Эргали Гер - Дар слова

• Название: Дар слова
• Автор: Эргали Гер
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Знаю-знаю, - Анжелка кивнула. - Вы уехали, а Сережка остался.

- Остался? - удивился Игорь. - С какой стати?.. Ах да, остался... Навсегда, что ли?

- А разве нет?

- Вам виднее... - Игорь пожал плечами. - Я, собственно, к тому, что иногда он как бы возвращался оттуда и мы как бы вместе прошли огонь и воду и медные трубы: армию, перестройку, нынешнее капитальное строительство бандитизма и так далее... Он, можно сказать, вырос у меня на руках. Но только вчера, Анжелочка, вчера впервые я услыхал от этого виртуального типа слова любви. Он впервые, представьте себе, влюбился по уши, совершенно брутально. Нашлась наконец девушка, сумевшая материализовать нашего неуловимого Джо...

Анжелка во все глаза смотрела на Серегу, который в каком-то угрюмом оцепенении слушал затянувшийся тост.

- Так что я дрожащими руками, - продолжал Игорь, - дрожащими от ревности руками вверяю вам своего лучшего друга и говорю: берегите Серегу. Он непрост, как все гении. Он, если честно, единственный гений, которого я видел живьем. Душераздирающее, доложу вам, зрелище. Вот сейчас, чувствую, поперло самое главное, самые основные слова. Это тоже его школа. Я ведь догадываюсь, что вы основательно полюбили друг друга, прежде чем встретиться. Мне этой заочной любви не понять, не дано, но скажу в меру своего понимания: друзья мои! Вы пустились в опасную, но увлекательную авантюру. На вас можно принимать ставки, как на бега. Я бы даже сказал так: вы знаете, что созданы друг для друга, и полагаете, что это веский повод для встречи. Я бы, наверное, побоялся. А вы молодцы. Только теперь, раз уж встретились, не бойтесь ничего. Страшнее встречи с судьбой ничего не бывает, но и прекраснее тоже. Смотрите глаза в глаза - это ваша судьба. За вас, ребятки...

- Спасибо, - Серега с достоинством, вполне серьезно кивнул.

Они по очереди чокнулись с Игорем, посмотрели друг другу в глаза, молча чокнулись и выпили.

- Очень содержательный тост, - заметила Анжелка.

Серега кивнул.

- Я что-то не то сказал? - удивился Игорь.

- Игорь знает, что я не умею смотреть людям в глаза, - объяснил Серега. Но иногда приходится. Иногда просто надо. Вот как сейчас.

Анжелка в панике потрогала щеки, лоб, откинула волосы и спросила:

- Выходит, не было никакой Шурочки, так? Ты просто соврал?

- Ага, - ответил Серега.

Она изумленно уставилась на него.

- Но зачем?

Серега пожал плечами.

- Не знаю, - ответил он. - Закон жанра.

Анжелка всплеснула руками, потом схватилась за голову.

- Сере-е-ежка!.. - пропела она с возмущением и подлинной страстью. - Я тебя задушу, злодей!!! - Она протянула руки то ли обнять, то ли задушить ненаглядного, потом опять схватилась за голову и рассмеялась. - Я, дура, рыдаю над его Шурочкой, как последняя Дездемона, бегаю голая по Москве, как по степи, а у него жанр играет!.. Нет, это же надо же...

Она долго не могла успокоиться и то прикладывала к скулам холодный бокал с вином, то ошарашенно любовалась своим кудесником.

- О чем ты еще наврал - признавайся сразу!

- Сразу не получится, - подсевшим голосом сказал Серега. - Только имей в виду - о главном не соврал. Все, что про себя рассказывал, про мать с отцом, в общем, все правда.

Игорь бросился выручать друга.

- Это какая Шурочка - караульная? Которая наяривала тебе по телефону марш Мендельсона?

Серега кивнул.

- Так она все же была? - опять изумилась Анжелка, глядя то на Игоря, то на Серегу; Игорь, заслонившись ладонями, перевел стрелку на друга:

- Это сюда, пожалуйста... Это как вы решите, ребята, так и будет...

- Давайте выпьем, - предложил Серега. - За тебя, Анжелка. За все твои сегодняшние разочарования.

- У меня нет разочарований! - с жаром возразила Анжелка. - Я тебе говорила: ты можешь говорить, можешь молчать, все будет истолковано в твою пользу. Вы просто сбили меня с толку своей Шурочкой, я просто запуталась - где правда, а где эта.. эти.. законы жанра, короче.

- Ты хочешь знать правду? - выпившим голосом спросил Серега, запил водку томатным соком и на секунду задумался. - Согласись, это немного неосторожно для первого свидания, но Игорь прав - нам действительно отступать некуда...

Понеслось, подумал Игорь. А жаль: девушка не без странностей, конечно, но исключительных данных. Очень жаль.

