Джордж Бьюкенен - Мемуары дипломата

• Название: Мемуары дипломата
• Автор: Джордж Бьюкенен
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: В книге воссоздается картина предвоенной и военной царской России, Февральской и Октябрьской революций. Наиболее подробно автор освещает русско-австрийскую дипломатическую борьбу на Балканах, складывание двух враждебных лагерей в Европе накануне первой мировой войны, а также англо-русские отношения в связи с мировой войной. Хотя значительное место в книге занимает описание дипломатических приемов, балов, встреч при царском дворе, читатель прочтет ее с интересом: она, несомненно, расширит представления о происходившем в 1910-1918 гг. в Европе и в России.

---

Тем временем возросло течение в пользу соглашения с Россией, и стал открыто обсуждаться вопрос о религии наследника. Сделав таким образом вопрос об обращении князя Бориса в православие предметом политических программ, князь Фердинанд не рассчитал ни силы религиозных воззрений семьи своей жены, ни того политического давления, которое, повидимому, и заставило его считаться с ними. В результате того, что он взял в свои руки бразды правления, оппозиция направила все свои действия против него лично, и на него стали смотреть как на препятствие к осуществлению национальных стремлений. Раскрыт был ряд заговоров на его жизнь, так что пришлось принять исключительные предосторожности, чтоб обеспечить его безопасность. Стал угрожать правительственный кризис. Собрание вотировало пожелание нации о переходе князя Бориса в православие. До того, как принять окончательное решение, князь Фердинанд отправился на поклонение в Рим в надежде убедить папу снять с него обязательство, которое он принял на . себя при женитьбе. Но его святейшество оказалось неумолимым. По возвращении в Софию князь Фердинанд, притворившись сначала, будто он замышляет отречение, подписал воззвание о том, что князь Борис примет причастие по православным обрядам. Император Николай взял на себя обязанности крестного отца, причем Чарыков был назначен русским дипломатическим агентом в Софию. В то же время султан признал Фердинанда князем Болгарии и генерал-губернатором Восточной Румелии; другие державы дали свое согласие, чем было формально урегулировано положение князя Фердинанда. Признание держав было куплено, однако, ценой такой моральной жертвы, которая, хотя в большей мере и была вызвана соображениями высокой политики, была тем не менее принесена главным образом ради личного честолюбия. Нарушив торжественное обещание, которое одно только сделало возможным его женитьбу, или, как он предпочитал изображать это, пожертвовав своим сыном ради блага Болгарии, он разрушил свои связи с собственной семьей и западными державами. "Запад, - сказал князь Фердинанд Собранию, - объявил мне анафему. Заря с Востока освещает своими лучами мою династию и наше будущее".

Вернемся, однако, к Македонии, где неустанно работала Внутренняя Организация. В 1897 г. закончился период пятилетней тайной подготовки. Наступил период действия, причем комитет преобразовался в террористическую организацию, решения которой выполнялись дружинами. Каждый год приносил новые эксцессы турок и новые репрессии комитетов. Позиция последовательных болгарских правительств по отношению к повстанческому движению отличалась только по степени: осуждая его преступную практику, все они симпатизировали его целям. При всяком надвигавшемся кризисе державы делали в Софии неизбежные представления. Но Россия и Австрия не всегда действовали искренне, а позиция Бахметьева, русского дипломатического агента, и панславистских агентов на Балканах не всегда совпадала с заверениями официальной России в Петербурге. Присутствие русского великого князя и генерала Игнатьева на празднествах осенью 1902 г. в память взятия Шипки еще больше разожгло македонские комитеты, а речи генерала Игнатьева прямо призывали к действию.

В декабре Софию посетил сам граф Ламсдорф, при чем он дал ясно понять, что Россия не может позволить комитетам втянуть ее в вооруженное вмешательство на Балканах. Возвращаясь через Вену, он выработал вместе с графом Голуховским план реформ, сущность которых заключалась в назначении Хильми-паши главным инспектором трех македонских вилайетов. Этот план, вошедший в силу в феврале 1903 г., далеко не удовлетворил общественное мнение Болгарии, а стамбуловистское правительство, пришедшее вскоре после того к власти, решило продолжать традиционную политику своей партии в смысле сохранения хороших отношений с Турцией, пытаясь вырывать уступки, пользуясь ее страхом перед иностранным вмешательством. Русское правительство, однако, противилось прямому соглашению вассала с сюзереном, так что болгарская миссия, посланная в Константинополь с целью добиться такого соглашения, вернулась ни с чем. Тем временем в Македонии шли поспешные приготовления к всеобщему восстанию, и в августе дан был сигнал.

