Иван Новожилов - Королевский гамбит

• Название: Королевский гамбит
• Автор: Иван Новожилов
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1965

Повесть рассказывает о необычайно опасной и сложной работе наших разведчиков и контрразведчиков в фашистском тылу. Книга продолжает разговор о советском характере, о чести и достоинстве человека, о смелости и находчивости, о борьбе и подвиге.

---

Песня навевала воспоминания о былых вылазках за передний край, о друзьях-товарищах, которые когда-то в таком же, как этот, кругу любили послушать и спеть добрую песню.

За общим столом его место пустует,
Девичье письмо без ответа лежит:
Наверно, любовь его ждет и тоскует,
О счастье мечтает и верность сулит.

Соколов, послушав грустную песню, незаметно покинул ригу. Несколько дней назад здесь, под Ключами, погиб его старый друг — командир артиллерийского дивизиона майор Сарычев! “Колька Сарычев! Губастый, обидчивый Колька! Фантазер-математик! Признаюсь тебе, я не верил, что из кандидата наук получится геройский пушкарь-бомбардир…” Майор достал папиросу, долго разыскивал по карманам затерявшиеся спички, и, прикурив, сел на невысокий бугор с выгоревшей на солнце колючей травой. “Колька! Колька! За общим столом победы твое место будет пустовать… Но прибор твой будет всю жизнь стоять рядом с моим и в праздники и в будни. В этом клянусь тебе, Николай, твердо!”

С шахматной доской под мышкой, легким подпрыгивающим шагом к домику — штаб-квартире Мигунова — приближался капитан Сальский. Крутой, не тронутый загаром, лоб, тонкий с горбинкой нос, темные выразительные глаза. “Помощник у меня симпатичен, — опять подумал Соколов, — и, очевидно, толковый…”

Сальский привычно перескочил палисадник, раздвинул на подоконнике горшки с цветами, просунул голову в хату и крикнул:

— Живы ли в этом тереме хозяева? Откликнись, Киреев! Жажду с тобой партийку сгонять, пока спешной работы нет! Кроме всего прочего, интересуюсь похождениями чудо-богатырей во вражеском тылу. Расскажешь?

— Хозе Рауль Капабланка! — приветствовал гостя Мигунов. — Заходи, попотчуем!

— Могу, только в принудительном порядке! — отшутился Сальский. — На посиделки вечером приглашают, а в полдень только разведчики да, пожалуй, еще шоферы пьют. Жарища, что в Сахаре.

— Ты все по “шахам” и “матам”?

— Умственная физкультура. Для военных — обязательный предмет. Благодарить меня должен за то, что у твоих разведчиков интеллект развиваю. Как смотришь на мое предложение, Киреев?

— Горю желанием!

— Тогда выходи. Вот здесь на травке в тени и подеремся.

Шахматисты, разостлав под кустами смородины плащ-палатку, разлеглись с удовольствием, расставили фигуры. Сальский вытащил из планшета два листа бумаги, остро заточенные карандаши.

— Проведем игру по всем правилам. Твердо решил подготовить из тебя шахматиста-разрядника. Шахматная игра для офицера — это и стратегия и тактика одновременно. Так что, Киреев, бери бумагу, карандаш и учись вести запись. А, В, С, Д, Е… Надеюсь, тебе латинский знаком? К шахматистам подсел Мигунов, раскурил трубку и стал следить за игрой, вставляя иногда замечания.

— Берегись, лейтенант! — предупредил Сальский, выдвигая вперед ферзя. — Гроссмейстер готовит мат!

— Готовить — это еще не поставить! — парировал Киреев. — Вы решили вывести ферзя на С6? Превосходно! А мы ответим контрнаступлением по левому флангу. Как тогда? Ого! Обе ладьи сосредоточиваются в квадратах В5, С6… Неплохо задумано!

— Головы! — восхищался Мигунов, аппетитно попыхивая трубкой. — Надо выкроить время, обучиться этой премудрости. Возьмешь, Киреев, в ученики?

— С превеликим удовольствием! — не отрываясь от доски, проговорил Киреев. — Своего командира берусь обучить ускоренными темпами в порядке закамуфлированного подхалимажа…

— Брось ты это.

К палисаднику подошел Соколов. Остановился, удобно облокотившись на крашеный штакетник.

— Товарищ майор! Проходите сюда! — пригласил Сальский. — Поболеете вместе с капитаном Мигуновым.

— Поболеть я не прочь! А спервоначала познакомиться надо.

— Болельщик, как я вам уже говорил, — командир дивизионных разведчиков капитан Мигунов, — сказал Сальский. — А мой противник — разведчик. Лейтенант Киреев. Предводитель той самой легендарной группы чудо-богатырей, которая сегодня из вражьего тыла вернулась.

