Валентин Ирхин - Крылья Феникса; Введение в квантовую мифофизику

• Название: Крылья Феникса; Введение в квантовую мифофизику
• Автор: Валентин Ирхин
• Жанр: Философия

Широко используя авторитетные тексты различных религий, но не забывая свою основную специальность - теоретическую физику, авторы пытаются перевести представления духовных учений на язык науки и трактовать высшую реальность как квантовую. В книге затрагиваются такие темы, как свобода и причинность, время, энтропия и смерть, мир человека и мир Бога, символика мужского и женского, Писание и мироздание и многое другое. Новые интерпретации поэтических и мифологических символов и толкования сакральных текстов представляют интерес как для читателей-гуманитариев, так и для научных работников, желающих неформально прочувствовать квантовую картину мира. Книга может быть полезна также для широкого круга читателей, которые интересуются философскими вопросами современной науки, ее связями с психологией, искусством и религией, или просто открыты познанию и обладают чувством юмора.

---

Подобную задачу, среди прочих, решают (или, по крайней мере, когда-то решали) и традиционные религии, причем, на наш взгляд, куда более успешно. Истинная Традиция подразумевает парадоксальную формулировку: она никогда не сводится к слепому подражанию (преданиям человеческим), но подразумевает участие высшего творческого начала.

Сущую, но скрывшуюся, стертую, разбитую, непроезжую, обезлюдевшую стезю понял своею мудростью Татхагата, проторил ее и проезжей сделал.

(Вопросы Милинды)

В духовной истории человечества все значительное было создано не теми, кто сознавал себя продолжателями наличной традиции или зачинателями новой, но теми, кто умел связать себя с забытой, утерянной традицией прошлого, минуя, отвергая ближайшее (и это ближайшее может насчитывать тысячелетия).

(Н. Бахтин. Вера и знание)

И не одно сокровище, быть может,
Минуя внуков, к правнукам уйдет,
И снова скальд чужую песню сложит
И как свою ее произнесет.
(О. Мандельштам)

Важнейшую роль при передаче традиции в религии, как и в науке, играет трудно формализуемое, но очень важное требование конгруэнтности (согласованности) знания:

Пpежде всего, бpатья, ученик может сказать так: Из уст самого Блаженного я слышал, от него самого я пpинял. Вот - истина, вот - закон, вот учение Учителя. Слыша такое слово, сказанное бpатом, никогда, о бpатья, не восхваляйте сказавшего так, но и никогда не встpечайте его слова хулой или глумлением. Без хулы, без глумления, но внимательно пусть будет пpослушано каждое слово и каждый слог, - и тогда возьмите писание и сличите сказаное с пpавилами Устава. И если те слова не согласны с Писанием, если не совпадают они с пpавилами Устава, вы пpимите такое pешение: Веpно, -это не слово Блаженного и ошибочно понято оно тем монахом. И тогда бpатья, вы отбpосьте то слово. Если же, бpатья, оно согласно с Писанием, и совпадает с пpавилами Устава, вы пpимите такое pешение: Веpно, - это слово Блаженного и истинно оно понято тем монахом. Так, бpатья, вы усвоите себе веpное отношение.

(Махапаpинирвана сутра)

Заметим здесь, что, разумеется, условие конгруэнтности не сводится к плоскому и невыполнимому в сколько-нибудь важных случаев требованию логической непротиворечивости. О недостаточности бинарной логики в духовных вопросах мы подробно поговорим ниже, в главах 8- 10.

Для сохранения преемственности религиозные традиции использовали свои приемы. При этом, наряду с Писанием (зафиксированным словом), большая роль принадлежала устному преданию, которое не подлежало записи (хранители традиции понимали, что жесткая фиксация ведет здесь к недопустимым искажениям и упрощениям). Священными в предании считались дух и смысл, а не слова. Тайны духовных учений на протяжении столетий передавались только изустно, через монашеские ордена, тайные школы и общества (разумеется, у современного читателя эти термины вызовут лишь иронию, в значительной степени оправданную). При этом подчеркивалась опасность некоторых знаний для физического и душевного здоровья непосвященных, а само посвящение иногда было связано со смертельным риском. Закрытые техники передавали умение достигать особых состояний сознания и способностей, недоступных обычным людям и непонятных для светской психологии. В частности, развитая мнемотехника позволяет буддийским монахам удерживать в памяти десятки и сотни томов религиозных канонов. Более страшные приемы использовались руководителями исламской секты убийц-ассасинов, в которой руководители воочию демонстрировали (видимо, не без использования наркотиков) обещанное состояние райского блаженства. Впрочем, внешне жестокие действия, вплоть до нанесения ученикам физических увечий, позволяли себе и дзенские (чаньские, если использовать китайский термин) учителя, ведя своих учеников к главной цели - состоянию просветления.

Всякий раз, когда наставника Цзюйди спрашивали, что такое чань, он в ответ поднимал палец. Один юный послушник в подражание ему тоже стал поднимать палец, когда его спрашивали, чему учит его учитель. Услыхав об этом, Цзюйди взял нож и отрубил послушнику палец. Тот закричал от боли и побежал прочь. Цзюйди окликнул его и, когда он обернулся, снова поднял палец. В этот миг послушник внезапно достиг просветления.

