Станислав Лем - Искатель. 1963. Выпуск №1

• Название: Искатель. 1963. Выпуск №1
• Автор: Станислав Лем
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1963

«Искатель» вступает в третий год своего существования. Прошедшие годы были временем поисков и для самой редакции. Как лицо человека меняется несколько от года к году, так изменяется и облик издания, сохраняя в то же время наиболее характерные свои черты. В таком старом и новом облике предстанет «Искатель» перед читателями в 1963 году.

На 1-й странице обложки: рисунок П. ПАВЛИНОВА к рассказу В. ИВАНОВА-ЛЕОНОВА «КОМАНДИР ОСОБОГО ОТРЯДА».

---

— Я уже бывал на Луне, — во время разговора Пиркс повторил это раз шесть, — но никогда в это время — за девять часов до захода.

Пнин, обращаясь к нему, называл его «коллега», а он не знал, как отвечать, и поэтому лавировал в разговоре как мог. У русского была фантастическая коллекция снимков, сделанных во время восхождений, — он, Ганшин и третий их товарищ, находящийся на Земле, в свободное время занимались альпинизмом.

Оказывается, все попытки ввести в употребление термин «лунизм» провалились. Он не привился, верно, еще и потому, что ведь и на Луне существуют Альпы.

Пиркс, который еще до поступления в институт участвовал в восхождениях, открыв в Пнине братскую душу, принялся выпытывать у него, в чем же разница между земной и лунной техникой.

— Вы должны помнить об одном, коллега, — сказал Пнин, — только об одном. Делайте все, как дома, пока можете. Льда здесь нет — разве уж в очень глубоких трещинах, и то чрезвычайно редко, — снега, разумеется, тоже, вот и кажется, будто все чрезвычайно просто, тем более что человек может свалиться с тридцатиметровой высоты и с ним ничего не случится. Но об этом даже думать забудьте.

Пиркс удивился:

— Почему?

— Потому что здесь нет воздуха, — объяснил астрофизик. — И как бы долго вы ни ходили, вам не научиться правильно определять расстояния. Тут даже дальномер не помогает, а кто же ходит в горы с дальномером? Вы забрались на вершину, смотрите вниз, и вам кажется, будто высота пятьдесят метров. А на самом деле, может, пятьдесят, может, триста, а может, и пятьсот. Мне случалось… Впрочем, вы знаете, как это бывает. Если человек один раз скажет себе: можно упасть, то рано или поздно он свалится. На Земле разбивают о камни голову, а здесь один хороший удар шлемом, лопается стекло, и конец. Так что ведите себя, словно вы в земных горах. Все, что вы позволили бы себе там, можете позволить и здесь. За исключением прыжков через трещины. Хотя бы вам казалось, что в трещине нет и десяти метров, а это равняется полутора земным. Поищите камень, бросьте на другую сторону и посмотрите, куда он упадет. По правде говоря, я от всего сердца советую вообще не прыгать. Человеку, одолевшему пару раз двадцать метров, уже и пропасти не страшны и горы по колено — вот тут и наступает самое подходящее время для несчастного случая. Спасательной службы у нас нет, сами понимаете.

Пиркс спросил о Менделееве. Почему Станция не внизу? Трудно ли туда добираться? Что это, настоящее восхождение?

— Нет, конечно. Но довольно долго, по вине каменной лавины. Она пришла из-под Солнечных Ворот. Дорогу снесло начисто… Что касается выбора места, мне об этом неловко говорить. Особенно теперь, после несчастья. Но вы ведь, верно, читали, коллега?..

Пиркс, ужасно смешавшись, сослался на экзаменационную сессию. Пнин усмехнулся, но сразу же посерьезнел.

— Ну что ж. Луна находится под международным контролем, но каждое государство имеет свою зону для научных исследований — нам отведено это полушарие. Когда оказалось, что пояса Ван-Аллена затрудняют проникновение космического излучения на полушарие, обращенное к Земле, англичане попросили разрешения построить Станцию на нашей стороне. Мы согласились. Как раз тогда уже начались работы в Менделееве, и мы предложили им принять его от нас вместе с доставленными туда строительными материалами. Рассчитаться договорились потом. Англичане были довольны, а потом вдруг уступили Менделеев канадцам, как стране Британского содружества. Нам, естественно, было безразлично.

Поскольку мы уже провели предварительную разведку местности, один из наших, профессор Анимцев, вошел в состав канадской проектной группы на правах консультанта. Неожиданно мы узнали, что англичане все же принимают участие во всей этой истории. Они прислали Шеннона, и он заявил, что на дне кратера могут возникать очаги вторичного излучения, которые будут искажать результаты исследований. Наши специалисты считали, что это невозможно, но в конце концов был принят вариант англичан. Стоимость работ, естественно, возросла страшно. Всю разницу покрывали канадцы. Но дело, конечно, не в этом, нас не интересуют чужие карманы.

