Анатолий Шиманский - Америка глазами русского ковбоя

• Название: Америка глазами русского ковбоя
• Автор: Анатолий Шиманский
• Издательство: Амфора
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00809-8

Анатолий Шиманский – человек одновременно обычный и удивительный. Русский по привычкам и восприятию жизни, он решил познакомиться с Америкой без посредников – и познакомить ее с собой. Каким образом? Для этого оказалось достаточно приобрести мерина, назвать его Ваней, впрячь в фургончик и проехать не спеша от Восточного побережья США до Западного…

---

Дождь вперемешку со снегом слякотью захлестывает кибитку, коченеют руки и колени, немеет лицо и кровоточат от холода заусеницы ногтей. Мрак вокруг и на душе. Остановиться негде, так как на редко встречающихся фермах обитает только скот, а хозяева живут где-то в других местах, приезжают через день, чтобы задать корма.

Наконец нашел обитаемую ферму, но там не было стойла для лошади. Однако хозяин посоветовал проехать еще пару километров и остановиться на заброшенной ферме, где должно быть сено, а вода рядом, в речке.

Вот, наконец-то, перекресток с 641-й дорогой. Слева, на заснеженном холме, высится громадина двухэтажного дома с фальшивыми колоннами, шелушащимися чешуей белой краски. Окна без света внутри отражают сумеречное, бездушно-серое небо.

А сарай через дорогу от дома, на берегу речушки. И дом, и сарай, хотя и выглядели заброшенными, жили какой-то своей внутренней жизнью.

Пока распрягаю Ваню, наступает кромешная темнота. На ощупь открываю ворота, нахожу стойло, сбрасываю сено с чердака. Где-то внизу журчит речка – отправляюсь помыться и принести воды для лошади. Стоит какая-то мистическая, затаившаяся тишина. Луна отражается в слепых окнах дома, и я инстинктивно жмусь к могучему торсу моего Буцефала. Он возмущенно фыркает и требует за охрану добавочную порцию овса. Лошади чувствуют дьявольскую силу, ну, а если Ваня спокоен, то и мне нечего бояться. Главное, нырнув в спальник, свернуться калачиком и крепко зажмуриться, а усталость свое возьмет.

Рано утром поспешно выскочил из спального мешка и лихорадочно оделся. Это самая неприятная процедура, когда снаружи и внутри кибитки минусовая температура. Вот, хотел сейчас написáть, что волосы за ночь у меня смерзлись, да вспомнил, что спал-то я в вязаной лыжной шапочке. Так что нечего врать!

Задав корма лошади и умывшись ледяной речной водой, решил исследовать соседний дом. Поднимаюсь на крыльцо и жму на кнопку звонка. Естественно, никто не отвечает. Неуверенно иду к задней двери и нахожу ее полуоткрытой. Прошлогодние мертвые листья запорошили вход, но дверь легко отворяется и впускает на кухню. На столе сгрудились консервные банки и коробки с кукурузными и овсяными хлопьями. Плита заставлена сковородками и кастрюлями. Поднимаюсь по широкой скрипучей лестнице на второй этаж, а со стен смотрят с фотографий хозяева прошлого. Они в строгих одеждах и омертвелых позах – наверное, возмущаются: что это я без приглашения в их доме делаю?

Любопытство влечет дальше – неужто сейчас найду мертвое тело с перерезанным горлом и засохшей кровью на полу, как в детективных фильмах показывают. Скрип половиц отдается в позвоночнике и разносится по дому. Но никто не окликает и не стонет – только мертвая, трескучая тишина. На втором этаже нашел я просторную спальню с единственной безразмерной кроватью, украшенной балдахином, но без окровавленных трупов, взывающих к справедливости – ни Шерлока Холмса, ни инспектора Мегрэ из меня не получилось. Спустился на первый этаж и, естественно, не обнаружил даже входа в предполагаемый подвал, где все трупы должны были быть аккуратно сложены и упакованы в ожидании отмщения за преждевременную смерть.

Не верю я в преждевременную смерть – помираем мы тогда, когда успели достаточно закоптить собой наше время. Ну что бы бедный Александр Сергеевич Пушкин делал, если бы его не застрелил злополучный Дантес? Ведь достал француза наш поэт обвинениями в гомосексуализме и прелюбодействе с Натальей Николаевной. А Дантес был женат на сестре жены Пушкина и благополучно прожил с ней отведенную ему судьбой жизнь. Везучие те, кто своевременно умирает, да еще во славе!

Александр Дюма не мог перенести позора, возложенного русскими на это типично французское имя, вот и решил его реабилитировать, назвав в своей знаменитой книге авантюриста Эдмона Дантеса благородным графом Монте-Кристо.

Поднимаю телефонную трубку внизу на кухне, и гудок зуммера указывает, что телефон не отключен. Просто ушли прошлые люди, не захотели дольше жить в этом огромном и холодном доме привидений, а новые еще не появились. Ну, а я попал здесь во временную щель – между прошлым и будущим.