- Дело в том, Анжелка, что я человек слова, - признался Серега. - Слова, а не дела. Слова, а не правды. Для меня слово выше правды, больше правды, сильнее правды. Правд много, а точное слово всегда единственное. Его нельзя придумать из головы, его можно только родить. С него все начинается, им все заканчивается, да и держится все только на честном слове. И я ничего не умею, кроме слов. Это, по мне, и есть самое главное на земле дело.

- Выше правды? - опасливо спросила Анжелка.

- Выше, - Серега кивнул. - В начале было слово.

- Нехило свистнуто, - заметил Игорь. - Ох, чувствую, потанцуем мы сегодня на славу...

Он с укоризной оглядел зал, вальяжную публику за столиками - но ничего, кроме дорогих девушек и состоятельных мужчин, не увидел. Не увидел, можно сказать, и десятой доли того, что было явлено взору. А жаль. Право, было чем потешить глаз в аквариуме "Экипажа" - уж больно затейливая, даже с перехлестом подобралась публика. Прямо напротив Игоря, под резной кариатидой, подпиравшей то ли бушприт, то ли несущую балку, посасывала экзотические коктейли тусня: Органическая Леди, Электрическая Лиза, Верник-младший и Лена Ленская. В закутке на двоих с иголочки одетые молодые люди, Олежка и Боря, толковали о налоговых льготах на алкоголь, предоставленных Национальному комитету спорта. Все у них было еще впереди: восемь ножевых ранений у одного, тройной прыжок в Америку у другого, толпы разъяренных болельщиков за обоими. На палубе г-н Боровой рассказывал длинноногой красавице последний анекдот от Дымшица: красавица слушала, не забывая делать г-ну Боровому ослепительный чиз. Писатель Лимонов и поэт Сидоров пили "Courvoisier". Модная девушка-режиссер Тина Баркалая, наряженная в бабушкины наряды и дедушкины ботинки, оживленно болтала сразу на два конца: с сильно возмужавшими отпрысками знатных фамилий, похожими на тени забытых предков, - Калатозовым, Кулиджановым, Параджановым - и очаровательной Катенькой Купершмит, читавшей за столиком по соседству свежий номер журнала "Знамя". А между столиками порхали официантки - дивная Маша с глазами испуганной газели и серьезная Фекла, простая американская девушка Фекла с простой американской фамилией Толстая...

Ничего этого Игорь, естественно, не увидел; даже Машины газельи глаза не разглядел, а только маленькую, очень такую трогательную попку.

- Правда в том, что ты видишь перед собой ничто, пустое место, - говорил между тем Серега, по-собачьи старательно заглядывая Анжелке в глаза. - Даже не служителя слова, как хотелось бы, а прислужника. Последыша тех, кто умел. Вот как если цыгану на базаре сказать, что он прямой потомок древнейшей касты магов и ведунов... Он-то и сам это знает, такое наверняка аукается в крови, должно аукаться - знать можно, а соответствовать уже нельзя, нечем соответствовать и нечему, так что на поверку он обыкновенный базарный ром, мечтающий о подержанном "мерседесе"... Вот так и я: захудалый последыш служителей угасшего культа. Они умели завораживать смерть, заговаривать время, через слово им дано было откровение - а я что? - сижу на базарной площади, обманываю доверчивых девушек в наперсток. Знать - знаю, чувствовать чувствую... иногда очень даже хорошо чувствую, какая страшная сила таится в слове, но - соответствовать уже не могу. Нечем...

- Со мной ты сотворил чудо, а не фокус, так что не прибедняйся, возразила Анжелка. - И вообще, я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь. Больше, чем можно сказать словами.

Она неожиданно протянула руку, коснулась его подрагивающих пальцев и улыбнулась. Он удивленно взглянул на нее своими серыми, по-собачьи распахнутыми глазами - и улыбнулся в ответ. У Анжелки на шее, над левой ключицей, затрепетала жилка. Она видела, с каким трудом дается ему прямое общение; видела капли пота, проступившие на висках. Видела, как проваливаются глаза, ныряя за словом куда-то в себя, вовнутрь - лицо без глаз застывало гипсовой маской - потом выскакивают обратно, не сразу обретая осмысленное выражение. Они говорили вразнобой, глаза и губы. Он уходил в слова, оставляя глаза без присмотра, и они предавали его - так было. Это совсем не то, подумала она, холодея. Это совсем не так, как по телефону.

А жилка вибрировала. Анжелка прихлопнула ее ладошкой, другой рукой продолжая стискивать Сережкины пальцы. Что-то они говорили друг другу, но она перестала слышать слова. Душа в душу, как по телефону, не получалось. Сосущая пустота разверзлась в солнечном сплетении и быстро поднималась по горлу неисчерпаемого прежде колодца. Это было совсем другое общение. Слова, слова, слова сыпались как горох. Они не описывали и десятой доли того, что происходило с ними. Они, скорее, камуфлировали действительность, прикрывали ее маскировочной сетью слов, раскрашенной изысками оборотов. Он не хотел, не умел, выпадал - а больно было и ему, и Анжелке.