Джефф Лонг - Преисподняя

• Название: Преисподняя
• Автор: Джефф Лонг
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-34922-7

Группа, совершающая паломничество по Гималаям, прячась от снежной бури, попадает в пещеру, в которой находит испещренное надписями тело. Среди прочих надписей есть четкое предупреждение — «Сатана существует!» Все члены группы, кроме инструктора по имени Айк, погибают в пещере. Ученые начинают широкомасштабные исследования, в результате которых люди узнают, что мы не одиноки на Земле, что в глубинах планеты обитают человекоподобные существа — homo hadalis (человек бездны), — которым дают прозвище хейдлы. Подземные обитатели сопротивляются вторжению, они крайне жестоко расправляются с незваными гостями, причем согласованные действия хейдлов в масштабах планеты предполагают наличие централизованного руководства…

---

— Только не наша девушка. Она питалась мясом, никаких сомнений. Полицейский отчет был вполне ясен. А образцы кала подтвердили: исключительно мясо.

— Но где…

— В основном обгрызала людям ноги, — сказала Ямомото. — Потому ее так долго и не обнаружили. Работники думали, что это крысы или дикая кошка, мазали раны мазями и бинтовали. Потом Доун опять приходила поесть.

Вера молчала. К «девушке» она нежности не испытывала.

— Неприятно, я понимаю, — продолжила Ямомото. — Но и ей пришлось несладко.

Шуршали лезвия, блоки геля понемногу двигались.

— Не поймите меня превратно. Я ее не оправдываю. Просто стараюсь не осуждать. Некоторые называют это людоедством. Но если мы утверждаем, что хейдлы не относятся к виду sapiens, то чем их поведение отличается от поведения тигра-людоеда? Правда, подобные случаи объясняют, почему люди так перепуганы. И потому так трудно получить хорошие, неповрежденные экземпляры. А предельные сроки уже ушли. Мы безнадежно отстали.

— От чего отстали? — спросила Вера.

— От самих себя, — сказала Ямомото. — Нам было отпущено время, а мы не уложились.

— Кто же отпускает время?

— Это вообще тайна. Сначала мы думали, что все зависит от военного превосходства. Мы строили компьютерные модели для развития нового оружия. Мы должны были заполнять белые пятна — изучать плотность тканей, расположение органов. Выяснить наиболее общие различия между их видом и нашим. Потом мы стали получать директивы от корпораций. Но корпорации меняются. Мы теперь не знаем, чего они хотят. Для наших целей это, впрочем, не имеет значения. Раз они оплачивают счета.

— У меня вопрос, — сказал Томас. — Вы как будто не уверены, являются ли Доун и ее сородичи отдельным видом. А как считает Сперриер?

— Он категоричен: хейдлы — отдельный вид, некие приматы. Классификация организмов — предмет особый. Сейчас Доун и прочие отнесены к классу homo erectus hadalis. И ему не понравилось, когда я заговорила о возможности их переименования в homo sapiens hadalis — то есть отнесения их к нашей эволюционной ветви. Он сказал, что наука об erectus — мертвая наука. Как я уже говорила, страх есть везде.

— Страх перед чем?

— Разойтись с ортодоксальными взглядами. Вам могут урезать фонды. Можно потерять научную должность. Вас не станут публиковать, не примут на работу. Тут дело тонкое. Каждый старается не высовывать носа.

— А вы? — спросил Томас. — Вы занимаетесь девочкой. Проводите анатомирование. Что вы сами думаете?

— Так нечестно, — остановила его Вера. — Ведь доктор только что объяснила, какие сейчас опасные времена.

— Ничего, — успокоила ее Ямомото. Она смотрела на Томаса. — Erectus или sapiens? Поставим вопрос так. Если бы она была жива и речь шла о вивисекции, я бы не согласилась.

— То есть она, по-вашему, — человек? — уточнил Фоули.

— Нет, я только говорю, что Доун слишком похожа на нас, чтобы отнести ее к erectus.

— Можете назвать меня адвокатом дьявола или хоть дилетантом, но я не вижу, чем она похожа на нас.

Ямомото подошла к холодильным шкафам и выдвинула один из нижних ящиков. В нем помещались останки еще более странные, чем те, что они уже видели. Кожа покрыта страшными шрамами. Волосы на теле — густые и длинные. Голова напоминала какой-то кочан с отслаивающимися костистыми наростами. Из середины лба росло что-то похожее на рог.

Доктор положила руку в перчатке на грудную клетку трупа.

— Я уже говорила, что требовалось определить различия между нашими видами. Нам известно, что различия существуют. Они видны невооруженным глазом. Или кажется, что видны. Пока мы находим только физиологическое сходство.

— Как вы можете говорить, что у нас вот с ним есть сходство? — спросил Фоули.

— Именно. Этот экземпляр нам прислал наш руководитель. Своего рода контрольный эксперимент — хотел проверить, к какому заключению мы придем. Десяток специалистов проводили аутопсию в течение недели. Мы выделили около сорока различий между ним и homo sapiens sapiens. Содержащиеся в крови газы, костная структура, строение глаза, чем он питается. У него в желудке мы обнаружили следы редких минералов. Он поедал глину и какие-то флуоресцентные вещества. Кишечник в темноте светился. И только потом нас поставили в известность.

