Иван Петров - Томчин

• Название: Томчин
• Автор: Иван Петров
• Жанр: Научная Фантастика

Трое друзей из 2008 года незаметно для себя оказались в мире, где царит раннее средневековье. ГГ не пытается выжить любой ценой, а ломает обстоятельства под себя. Характер - это судьба. А судьба ГГ - править миром. Как и почему наш современник становится легендой мировой истории, об этом эта книга, рассказанная им самим. Книга завершена. Не вычитано. Замечания приветствуются.

---

Мухали до последнего шел к цели. У императора Цинь остался только Кайфын и окрестная провинция. Сейчас назначили какого-то Джафара, венгра, помощника Мухали. Там весь аппарат организован по китайскому типу, работа не остановилась, труд Мухали не пропадет. Ерунда это все, история сама по местам расставит, а друга моего больше нет. Мы еще встретимся, Мухали Го Ван. Мы еще встретимся. Я всегда тебя буду помнить.

На берегу Эмиля нас встречали мои внуки, сыновья Толуя, одиннадцатилетний Хубилай и девятилетний Хулагу. Ничего торжественного, просто дети, соскучившиеся по отцу и деду. Это кто истории не знает, так думает. А меня, радостно визжа, повиснув на шее и тыкаясь носами мне в щеки, встречали будущий повелитель Китая Хубилай и будущий хан Персии Хулагу. И я изо всех сил сжимал в своих объятьях таких родных и замурзанных повелителей вселенной. Почти дома.

Вначале я ожидал скорого появления Бортэ с Хулиганом. Все семьи моих сыновей приехали их встречать и радостный гомон почти месяц не смолкал в Ставке, пока родные не начали разъезжаться. Столько времени не виделись, всем хотелось пожить отдельно и отдохнуть в кругу любимых жен и детей. Постепенно мы остались одни. Мы - это я, Хулан и Люська. И мои гвардейцы, остальные дивизии ушли вперед. Черт его знает, наверно, с возрастом характер портится, хотя куда уж больше, но я решил подождать. Что, Чингиcхан нужен только тогда, когда проблемы на горизонте? А нет проблем, так и встретить некогда? В общем, я упустил момент, когда можно было еще не обращать внимания на церемонию встречи после шести лет разлуки и надулся, как мышь на крупу, надолго застряв у самого входа в свою страну. Никто внимания и не обращал: раз сидит здесь, значит так надо. Опять чего-то замыслил, связных гоняет, какие-то страны контролирует, вдаль смотрит. Никуда я не смотрю, просто обиделся и стою тут упрямо. Действительно, старый дикий степной осел.

Надо попытаться отвлечь моих сыновей и их потомков от планов по завоеванию разведанных дивизиями Чжирхо и Собутая западных земель. Информацию эту не скрыть, слишком много воинов участвовали в походе и их рассказы уже будоражат умы молодежи, не успевшей на эту войну. Конечно, воспоминания ветеранов завоевания городов из сказок о тысячи и одной ночи тоже привлекают внимание будущих героев и победителей, но - там основные бои пришлись на долю туземных войск, монголы выступали почти в роли военных советников, не было того упоения чувством силы, воинского братства, полета на странами и народами, которыми дышат сказания лихих путешественников-рубак. Где оии только не побывали за эти годы, а многие воины монгольских дивизий провели их в гарнизонах городов. Одна, две, три битвы, огромная добыча - вот и все, чем они могут похвастаться. Участники сражения на Инде вообще не из породы хвастливых.

Те, кто принесли своему народу славу и власть над огромными пространствами, на своей шкуре почувствовали, что, как когда-то сказал Кульчицкий: война - совсем не фейерверк, а просто трудная работа. Эти люди давно поняли настоящую цену простой мирной жизни в кругу любящей семьи. Молодежь - вот кто будет рваться на Запад. Да захоти я, давно бы Запад лежал в руинах у наших ног. Достаточно было выпустить Чжирхо из юрты. Тогда. И - в дивизиях Бату, готовящихся к африканскому походу через Гибралтар, в одном строю стояли бы русские, немцы, французы, испанцы, итальянцы. Господи, как же мне больно. Инфаркт, наверно.

Зучи на всю страну, везде где может, вещает, что я отдал ему все земли на Север и на Запад от кипчакских степей. Ну да. Ну да. А в документы в канцелярии посмотреть? Так и не оторвал задницу Дешт-и-Кипчак повоевать? Опционами что ли торговать собрался на право вести войну в западном направлении? Виды на Европу продавать. Как же меня надо ненавидеть, чтобы так чувствовать, куда больней ударить. Именно чувствует, чего я больше всего боюсь, не понимает, зачем это мне надо, но гадит. Убийц своих уже устал присылать, скоро сам с луком у границы Ставки встанет и начнет по мне стрелами садить. Что ты мне, старый хрен, сделаешь? Раньше терпел и это стерпишь. Его бесит, что я скрыл его предательство. Думает, на крючке держу, покорности добиваюсь. Бортэ я пожалел, сестру свою, дурак. Я ей больше обязан, чем ты себе представить можешь. Не тебя, а детей твоих, внуков ее пожалел, ты же их всех под нож подвел, мерзавец.