Соколов протянул Кирееву руку. Лейтенант крепко пожал ее и сказал:

— Жаль Стрельченко. Он был боевым командиром и дельным начальником. Надеемся, товарищ майор, что вы продолжите славные традиции подполковника. Мы, разведчики, были у Стрельченко не последними людьми…

— Киреев, ты неисправим! — бросил Мигунов. — Товарищ майор всего день в дивизии…

— Я от чистого сердца! И, коли говорить по совести, начальник оперативного отделения имеет ко мне лишь косвенное отношение…

Игра обострилась. Делая какой-то замысловатый ход, Сальский спросил совета у Соколова. Тот взглянул на расположение фигур и пожал плечами:

— Разбираюсь я в этих вещах, капитан, прямо-таки неважно. Единственный шахматный термин, прочно застрявший у меня в голове, — ход Е2–Е4. Прочитал как-то в “Двенадцати стульях” про известного всем Остапа Бендера…

— Великого комбинатора, — дополнил Мигунов. — А жаль, товарищ майор, что мы не на уровне оказались. Сейчас бы в две доски!

Киреев старательно записывал каждый ход. Сальский играл уверенно и смело. Атаку пешек сопровождал остроумными шутками, а выводя на линию атаки ладью или еще какую-нибудь фигуру, замечал:

— Этот ход, Киреев, будет иметь особые последствия. Он должен выглядеть в записи отлично от других. Отметь его восклицательным знаком, нет, пожалуй, поставь два восклицательных!

— Разве это сильнейший ход? Не лучше ли вместо восклицательных поставить вопросительные? — отвечал на это Киреев и добавил: — Короля-то твоего в центр загнал.

— Подожди, не торопись. Мой шахматный генерал личным примером увлекает воинство, — рассудительно отвечал капитан, берясь за коня. — Видишь? Сейчас генерал на этом коне, как Чапаев, поведет войско в атаку. Личный пример, лейтенант, — основа в любой баталии…

О скитаниях разведчиков, об их тревогах, о поисках дороги из фашистского тыла Киреев рассказывал неохотно и скупо.

— Многое пришлось испытать! Трудно было найти слабое место во вражеской обороне, нащупать стыки между частями.

В последний день Полянский, мой помощник, решил пленить офицера. Полянского обнаружили. Едва успел уйти… Я до сих пор считаю, что сержанта надо было наказать и строго наказать! Генерал зря отменил мое распоряжение…

— Ты его, Киреев, сам отменил, — вмешался Мигунов.

— Под давлением генерала…

— Полянский — лучший разведчик, — начал объяснять Мигунов, выколачивая трубку о каблук сапога. — Таежник, следопыт. Он и на медведя с кинжалом хаживал! И потом, почему ты говоришь “пленить решил”? Полянский взял офицера. Документы важные раздобыл…

— Это так, — согласился Киреев. — Но ты не станешь отрицать, что за нарушение приказа в боевых условиях, особенно в разведке, когда из-за необдуманного поступка могут погибнуть люди, отдают под суд военного трибунала. Не так ли? Я считаю, что всякая мягкосердечность сказывается на дисциплине, разбалтывает солдат и подрывает авторитет командира… Генерал…

— Приказы старших не обсуждают, а выполняют, — вмешался Сальский, завершая комбинацию. — Киреев, я делаю “шах”. Партию ты проиграл. Сопротивление бессмысленно!

— Сдаюсь! Разбит в пух и прах. Еще одну?

— Нет. Отдыхай до вечера. Вечером, если хочешь, еще сразимся.

Капитан сложил фигуры в коробку, встал, простился со всеми и направился в сторону штаба дивизии. Соколов, любезно отклонив приглашение командира роты разведчиков Мигунова зайти к нему закусить, постоял в тени еще немного, докурил папиросу и медленно зашагал вслед за Сальским.

КИНЖАЛ РАЗВЕДЧИКА

Дивизия генерала Бурова готовилась к бою. В лощинах, оврагах, рощах сосредоточивались артиллерия, моторизованные подразделения. Ночами на исходных позициях маскировались танки, гвардейские минометы. Наблюдатели, не смыкая глаз, следили за противником, нанося на карты обнаруженные огневые точки. Чтобы проверить данные о противнике, собранные наблюдателям! и воздушной разведкой, генерал решил заполучить “языка”. Он сам проинструктировал разведчиков перед поиском, подчеркнув, что поручение это имеет первостепенную важность.

Получив задание от командира дивизии, Киреев стал подбирать для вылазки в фашистский тыл людей. И опять крепко поспорил с Мигуновым, который настоятельно предлагал взять сержанта Полянского.

— Мои ребята, — горячо ответил на это Киреев, — и без Полянского приведут “языка”. Помощником будет сержант Федотов.

В конце концов Мигунов уступил ему, заметив как бы между прочим:

— Не передумал бы… Горячку порешь… — выколотил погасшую трубку, сунул ее в карман, дружески похлопал лейтенанта по плечу и покачал головой: — Ошибаешься, Евгений Венедиктович, ошибаешься. Доброго разведчика работы лишаешь. Полянский — парень, что алмаз: чист и тверд. Такой в лишениях не сломится, в беде не подведет. Извини, но в людях ты ещ слабо разбираешься. Наказать, посадить под арест, судить трибуналом… Правильно сказал тогда генерал, не мудрено голову срубить, мудрено приставить…