Валентин Ирхин - Крылья Феникса; Введение в квантовую мифофизику

• Название: Крылья Феникса; Введение в квантовую мифофизику
• Автор: Валентин Ирхин
• Жанр: Философия

Широко используя авторитетные тексты различных религий, но не забывая свою основную специальность - теоретическую физику, авторы пытаются перевести представления духовных учений на язык науки и трактовать высшую реальность как квантовую. В книге затрагиваются такие темы, как свобода и причинность, время, энтропия и смерть, мир человека и мир Бога, символика мужского и женского, Писание и мироздание и многое другое. Новые интерпретации поэтических и мифологических символов и толкования сакральных текстов представляют интерес как для читателей-гуманитариев, так и для научных работников, желающих неформально прочувствовать квантовую картину мира. Книга может быть полезна также для широкого круга читателей, которые интересуются философскими вопросами современной науки, ее связями с психологией, искусством и религией, или просто открыты познанию и обладают чувством юмора.

---

(Псалтырь 103:2- 5)

В то же время понятия твердости и устойчивости, на первый взгляд самоочевидные, нуждаются в толковании и осмыслении. Кажущаяся стабильность земных форм обеспечивается пылающим огнем всепроникающей божественной Любви, который иногда скрыт, но порой проявляется в грозных обликах. Выше земного мира, воспринимаемого обычными органами чувств, находятся неисчислимые ангельские миры, которые, однако, являются лишь подножием Престола Божия. Небеса и небеса небес не вмещают Бога (Ис. 66:1, 1 Цар. 8:27), нечисты в Его очах (Иов 15:15).

В текстах библейской традиции можно найти загадочные картины вышних миров, например, описания Колесницы и Небесного Града (Иерусалима) в пророчествах Иезекииля и в Апокалипсисе, видения космоса в апокрифической книге Еноха и т. д. Эти темы подробно разработаны в еврейской каббале, гностических сочинениях и христианском предании (О небесной иерархии Дионисия Ареопагита). Бог, Который есть вечная Истина, дает устав светилам и звездам и всегда волен потрясти небо и землю через Свое слово (см. Евр. 12:26- 28, Мф. 24:35, Сир. 16:18- 19). По еврейскому преданию, ангелы (они же осколки человеческих судеб и мыслей) каждый день создаются Богом в огромном количестве, а затем низвергаются в огонь (Пс. 103:4, Дан. 7:9- 10). Тем самым, возникает проблема различения человеческой (видимой) и божественной (истинной) реальности. Сам Бог, дающий жизнь вселенной, и рассматривается в различных традициях как единственная или высшая Реальность, стоящая за нашим видимым миром:

Кто кроме Его промышляет о земле? И кто управляет всею вселенною? Если бы Он обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее и дыхание ее, - вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах.

(Иов 34:13- 15)

Как учили средневековые богословы, все тварное несет на себе печать ничто; его бытие вновь и вновь восстанавливается Богом. Соответствующее мистическое ощущение временами становится доступным и понятным даже нерелигиозному человеку.

Небезызвестно, твердят теологи, что, стоит Господу хоть на мгновение отвлечься и забыть о моей правой руке - я ею сейчас пишу, - и она, словно проглоченная пастью небытия, канет в пустоту. Поэтому они и говорят: сохранение нашего мира - это акт вечного творения; взаимоисключающие глаголы сохранять и творить - для Неба синонимы.

(Х. Л. Борхес. История вечности)

В еврейском мидраше сказано: Бог поверил во Вселенную и сотворил ее. Как писал К. Барт, вера - в первую очередь свойство Бога, а не человека (ср. Рим. 3:3). Именно вера придает всему существующему смысл. Не только для верующего человека, но и для подавляющего большинства философов, кроме материалистов (т. е. принимающих аксиому о существовании объективной реальности, не зависящей от сознания), понятие реальности базируется в конечном счете на вере в Бога:

Природа философского мышления, следовательно, и состоит в том, чтобы утверждать, что в мире имеет место Бог, что есть такой предмет, называемый Богом, или предмет, называемый Одним или Всем.

(М. К. Мамардашвили. Кантианские вариации)

Впрочем, для практических целей такая объективная (онтологическая) позиция еще недостаточна. Религиозная позиция требует большего - не веры во что-то (в объект, предмет), а личной, субъективной веры. Существование Бога в той или иной форме может быть постигнуто эмпирически, то есть через жизненные обстоятельства и судьбу. Вера в догматические системы тем более легко достижима для человеческой психологии и часто превращается в поклонение идолам; к последним относится все внешнее, а не внутреннее, конечное, а не предельное. Однако важнее всего вера Ему, в Него Самого, несмотря на все преграды и сложность отношений с грозным и непредсказуемым библейским Богом.

Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте [или: веруете в Бога? Так и в меня веруйте].

