Мартин Стивен - Крайняя мера

• Название: Крайняя мера
• Автор: Мартин Стивен
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057162-8, 978-5-403-01743-5

Вор. Шулер. Пьяница. Мошенник. А по обстоятельствам — еще и сутенер!

Вот лишь немногое из того, что мог бы поведать сэр Генри Грэшем о лучшем своем информаторе, Уилле Шедуэлле. Однако политика не делается в белых перчатках, а в Британии, где правит слабый монарх Яков I, человеку, обладающему властью и влиянием, лучше знать своих врагов в лицо, а врагов короны — тем более.

Но теперь Уилл Шедуэлл убит.

И Грэшем, пытающийся расследовать обстоятельства его гибели, неожиданно втягивается в смертельно опасную охоту за католическими заговорщиками, которую начинает непревзойденный мастер интриг и самый могущественный сановник Англии Роберт Сесил — человек, которому не доверяют до конца даже преданные слуги и союзники…

---

— Полагаю, вам известен сэр Фрэнсис Бэкон? — осведомился Сесил, не дождавшись от Грэшема ответа, и резко подался вперед. Этого делать не следовало, так как стала видна его изуродованная шея. — Ведь вы, кажется, вместе обедали?

Бэкон? Грэшем пришел в смятение, стараясь скрыть его за любезной улыбкой. Бэкона обвиняли в чем угодно, но только не в принадлежности к папистам. Выдающийся ум этого человека мог соперничать лишь с его честолюбием. Долгие годы он пытался пробраться в постель к королеве, а теперь обхаживает короля, и Грэшем искренне надеялся, что королевское белье окажется чище верхнего платья. Бэкон относится к людям, которые своим умом и талантами пытаются компенсировать низкое происхождение, и им движут амбиции, присущие всем, кому удалось пробиться ко двору. Какое же отношение имеет Бэкон к падению нравственности среди нации?

— Он приезжал в колледж, милорд, — с беспечным видом ответил Грэшем. — Бэкон — прекрасный оратор, — добавил он. Пусть Сесил сам скажет, что ему нужно.

— Предметом моего беспокойства является не его ораторское искусство, а склонность к содомскому греху. — Сесил снова откинулся на спинку кресла, словно готовясь нанести удар.

На лице Генри не дрогнул ни один мускул, несмотря на едва сдерживаемое желание расхохотаться.

— Есть доказательства, милорд? — серьезно спросил он.

— Нет, — холодно ответил Сесил и взглянул на Грэшема. — Пока нет. Но если это правда, то доказательства должны быть. Думаю, именно вы их и найдете.

Гомосексуализм считался тяжким преступлением, караемым смертью. Растущая толпа пуритан кричала о грехе прелюбодеяния на всех уличных углах, к вящему удовольствию публики, которую призывы праведников веселили и забавляли. Когда же они принялись разоблачать двойной содомский грех, смех прекратился, и толпа поддержала их вопли. Однако все больше представителей высшего общества жаждали острых ощущений, будь то новый сорт табака, необычная смесь вина и трав или эксперименты в области секса. Гомосексуализм противоречил здравому смыслу, так как едва ли способствовал продлению рода человеческого.

— Смею надеяться, милорд, у меня имеется достаточный опыт в поиске доказательств, способствующих установлению истины, — осторожно заметил Генри. — Но не лучше ли воспользоваться услугами человека с соответствующими наклонностями? Пусть воры ловят друг друга. Должен ли я считать это делом первостепенной важности?

— Следуйте моему примеру, сэр Генри. Я очень мало раздумываю, а только наблюдаю и использую то, что имею. — Сесил уставился глазками-буравчиками на Грэшема, не утратившего хладнокровия и продолжавшего улыбаться, что выводило собеседника из себя.

«Удар попал в цель. Не сказать хуже, ситуация становится безнадежной», — подумал про себя Грэшем.

И все-таки между противниками сохранилось традиционное равновесие. Оба мужчины ненавидели друг друга и не могли друг без друга обойтись. Каждый из них знал, что может уничтожить другого, но ни минуты не сомневался, что получит ответный удар и погибнет сам. В комнате Сесила Генри ощущал присутствие грубой примитивной силы и не мог устоять перед ее соблазном.

Однако придется поломать голову, чтобы установить сексуальные пристрастия Бэкона. И это после лихорадочных сборов и безумной скачки до самого Лондона! Все знают, что Бэкон безумно честолюбив и погряз в долгах. Общеизвестно и то, что он является одним из лучших умов в христианском мире. Бэкон находится в родстве с Сесилом, но их отношения осложняются из-за слишком большого количества стоящих между ними женщин. Ходят слухи, что, как и покойный Кит Марло, он называет глупцами тех, кто не оценивает по достоинству любви мальчиков. Все эти сведения хороши лишь для сплетен в кабаках. Даже если доказать, что Бэкон соблазнил всех мальчишек в Европе, это вряд ли представит угрозу конституционным устоям Англии. Эссекс покровительствовал Бэкону до того, как тот выступил против своего благодетеля и даже примкнул к числу его преследователей. Может быть, Сесил отдает старый должок, постепенно уничтожая всех, кто когда-то поддерживал его давнишнего врага Эссекса?

