закрытый пансион.

С этого времени, по сути дела, и начинается любовная история Колетт и Бертрана, которая будет длиться почти четыре года. Кульминация их любви приходится на 1922 и 1923 годы, когда молодой барон, закончив лицей, стал учиться в Парижском университете и поселился отдельно от матери. Но Колетт никогда не приходила к нему, а сняла уютную красивую комнату в мансарде дома, где жила одна из её подруг, и всю эту комнату украсила мягкими коврами. Здесь и проходили их встречи.

Они тайком от всех съездили вдвоём в Алжир и побывали на обратном пути в Сен-Совёре. Она показала молодому любовнику дом своего детства, который по-прежнему считала самым лучшим местом на свете. Она так много и вдохновенно рассказывала ему о детских и отроческих годах и о своей матери Си-до, что он умолял её написать об этом. И она принялась записывать свои воспоминания, которые вылились в яркое, эмоционально окрашенное повествование, опубликованное в июне 1922 года под названием «Дом Клодины».

Ей очень трудно давалась эта книга, потому что она вкладывала в неё всю душу, пыталась впервые всерьёз разобраться в своей жизни, найти какую-то опору в сложном состоянии, вызванном ворохом обуревавших её чувств и переживаний: и внезапная, яркая, явно недолговечная любовь, и тревога из-за неизбежного краха её семейной жизни, и горестные ощущения в связи с надвигающейся старостью. В шатком и зыбком мире, в котором она жила и живёт, единственно прочной и подлинной ценностью ей представляется дом её детства, быт и атмосфера, созданные её матерью. В центре книги поэтому оказался образ Сидо. Колетт впервые обратилась к этому художественному образу, осознав ровно через десять лет после смерти матери, какую огромную роль та играла в её жизни, представляя собой своеобразный эталон человечности и мерило оценки других людей. Она не идеализирует Сидо. она показывает её живым человеком, не лишённым недостатков, и не скрывает, что их отношения с матерью не всегда были идеальными. В лице Сидо она создаёт яркий, запоминающийся, очень индивидуализированный и в то же время обобщённый образ. По сути, это тот тип человека, который через несколько десятилетий назовут «экологическим».