Болгарское правительство не было готово к войне. Несмотря на сильное возмущение методами репрессий, к которым прибегала Турция, оно так не доверяло России вследствии колебаний ее политики, что старалось избежать разрыва с Турцией. Россия, по его мнению, вела двойную игру. Русский посол в Константинополе отстаивал суровое подавление повстанцев, а русский агент в Софии стоял на стороне повстанцев, и оба старались, повидимому, вызвать разрыв между Болгарией и Турцией, чтоб дать России повод к вмешательству. Единственным результатом восстания оказалось то, что Европа уяснила себе серьезность положения и необходимость принятия более целесообразных и более практических мер. Благодаря в большей степени инициативе лорда Лэнсдоуна, граф Ламсдорф и граф Голуховский разработали в октябре в Мюрцштеге план более широких реформ. Главными пунктами его было назначение русского и австрийского гражданских агентов на-ряду с Хильми-пашей, реорганизация жандармерии путем привлечения иностранных офицеров, реформа юридических учреждений, финансовая помощь возвращающимся беженцам и т. д.

Хотя некоторые их этих мер были приняты болгарским правительством с удовлетворением, весь план в целом был испорчен в его глазах тем фактом, что проведение его возлагалось на Австрию и Россию, на двух наиболее реакционных и эгоистических членов европейского концерта держав. Таково было положение вещей к тому моменту, когда вспыхнула русско-японская война, позволившая болгарскому правительству пересмотреть свою позицию. Несмотря на страх перед намерениями России, оно всегда лелеяло успокоительное убеждение в том, что, в случае поражения в войне с Турцией, Болгария получит помощь от России; в данный же момент, кроме боязни самоизоляции на случай поражения, правительство Болгарии было озабочено мыслью о том, что, воспользовавшись русской разрухой, Австрия оккупирует северные округа Македонии. Начаты были поэтому переговоры о непосредственном соглашении с Турцией, и в апреле 1904 г. было подписано соглашение, которое послужило к установлению более дружественных отношений между вассалом и сюзереном, хотя благодаря оппозиции России оно не обеспечило распространения Мюрцштегских реформ на Адрианопольский вилайет, чего очень хотела Болгария.

Переговоры эти еще продолжались, когда я прибыл в Софию вскоре после начала русско-японской войны.

Глава VI. 1904-1908

Мой прием у князя Фердинанда. - Отношения Болгарии к Греции, Сербии и Румынии. - Визит князя Фердинанда в Лондон. - Германское, австрийское и русское влияния. - Лучшие отношения с Россией

Что касается моих личных отношений с князем, то я начал свою миссию при благоприятных ауспициях. Подписывая свое согласие на назначение меня генеральным агентом и консулом Британии, князь Фердинанд написал одну из тех красивых фраз, на которые он был большой мастер: "Рад получить сына своего отца, бывшего другом моего (отца)". Официальные отношения, наоборот, характеризовались с некоторых пор охлаждением между двумя правительствами благодаря крайней руссофильской политике, начатой князем Фердинандом. Эти отношения еще более ухудшились благодаря инциденту, повлекшему за собой личную неприязнь между дворами обеих стран. Узнав о смерти королевы Виктории, князь Фердинанд посетил миссию и заявил о своем намерении присутствовать на похоронах, причем требовал, чтоб с ним обращались, как с правителем Болгарии, а не как с младшим из дома Кобургов, как это делали во время празднования бриллиантовой свадьбы. Князю сообщили тогда, что данный случай крайне неподходящ для обсуждения подобных вопросов и что не будет произведено никаких изменений в уже утвержденной церемонии. Тогда князь Фердинанд отменил все приготовления к отъезду. Он послал вместо себя депутацию, а сам провел день похорон в Филиппополе, где праздновал день рождения князя Бориса со смотром и парадным завтраком, на который был специально приглашен русский представитель в Софии. Этот "печальный эпизод", как князь Фердинанд его охарактеризовал, считая его личной обидой, естественно восстановил против него короля Эдуарда.

Я всегда считал Болгарию наиболее важным фактором на Балканах, а вследствие новой ситуации, созданной русско-японской войной, я более чем когда-либо стремился, если возможно, оторвать ее от слишком большой зависимости от России. Представляя поэтому свои верительные грамоты, я подчеркнул с согласия лорда Лэнсдоуна ту симпатию и интерес, с которыми британское правительство следило за моральным и материальным прогрессом Болгарии под управлением князя Фердинанда, и изложение его дружественного чувства по отношению к болгарскому народу. Взаимное согласие двух правительств могло быть достигнуто только тем, что личные отношения между князем Фердинандом и Сент-Джеймским двором сделались бы более интимными, тем более, что князь старался сам направлять внешнюю политику Болгарии и естественно склонялся бы на сторону того правительства, которое сумело бы польстить его тщеславию.