Кажется, отлежался за зиму, пора и домой. А то, через два года, здесь помирать придеться. Так никто и не приехал встречать. И хрен с ним. Будем умнее, сами на встречу поедем. Домой, раз другого дома у меня нет. Сына другого у меня точно нет и никогда, нигде не было. На рыбалку сходим напоследок, на охоту с ним съезжу, поговорим, пообщаемся, совсем уже взрослый, опять, наверно, отвык, но - быстро пройдет, не маленький. Небось, соскучился по мне. Интересно, я его сразу узнаю? Последний раз виделись в девятнадцатом, Боорчу его на неделю привозил, почти шесть лет прошло. Шестнадцать ему прошлой осенью исполнилось, я как раз школу заканчивал. Помню себя. Так вот ты сейчас какой, Хулиган. Нет, лучше теперь я тебя Хулугэном называть буду, в твоем возрасте я бы обиделся, если бы меня отец какой-то своей шутливой кличкой называл. Только, сначала я к братьям твоим заеду, могилки надо поправить, смотрит ли за ними кто...

Зучи и здесь поспел. Отписал матери, что завел я себе в походе уж совсем непристойный гарем, нахватался в Персии всяких штучек. Что хошь думай, может у меня мальчики в нем. Слово "непристойный" каждый трактует в меру своего воображения. А остальное - так, намеками, все-таки женщине, матери написал. Спрашивать ведь не будешь у народа, что там на самом деле, интим, самого Великого Хана Монголии касается. Да что там, хана - Чингисхана, куда уж выше. Вот и боялась ехать, встречать. Натешится - сам вернется. Она меня всяким любит, мешать не собиралась. И упрекать - не думала. Я там до морковкина заговенья сидеть мог. Ну, было такое, привез же я Люську из Китая. Может, и в Персии на меня что нашло? Не стал я Зучи ругать, объяснять да жаловаться, списал на недоразумение. Мать. В общем, старые мы два дурака.

Империю Ляо Мухали передал вдове Елюя, императрице Яо Лисю. И правильно сделал, достойная женщина оказалась. Их сын служил у меня в гвардии, слава богу, вернулся живой и здоровый. Прослышав о нашем возвращении, Яо с другими сыновьями приехала ко мне в Ставку, просить утвердить в императорском звании своего старшего, моего гвардейца. Поднял их всех с колен, усадил рядом, лично чаем угощал. С удовольствием утвердил и приветствовал нового императора киданей. Отличный молодой человек. Очень разумный, смелый, достойный. И вся их семья вызывает только уважение. Чуял людей Мухали. Отправил всех домой, наградив от души. Даже мой бывший подчиненный был поражен, а он всякого барахла навидался. Вещи что, дело наживное, вот где таких людей брать? Хоть за эту империю теперь душа не болит.

И еще одного гвардейца пришлось мне лишиться. Умер мой сват-онгут, пока мы были в походе. Старший его сын, сотник гвардии, женатый на одной из дочерей Бортэ, отправился на свою малую Родину, вступать в права наследства, править своей страной. Кстати, он христианин. Тоже завалил его подарками. Вот такая у меня гвардия, штучный народ. Дружный. Спаяны в боях, каждый готов помочь товарищу по оружию. Везде личные связи, куда от этого денешься? Люди.

После смерти Мухали заменивший его Джафар не знал про мою просьбу о ежегодной борьбе за возврат Корее ее дани. Поэтому очередную дань принял, в Корее наметился голод и она восстала против своих душителей-монголов. Не так, даже не восстала, а недружелюбно замолчала и, когда недоумевающий Джафар отправил туда посла, тот был убит на реке Амноккан. По-монгольски сие означает войну с последствиями, это произошло в прошлом, 1224 году. Нервные мы, государства, люди. Мой приказ таков. Пока я жив - в Корею не входить, появившихся у нас корейцев не обижать. Не трогать. Никаких провокаций на границе. Дальнейшие инструкции у следующего Великого Хана Монголии. Все что могу, ребята. Все, что могу.

Нет, не все. У меня в гвардии командует сотней будущий Небесный Князь страны Дун Ся Го, Великого государства Востока, старший сын Пусяня. Дуся лепший друг корейцев с самого своего основания, как многократный победитель загадочного и мстительного Елюя. Надо объяснить моему гвардейцу ситуацию и попросить присмотреть за корейцами, провести с ними разъяснительную беседу, попосредничать, а то помрут еще от переживаний раньше срока, ожидая дня завоевания. Завоюют, конечно, но не при мне. Посла убили, что теперь поделаешь.

В прошлом году вернулся из Индии Джелал. Собрал небольщой отряд, обосновался в северном Иране. Наши уступили ему без большого сопротивления небольшой кусок территории, все равно сейчас она не нужна. Не то, чтобы совсем не нужна, но - далеко, возни с ней много, а войск не хватает. Пока страна потихоньку успокаивается, все силы направлены на заращивание военных ран. Если бы он в наступление пошел, тогда конечно, но пока судили, рядили да прикидывали, Джелал уже вроде на Азербайджан и Грузию перенацелился, в Ирак полез, прочих соседей планирует расталкивать. Не стали на него ориентир держать, вспомнили мои инструкции. Обойтись мелкими стычками и все усилия направить на реформирование армии. Без стычек пока никуда, надо, чтобы теперешние соседи слышали ворчание льва.