Екатерина Рыбас - Российские вожди в борьбе, любви и смерти

• Название: Российские вожди в борьбе, любви и смерти
• Автор: Екатерина Рыбас
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-04020-5

Эта книга посвящена малоизвестным страницам российской истории. Ее герои - первые лица Власти - от великих князей до президента Путина, их жены, дети, любовницы, преемники, соратники и враги. Читатель узнает самые яркие и загадочные подробности из жизни великих людей, начиная с рождения и заканчивая смертью.

---

Вопрос этот Хрущевым обговорен был с основными членами Президиума и решен без обсуждения и возражений. Прошло еще немного времени, и именно покладистому Маленкову поручено было Хрущевым внести на Пленуме ЦК предложение об избрании Никиты Хрущева Первым секретарем ЦК КПСС. Таким образом, ловкими шахматными ходами Хрущева твердая договоренность у гроба Сталина никогда больше не допускать гипертрофии роли одного из секретарей ЦК и об упразднении вообще поста Генерального (Первого) секретаря была опрокинута.

Вскоре Хрущев потребует снятия Г. Маленкова с поста Председателя Совета Министров, что и будет сделано.

Но пока, пока Маленков — не главная помеха. Не Маленков был главным препятствием на пути Хрущева. Г. Маленков по своим морально-этическим и волевым качествам не мог, да и не хотел противостоять Хрущеву.

В. Молотов и К. Ворошилов, А. Микоян и Л. Каганович, Н. Булганин, Г. Маленков, Г. Первухин и другие руководители — все они были очень различны по своей эрудиции, по своему политическому и хозяйственному опыту, по своему моральному облику. Но все они были, если можно так выразиться, представителями «старой школы». Все были безгранично преданы марксистско-ленинскому учению, искренне верили в величие и непогрешимость Сталина, превыше всего ставили интересы партии и так же искренне теперь хотели перейти к коллективному руководству «по старинке», в соответствии с программно-уставными требованиями; они верили, что теперь коренные вопросы жизни партии и страны можно свободно обсуждать и решать в Президиуме, в Совете Министров, на Пленумах ЦК на основе воли большинства. Никто из них и не помышлял о единоличной власти, не рвался к ней.

Но были в составе руководящего ядра два человека, которые смотрели на вещи гораздо более практично, без всякой романтики и сентиментальности. Это — Никита Хрущев и Лаврентий Берия. Оба жаждали власти. Оба хорошо понимали, что после смерти Сталина механизм единоличной власти не был сломан и сдан в музей древностей. Он сохранился полностью, и нужно лишь было овладеть им и снова пустить в ход.

Как два хищника, они всматривались друг в друга, принюхивались друг к другу, обхаживали друг друга, пытаясь разгадать, не совершит ли другой свой победоносный прыжок первым, чтобы смять противника и перегрызть ему горло.

В руках Берии было управление охраной Кремля и правительства, все виды связи, войска МВД, пограничники. Если Хрущев был «огромный волкодав», то Лаврентий Павлович — настоящий «лев» с огромным опытом руководства промышленности, органов госбезопасности.

И в этой ситуации Хрущев идет на сближение с Берией, разыгрывает сильнейшую дружескую привязанность.

Мы оставляем в стороне все популистские действия Берии того времени: амнистию уголовникам, выделение персональных дач членам ПБ на Черном море, отмену пыток в отношении подследственных, прекращение «дела врачей», «манифест по национальному вопросу» о необходимости ввести в каждой республике абсолютное господство языка титульной национальности, закрепление в руководстве республик только лиц данной национальности.

Внешне Маленков и Берия были в теплых дружеских отношениях. Хрущев понимал, что без Маленкова ему не справиться. И он начинает прощупывать соседа. В ответ Маленков осторожно говорит, что «Лаврентий все осложняет». Хрущев решается на прямой разговор, и Маленков поддерживает его. Фактически Хрущев организовал заговор.

«Нужно сказать, что держался он во всей операции очень хорошо», — заметит потом Хрущев о Маленкове.

Накануне условленного дня Хрущев допоздна оставался с Берией, льстил ему, «так в любви объяснялся, что дальше некуда» (слова самого Хрущева).

И вот заседание Президиума ЦК.

Маленков предлагает:

— Прежде чем приступить к повестке дня, есть предложение обсудить вопрос о товарище Берия.

В соседней комнате уже готовые арестовать Берию генералы во главе с Жуковым.

В тот же день арестованы и ближайшие люди Берии.