Место для Станции определили и принялись проектировать дорогу. Анимцев дает нам знать: англичане сначала предложили перебросить через две пропасти на трассе проектируемой дороги железобетонные мосты, но канадцы не согласились, ибо стоимость в этом случае возрастала почти в два раза. Тогда решили вгрызаться во внутренний склон Менделеева, пробив два скальных уступа направленными взрывами. Я им не советовал — это могло нарушить равновесие кристаллической базальтовой платформы. Но они не хотели даже слушать.

Что делать? Ведь мы имели дело не с детьми. У меня гораздо больший опыт селенолога, но если они не хотели слушать советов, мы не могли им навязываться. Анимцев заявил votum separatum, и на этом все кончилось. Они начали рвать скалы. Первый нонсенс — выбор места — потянул за собой второй, и результаты, увы, не заставили себя долго ждать. Англичане построили три противолавинные стены, запустили Станцию. По дороге пошли гусеничные транспортеры. Станция работала уже три месяца, когда у подножия седловины, около Солнечных Ворот, этой большой зазубрины в западной стене, появились трещины…

Пнин встал, вынул из ящика несколько больших фотографий и показал их Пирксу.

— Вот здесь была полуторакилометровая плита, местами нависающая. Дорога шла примерно на уровне одной трети от максимума высоты, по этой красной линии. Канадцы подняли тревогу. Анимцев (он все еще сидел там) объяснил им: разница температур дня и ночи составляет триста градусов. Трещины будут увеличиваться, с этим ничего не сделаешь. Разве можно чем-нибудь подпереть полуторакилометровую стену!! Дорогу необходимо немедленно закрыть, а раз уж Станция стоит, построить подвесную.

Одного за другим вызывают экспертов из Англии, из Канады. Разыгрывается настоящая комедия: эксперты, говорящие то же, что наш Анимцев, немедленно возвращаются домой… Остаются только те, которые видят какой-нибудь способ справиться с трещинами. Начинают их цементировать. Глубокие вливания, откосы. Цементируют и цементируют без конца, так как все зацементированное днем лопается следующей же ночью. По трещинам уже скатываются небольшие лавинки, но задерживаются на стенах. Строят систему клиньев, чтобы разбивать большие лавины. Анимцев объясняет им, что дело не в лавинах, может рухнуть вся плита! На него было страшно смотреть. Человек прямо из кожи лез вон, видел приближающееся несчастье и ничего не мог поделать. Я вам честно скажу, у англичан есть великолепные специалисты, но это была не просто селенологическая проблема. Речь шла о престиже: они построили дорогу и не могли идти на попятную. Наконец Анимцев заявил какой-то очередной протест и уехал. Потом мы узнали, что между англичанами и канадцами начались споры, трения в связи с той самой, плитой, кстати, это край так называемого Орлиного Крыла. Канадцы хотели взорвать ее целиком, разрушив дорогу, чтобы потом построить новую, безопасную. Англичанам такой план не нравился. Впрочем, это была утопия. Анимцев подсчитал, что для взрыва потребовался бы шестимегатонный водородный заряд, а конвенция ООН запрещает использование радиоактивных материалов в качестве взрывчатых веществ. Вот так они спорили и ругались, пока плита не рухнула…

Англичане писали потом, что во всем виноваты канадцы, потому что отвергли первый проект, те бетонные виадуки…

Пнин мгновение смотрел на фото, затем взглянул на другое, показывающее увеличенную почти в два раза расщелину в стене. Черными точками было обозначено место обвала, который уничтожил дорогу вместе со всеми укрепляющими конструкциями.

— В результате Станция периодически недоступна. Ночью туда практически невозможно добраться. Тут ведь нет Земли…

Пиркс понял, о чем думает русский: на этой стороне долгие лунные ночи не освещаются огромным фонарем Земли.

— А инфракрасная техника не помогает? — спросил он. Пнин усмехнулся.

— Инфракрасные окуляры? Какие уж тут окуляры, коллега, если через час после захода скалы имеют минус сто шестьдесят градусов на поверхности… Впрочем, теоретически можно ходить с радароскопом: вы никогда не пробовали ходить с ним в горы?

Пиркс признался, что никогда.

— И не советую. Это исключительно сложный способ самоубийства. Радар хорош на ровной местности, но в горах…

Вошли Ланье и профессор; пора отбывать. До Менделеева полчаса лету, пешком — еще два часа, а солнце заходило лишь через семь. Четыре с половиной часа резерва — это, пожалуй, многовато. Но тут выяснилось, что с ними полетит доктор Пнин. Пиркс и Ланье пытались объяснить, что это ни к чему, но хозяева не хотели их даже слушать.

Когда они уже собрались идти, Ганшин спросил, не нужно ли передать что-нибудь на Землю — это последняя оказия. Менделеев, правда, имел с Циолковским радиосвязь, но через семь часов они попадут на терминатор и начнутся сильные помехи.