(От Иоанна 14:1)

Такая вера соединяет человека и Бога в диалоге, делая их отношения взаимными. Как сказал митрополит Антоний Сурожский, человек верит в Бога, а Бог верит в человека.

Аналогичные проблемы возникают в любой традиции. Для примера приведем цитату из авторитетного индуистского текста.

Существует два вида кшетра-джна [поля знания]: индивидуальная душа и Высшая Душа - Верховный Господь.

(Бхагавата-пурана 5.12)

Кроме Высшей Души (Бога) есть индивидуальная душа - дискретное сознание, которое содержит все формы этого мира и все проявления личности. В христианстве это и есть Христос, Сын Божий, через Которого и миры сотворены (Евр. 1:2) и только через Которого возможно познание Отца (см. Иоан. 1:18). Вне зависимости от религиозной принадлежности Он говорит с каждым человеком всю его жизнь как внутренний голос, как совесть. Когда рождаются двойственные формы омраченного сознания, человек прорастает в виде мысли как трава (Ис. 51:12, 53:2), а Христа бросают в ясли как корм животным.

Истина христианской веры является не формализуемой, а личностной, в то время как абстрактный вопрос Пилата Что есть истина? остается без ответа.

А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете. Фома сказал Ему: Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь? Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня.

(От Иоанна 14:4- 6)

Обретая веру в Христа как основу своей личности, человек может поверить в себя.

Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом; не верующий Богу представляет Его лживым.

(1-е Иоанна 5:10)

К сожалению, трактовка религиозной веры как совокупности правильных ответов в некоем странном тестировании [Бог: (1) есть (2) нет, ненужное зачеркнуть] весьма распространена как раз среди советской и постсоветской научно-технической интеллигенции с духовными запросами. Последние (запросы) могут уживаться с прямой бесовщиной в полном соответствии с предостережением апостола Иакова: Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут (Иак. 2:19).

Для бесов существование невидимого мира (невидимого для человека!) вполне бесспорно, и вряд ли бесы придерживаются материалистических и атеистических взглядов. С бытовой мистикой (случайные совпадения, вещие сны...) приходится сталкиваться почти каждому человеку. Хотя многие закрывают на нее глаза, в принципе она может навести на серьезные размышления о том, что мир устроен не так просто, как кажется. Такие же ощущения довольно быстро становятся доступными по своей воле для тех, кто пытается двигаться по духовному пути. Ищущие, которые не знакомы с серьезными духовными традициями и не могут найти себе хорошего наставника, часто прибегают к простейшей форме работы -оккультным упражнениям, взятым из популярных книг или полученным от доморощенных учителей. Такие занятия быстро развивают экстрасенсорные способности (например, сверхчувственное восприятие), и мир воздушных существ (духов) оказывается открытым. Однако довольно скоро практикующий, если он счастливо избежал серьезных опасностей, убеждается, что ни к какому радикальному прогрессу в понимании истины такое расширение горизонта не ведет, просто одна схема сменяется другой. Такие способности в древности были доступны широкому кругу людей, и их утеря стала ценой построения технической цивилизации. Ни то, ни другое не принесло людям счастья или спасения.

Ныне нам трудно душою ощутить то, что переживали относительно стихий и планет тогдашние люди с их весьма неразвитой еще внутренней жизнью (не случайно лица на ранних изображениях еще выглядят пустыми). Ведь и в нашей культуре за последние 200 лет было несколько десятилетий, отмеченных особой восприимчивостью к луне в тихую погоду или к ветру, теперь уже непонятной. Мы почти бесчувственны и неспособны уловить настрой подобной игры природы. Что же говорить о сердцах, открытых иным стихиям и планетам! И все-таки для мистов и мистиков - как прежде, так и теперь - достижение главной цели, созерцания, наполовину зависит от правильного настроя, от его тончайших нюансов.

(Д. Лауэнштайн. Элевсинские мистерии)

Тем не менее, историческая тенденция налицо. Становясь атеистической, западная цивилизация с ее неуклонным прогрессом движется к новым, все более серьезным опасностям.

Как мы могли предпочесть богам, неспособным
заискивать перед нами, выплавку стали,
их не знающей, чтобы, следуя пробным
выкладкам, старых друзей вы на карте искали?
Мощные наши друзья, бравшие вместо дани
мертвых, не прикасаются к нашим колесам.
Наши пиршества мы, как и наши бани,
удалили от них, и в столпотворенье разноголосом
обгоняем гонцов их; мы живем скопом,
чужды друг другу, друг с другом, роемся в хламе
общедоступном, предпочитаем извилистым тропам
трассы; под паровыми котлами
былые огни, и молоты тяжелеют;
а мы, как пловцы, слабеем; нас не жалеют.
(Р. Рильке)

Ориентируясь на внешние эффекты, поверхностные и непостоянные причинные связи, культура теряет свою опору в вечном и неизменном.