Чтобы пересечь хребет Аллегэйни, едем на юг по 522-й дороге, а потом на северо-запад по 30-й. Опять измотались, и счастьем было оказаться в тепле дома Алсены и Билла Вэгман, профессорской пары из Балтиморского университета. Они сами только что вернулись на ферму из Балтимора, согреваясь холодным пивом и красным вином. Я с энтузиазмом к ним присоединился.

Купили они ферму больше для забавы, чем для разведения скота. Встретился как-то Биллу сосед и говорит: «Ну, на хрена вам все это, ведь у вас достаточно денег, чтобы купить дом во Флориде и не копаться здесь в навозе». А Биллу нравится такая жизнь. Дети выросли и давно сами по себе, а здесь скот нуждается в твоем внимании, ты здесь Бог и Царь.

Мне всегда нравились еврейские интеллектуалы, с ними можно было выпить и поговорить, и с ними я никогда не напивался в стельку. И действительно: дискуссия была в самом разгаре, а вино кончалось. На подмогу приехал мой друг Чарли из Блэйна и привез две бутылки своего домашнего вина «Пилигрим» и 52 открытки с марками и его адресом, которые я должен слать ему каждую неделю. Ну, это выше моих сил – раз в месяц буду посылать, если получится.

Билл и Алсена еще спали, когда я запряг кашляющего Ваню и по 30-й дороге потащился к Харрисонвиллю со скоростью ниже пешеходной. По дороге дал интервью Дэйву Родсу из «Утреннего вестника» – газеты в Чэмберсбурге и Джеймсу Стютсу, владельцу газеты «Новости графства Фултон», который, весьма кстати, дал мне за это 20 долларов, разъяснив при этом, что журналистам не положено платить за интервью.

Приехав в поселок, отправился на почту, расположенную в том же доме, что и магазин, узнать о ночлеге в окрестностях. А желудок от боли разрывался: смесь пива с вином никогда мне даром не проходила, и за удовольствие я всегда платил. Обрадовался, как дару Божьему, найдя на полке питьевую соду – теперь опять жить можно!

Согласились принять меня на постой Джефф и Мэй Хастон, владельцы молочной фермы «Сосновое дерево». Они только что поженились, и пышногрудая Мэй преданно смотрела мужу в глаза, жаря ему на ужин бифштексы с лапоть величиной. А я только облизывался на эти жарящую и жаримую плоти, по усам текло, а в рот не попадало.

Слава господу, Ваня пристроен под крышей. Я делаю ему ежедневный укол пенициллина, задаю сена и овса и отправляюсь ночевать в конторку фермы. Пол там бетонный, и я покрываю его тремя слоями крафт-мешков из-под зерна. Благодать-то какая, в тепле спать. Мыши только шебуршились в надежде не дать мне заснуть. Да фигушки им – спал расчудесно.

Перевал

1 марта

Опять вверх по крутой дороге, к перевалу через Голубые горы. По пути остановился у ресторана напоить лошадь, да и самому нужно было подзаправиться. Хозяйка, Бесс Жуилфой, угостила меня бутербродом с ветчиной, который я запивал пивом «Будвайзер». Между делом она рассказала, что года три назад молодая женщина с тремя детьми проезжала на телеге по этой дороге из Ланкастера, что в Пенсильвании, в Солт-Лейк-Сити, штат Юта.

Муж ее умер, и, принадлежа к секте амишей, она не могла пользоваться современным транспортом. Вот и отправилась к родственникам в Юте на лошади с телегой. Совсем как ее предки ехали на Дикий Запад 150 лет тому назад. Так что нечего мне, мужику, геройствовать. Эту дорогу сотни тысяч людей проехали на лошадях, и не охали они от желудочных болей, как я сейчас.

Ну а все ж крута гора. Мой Ванечка каждые 50 метров останавливается передохнуть. На одной из остановок, около молочной фермы, из ворот вышла женщина лет тридцати, в потрепанных джинсах и кофте грубой вязки. Лицо морщинистое, как у большинства деревенских женщин, не имеющих времени для ухода за собой.

– Как жизнь? – спросил я.

– Да что мне жаловаться – на всем готовом. И жилье, и пища, и одежда бесплатно – хозяин обеспечивает. Я у него единственная доярка.

– А сколько он вам платит?

– Сто пятьдесят девять долларов в две недели.

Я чуть с облучка не свалился, до того мизерной была ее зарплата по нынешним временам. Да, опять же, не мое это дело – чужие деньги подсчитывать. Попрощавшись, потянулся дальше вверх. Минут через десять она догнала меня на пикапе и попросила разрешения сфотографировать. Ну мне-то это не впервой. После фотосеанса она сказала: «Мне хотелось бы, чтобы вы прочли эту книжку о жизни Иисуса Христа» и протянула мне компактную книжку под названием «Величайший человек, который жил на земле». Имени автора не указано, а издана она была сектой «Свидетели Иеговы».

Много лет назад, живя в Ереване и работая над диссертацией о бесполом размножении ящериц, я часами просиживал в библиотеке Армянской Академии наук. Читал там и книгу о жизни Христа, написанную Эдмондом Ростаном, – захватывающее чтиво. Так что не очень мне нужна была ее книжка, но кто же от подарков отказывается.