От таких мыслей у Генри нестерпимо зачесалась голова, хотя он точно знал, что вредных насекомых там не водится. Он с трудом сдерживал непреодолимое желание почесать голову прямо в присутствии Сесила.

— Я исполню ваш приказ, милорд, — невозмутимо сказал Грэшем. — Я сам этого хочу. — Их взгляды на короткое мгновение встретились, и в них вспыхнули опасные искры, которые тут же угасли. — И все же мне кажется, что в наше время есть дела поважнее содомских наклонностей одного человека.

Сесил промямлил фальшивые слова прощания и даже не встал с кресла, чтобы проводить Генри до дверей. Выйдя из кабинета, Грэшем терялся в догадках. Определенно, за всем этим кроются более серьезные причины. Возможно, Бэкон оскорбил Сесила или стал представлять угрозу его власти. Что-то личное? А если так, то нужно ли Генри способствовать уничтожению Бэкона? Об этом стоит подумать. Он не испытывал ни малейших угрызений совести, когда действовал против Эссекса, так как считал, что тот наносит урон благосостоянию нации, а также является врагом сэра Уолтера Рейли. Если Бэкон окажется безобидной мухой, которую нет нужды давить, Грэшем оставит его в покое и придет к Сесилу с учтивым докладом, который приведет его в ярость.

Перед Генри как из-под земли вырос слуга и придержал лакированную резную дверь. Выйдя из кабинета, Грэшем почувствовал, что стало гораздо теплее. Неужели само присутствие Роберта Сесила превращает любую комнату в холодный и темный каземат?

— Черт побери! — воскликнул осведомитель. Дешевое красное вино текло у него по губам, попадая в покрывающие их язвы.

Если Грэшема и возмутило богохульство, он ничем себя не выдал. Генри небрежно откинулся на спинку стула и жестом пригласил осведомителя наполнить кружку. Он прикрыл рукой омерзительного вида пятна на столе и внимательно посмотрел на полупьяного собеседника.

— Так есть ли у тебя новости о домочадцах Бэкона? — не теряя терпения, спросил Грэшем. Он наводил справки о Бэконе, пользуясь услугами осведомителей из преступного мира Лондона, и сидящий перед ним экземпляр был последним, вынырнувшим из этой сточной канавы.

Осведомитель довольно заурчал, схватил кувшин и наполнил до краев кружку вином, более походившим по вкусовым качествам на уксус. На сей раз он проявил большую осмотрительность и не расплескал содержимого. Осведомитель хотел было вытереть рот, но, вспомнив о язвах, передумал и облизнул остатки вина толстым красным языком.

— Да, есть. Точно есть. К коротышке приходят… гости. Молодые гости, — с многозначительным видом изрек пьяница.

Впечатление от таинственного заговорщического тона было напрочь испорчено зловонной отрыжкой, из-за которой Генри не расслышал конца предложения. Отдача от отрыжки была такой сильной, что оборванца отбросило назад, словно сорвавшуюся с лафета пушку.

Коротышка? Сэр Фрэнсис Бэкон, конечно, не великан, но и коротышкой его назвать нельзя. Многие завидуют выдающемуся уму и масштабу мышления Бэкона и пытаются очернить его, намекая на физические недостатки, как будто одно связано с другим. Очередное заблуждение, типичное для нашего времени. Будь оно так на самом деле, уродливый коротышка Роберт Сесил не получил бы неограниченную, страшную власть над людьми. Вот яркий пример игры природы, одарившей убогое и хилое тело одним из величайших умов королевства.

— Имена этих юношей известны?

Осведомитель с ошалелым видом уставился на Грэшема. Он еще не успел оправиться от благородной отрыжки, и Генри не без оснований опасался, что за ней последуют звуки куда более непристойные.

— Имена? — Оборванец сделал очередной глоток. — У такого отребья нет имен. Это же отбросы, ублюдки шлюх, которых не дали утопить в реке.

Бурные, мутные воды Темзы часто приносили тела новорожденных детей. Считалось, что это потомство проституток, число которых стремительно увеличивалось вместе с ростом Лондона. Грэшем старался не задумываться, сколько маленьких свертков выбрасывается из окон добропорядочных обывателей прямо в темные воды Леты. Раздутые от грязной речной воды трупики младенцев мало чем отличаются друг от друга.

— Если не тимен, то должны быть свидетели. Кто может подтвердить эти ночные визиты?

На уродливом лице осведомителя отразилась тревога. Он сделал небольшой глоток и отодвинул кружку в предчувствии надвигающейся опасности.

— Ну, слуги могут подтвердить. Конечно же, все слуги подтвердят…

— И привратник тоже подтвердит? И прислуга?

— Ну… наверное… Конечно же, то есть, возможно, они подтвердят.

Генри положил руку на стол, как раз между двумя отвратительными пятнами крови и жира, и наклонился к собеседнику.