— О чем?

— О том, что это немецкий солдат из сил НАТО.

Бранч, который в первый же момент понял, что перед ним человек, слушал Ямомото, не перебивая.

— Не может быть! — Вера потрогала разрезы и надавила на костистый «шлем». — А это что? А это?

— Результат его службы. Побочные явления от таблеток, которые им давали, или влияние геохимической среды, в которой он находился.

Фоули был потрясен:

— Я слышал, что происходят трансформации. Но чтобы такое! — Он тут же вспомнил про Бранча и замолчал.

— Действительно, на монстра похож, — прокомментировал Бранч.

— Вообще, мы получили отличный урок, — сказала Ямомото. — Есть о чем задуматься. Меня все время преследует одна мысль. Не важно, относится ли Доун к erectus или sapiens. Если оглянуться назад, то ведь homo sapiens когда-то были homo erectus.

— Значит, различий нет?

— Есть, и много. Но мы также видим, как много различий существует между человеческими особями. Это уже вопрос теории познания. Как нам узнать, знаем ли мы о том, сколько мы знаем. — Доктор задвинула ящик.

— Вы, похоже, пали духом.

— Нет, я всего лишь в растерянности. Оказалась в тупике. И все же я убеждена, что истинные различия между нами начнут выявляться в ближайшие три-пять месяцев.

— Вот как? — сказал Томас.

Ямомото подошла к столу, где голова и плечи Доун медленно, очень медленно продвигались под лезвие-маятник.

— Через три месяца мы приступим к исследованию мозга.

11 Во тьме

Начни с начала и продолжай, пока не дойдешь до конца. Тогда остановись.

Льюис Кэрролл. Алиса в Стране Чудес

Между островом Клиппертон и Галапагосским разломом

В ущелье у Эсперансы ученые спускались по четыре человека. На краю пропасти стоял ряд лебедок — как пушки у борта корабля. Ревели моторы, крутились, разматывая кабель, огромные барабаны. Люди вперемежку с грузами спускались на платформах и сетках. Глубина спуска — больше четырех тысяч футов. Ни пристяжных ремней, ни инструкций по безопасности, только стропы и смазанные маслом цепи; ящики прикреплены к полу болтами, а живой груз должен сам о себе позаботиться. Скрипели и стонали массивные рычаги лебедок. Забравшись на платформу для спуска, Али устроила свой багаж за спиной и пристегнулась карабинами к невысокому ограждению. Появился Шоут с папкой в руке.

— Доброе утро! — крикнула ему Али сквозь дым и рев лебедок.

Как Шоут и предполагал, кое-кто решил выйти из игры. Человек пять или шесть. Учитывая отношение к ним Шоута и «Гелиоса», Али ожидала, что отказавшихся будет больше. Судя по довольному оскалу Шоута, он тоже. Он с ней еще не разговаривал. Али вдруг испугалась, что он отстранит ее от участия в экспедиции.

— Вы монахиня, — сказал Шоут.

Его узкое лицо и голодные глаза никто бы не назвал красивыми, но он был по-своему привлекателен.

Шоут протянул Али руку, на удивление изящную, учитывая накачанные бицепсы и ноги.

— Я здесь в качестве специалиста по эпиграфике и лингвиста.

— А нам нужен лингвист? Вы как-то таинственно появились.

— Я узнала об экспедиции совсем недавно.

Он ее разглядывал.

— Сейчас последняя возможность отказаться.

Али огляделась и увидела тех, кто решил остаться. Они казались сердитыми и жалкими. Это была ночь слез и гнева — и обещаний подать против «Гелиоса» коллективный иск. Кто-то даже подрался. Обиду у людей вызвало то, что они уже приняли решение, а Шоут заставил их делать это еще раз.

— Я уже смирилась, — успокоила его Али.

— Что ж, тоже неплохо. — И Шоут отметил в списке ее имя.

Канаты над головой натянулись. Платформа поднималась.

Шоут дружески хлопнул по перилам и пошел дальше, а платформа, покачиваясь, стала опускаться в бездну. Один из спутников Али крикнул что-то оставшимся.

Скоро шум лебедок остался позади. Казалось, все огни Эсперансы вдруг погасли. Повиснув на канатах и медленно вращаясь, платформы спускались в темноту. Край ущелья очень сильно нависал над обрывом. Иногда стены утесов оказывались так далеко, что свет фонарей едва их достигал.

— Как червяки на крючке, — сказал Али сосед, когда прошел первый час. — Теперь я знаю, каково это.

Так и было. За все время пути никто больше не проронил ни слова.

Али никогда не видела такой пустоты.

Спуск закончился через несколько часов. Химические отходы, помои, нечистоты образовывали зловонное болото, которое тянулось вдаль, в темноту. Али чувствовала смрад даже сквозь маску. Она сделала вдох и с отвращением выдохнула. Приближаясь ко дну ущелья, Али даже ощутила зуд от кислотных испарений.