(Хуэйкай. Застава без ворот)

К сожалению, методы, которыми обычно достигается скоррелированность (конгруэнтность) миров, творимых разными людьми, не могут не вызывать чувство отвращения и протеста у каждого нормального (т. е. помнящего о своем достоинстве) человека:

Следствием этого было прямо-таки фанатическое свободомыслие, соединенное с выводами, что молодежь умышленно обманывается государством; это был потрясающий вывод. Такие переживания породили недоверие ко всякого рода авторитетам и скептическое отношение к верованиям и убеждениям, жившим в окружавшей меня тогда социальной среде. Этот скептицизм никогда меня уже не оставлял, хотя и потерял свою остроту впоследствии, когда я лучше разобрался в причинной связи явлений... Такое принуждение настолько меня запугивало, что целый год после сдачи экзамена всякое размышление о научных проблемах было для меня отравлено... В сущности, почти чудо, что современные методы обучения еще не совсем удушили святую любознательность... Большая ошибка думать, что чувство долга и принуждение могут способствовать находить радость в том, чтобы смотреть и искать.

(А. Эйнштейн. Автобиографические заметки)

Справедливости ради отметим, что в приведенном выше фрагменте речь идет о недостатках (или об излишествах?) школьного образования, а не об инквизиции, заключении инакомыслящих в тюрьмы и психиатрические больницы, и т. п. Впрочем, метафизически (но, разумеется, не этически!) это примерно то же самое.

Волчица говорит своим волчатам: Кусайте, как я, и этого достаточно, и зайчиха учит зайчат: Удирайте, как я, и этого тоже достаточно, но человек-то учит детеныша: Думай, как я, а это уже - преступление.

(А. и Б. Стругацкие. Гадкие лебеди)

Думать - это не развлечение, а обязанность.

(А. и Б. Стругацкие. Улитка на склоне)

Во избежание недопонимания следует подчеркнуть, что авторы отнюдь не являются сознательными анархистами и сознают всю необходимость принудительной конгруэнтизации (слово такое же неприглядное, как и сам процесс!) индивидуальных миров для существования общества. Без этого взаимопонимание людей (воспринимающих себя как нечто отдельное от Высшей Реальности) невозможно.

Чжуанцзы и Хуэйцзы прогуливались по мосту через Реку Хао.

Чжуанцзы сказал: Как весело играют рыбки в воде! Вот радость рыб!

- Ты ведь не рыба, - сказал Хуэйцзы, - откуда тебе знать, в чем радость рыб?

- Но ведь ты не я, - ответил Чжуанцзы, - откуда же ты знаешь, что я не знаю, в чем заключается радость рыб?

(Чжуанцзы)

Это и есть одно из отличий, говоря языком бл. Августина, Града земного от Града Божьего. Истинный выход состоит в отказе от индивидуальности (которая на 99% является продуктом всех этих внешних воздействий) и предании себя на Волю Божью. В этом едины (с точностью до терминологии) все традиции. При этом подчеркивается внутренний смысл (царство Божие внутрь вас есть):

Душею моею я стремился к Тебе ночью, и духом моим я буду искать Тебя во внутренности моей с раннего утра.

(Исаия 26:9)

Лицемеры! лице земли и неба распознавать умеете, как же времени сего не узнаете? Зачем же вы и по самим себе не судите, чему быть должно?

(От Луки 12:56- 57)

Противопоставление божественного (которое и есть истинная самость) и человеческого (по марксистскому учению, продукт общественных отношений, то есть ложная индивидуальность) неоднократно встречается в священных текстах различных религий.

Ты соблазн Мне, потому что думаешь не о Божьем, но о человеческом.

(От Матфея 16:23)

Важно подчеркнуть, что такой отказ от себя (в христианстве - смирение) есть в действительности возвращение (обращение) к истинному себе. Это положение (тождество Атмана, то есть истинного ядра личности, и Брахмана, то есть Бога) особенно подчеркивается в индийских Упанишадах и комментариях к ним:

Я есмь Атман, Свидетель всего, Я обладаю природой Чистого Сознания. Я не являюсь ни Неведением, ни даже его проявлением, Я есмь только Брахман, Вечно Чистое, Вечно Просветленное, Вечно Бдящее, Вечно Свободное -Абсолютное Существование. Я есмь Абсолютное Блаженство, Единое без второго и Глубочайшее Сознание.

(Шанкара. Пятиричность)

Исходя из этого, можно попытаться дать еще один ответ на вопрос о реальности, поставленный в первой главе.

Из вещества того же, как и сон,
Мы сотканы, и жизнь на сон похожа,
И наша жизнь лишь сном окружена.
(У. Шекспир. Буря)

Сон, который мы все видим в качестве так называемой повседневной жизни, в действительности поучителен; он содержит достаточно информации, чтобы подсказать нам, что он всего лишь сон.