23 декабря 1953 года Берия был расстрелян как заговорщик, хотя, конечно, никакого заговора с его стороны не было. С его казнью исчез единственный конкурент Хрущева.

После смерти Сталина Хрущев был пятым в кремлевской иерархии, после Маленкова, Берии, Молотова, Ворошилова. После ареста Берии, с июля 1953 года, он во всех публикациях стоял на третьем месте после Маленкова и Молотова.

Берия пытался решить эту задачу, опираясь на всемогущество органов государственной безопасности, фактически подотчетных и подконтрольных только ему.

Хрущев рвался к вершине власти посредством овладения партийным аппаратом. Через партийный аппарат, по его замыслу, можно было подчинить себе все и вся.

Теперь в его руках сосредоточивалось руководство всеми важнейшими делами партии и страны, выдвижение, назначение, отстранение и перемещение всех руководящих партийных, советских, военных, культурных и других кадров.

Это дало ему возможность в последующий период произвести радикальную перестановку кадров. Причем главным при этом были не такие критерии, как преданность партии и народу, образованность, талантливость, знание дела, честность, добропорядочность и иные высокие политические, гражданские и моральные качества человека. Нет, главным для выдвижения на самые высокие посты стал критерий иной — в какой мере Хрущев мог положиться на данного человека, или, как скоро стало ходячим выражением в партии, выдвижение «своих людей».

Вскоре Хрущев добился назначения «своего человека» А. И. Серова председателем Комитета государственной безопасности. Тот работал при нем наркомом внутренних дел на Украине, выполнял все указания шефа, вплоть до физического устранения противников, о чем говорил П. Судоплатов в своих мемуарах.

Почти вслед за этим Хрущев стал председателем Высшего военного совета и Главнокомандующим.

Никто особо и не возражал. Сталина не было, Берии — тоже. Все оставшиеся казались друг другу верными соратниками. Уничтожив такого же, как и все они, руководителя, вожди заключили друг с другом «вечный мир».

В руках Хрущева был партийный аппарат, армия и госбезопасность, в руках Маленкова — вся экономика.

Вот тут и обнаружилось, что дуумвират Маленков-Хрущев собираются вести страну разными путями.

Если обратиться к фольклору того времени, то вспоминается характерное присловье, выражающее отношение крестьян к политике Маленкова: «Пришел Маленков — поели блинков».

Действительно, в августе 53-го председатель Совета Министров предложил немыслимый еще полгода назад проект оздоровления экономики, который предполагал устранение диспропорций между тяжелой и легкой промышленностью, освобождение крестьян от непосильного гнета внеэкономического давления, повышение заготовительных цен на продукты, сдаваемые колхозами в госпоставку, отмену сельхозналога.

Курс Маленкова, поддержанный на сессии Верховного Совета СССР в августе 1953 года, был выражением чисто экономических требований к фактически военной организации всей жизни государства. Так, в отношении к подсобному хозяйству произошла подлинная революция.

Отныне подсобное хозяйство рассматривалось не как нежелательное явление, которое следует всячески искоренять, а наоборот политика запретов сменилась политикой поощрения.

Колхозникам давалось право пользоваться выпасами и сенокосными угодьями. Короче говоря, допускались и даже впервые после НЭПа стимулировались несоциалистические формы хозяйствования. Удушающей деревню политике пришел конец. Частный сектор получал законные права, монополии государства больше не было. В ближайшие пять лет подворья и усадьбы колхозников обеспечили более половины всего производства мяса в стране, треть молока, овощей, картофеля, шерсти, свыше 90 процентов яиц.

Частник показывал свою экономическую состоятельность, но при этом он был колхозником, то есть был включен в общественное производство. Здесь было налицо противостояние интересов.

А Маленков шел еще дальше, стремясь вообще децентрализовать управление аграрным сектором, предоставить колхозам экономическую самостоятельность. Во главу угла ставились экономические законы. Отныне сельское хозяйство рассматривалось как важнейшая отрасль экономики, а не только как источник дешевых ресурсов для индустрии. Сельскому хозяйству предусматривались крупные инвестиции.

Внимание к русской деревне, которая, надрываясь, вынесла два катастрофически трудных груза — индустриализацию страны и войну, было характерным для маленковского курса. Американский историк Грант по этому поводу заметил, что в русской истории было всего три периода, когда русский мужик мог вздохнуть полной грудью — это столыпинские реформы, НЭП и маленковский период.

Однако многое в деревне еще оставалось «сталинским», колхозники были прочно прикреплены к своим колхозам и не имели права выходить из них.