Джордж Бьюкенен - Мемуары дипломата

• Название: Мемуары дипломата
• Автор: Джордж Бьюкенен
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: В книге воссоздается картина предвоенной и военной царской России, Февральской и Октябрьской революций. Наиболее подробно автор освещает русско-австрийскую дипломатическую борьбу на Балканах, складывание двух враждебных лагерей в Европе накануне первой мировой войны, а также англо-русские отношения в связи с мировой войной. Хотя значительное место в книге занимает описание дипломатических приемов, балов, встреч при царском дворе, читатель прочтет ее с интересом: она, несомненно, расширит представления о происходившем в 1910-1918 гг. в Европе и в России.

---

6 августа.

"Керенский образовал правительство в составе шести социалистов и шести членов, не принадлежащих к социалистам. Пять из последних принадлежат к кадетской партии. Авксентьев, председатель Совета Крестьянских Депутатов, стал министром внутренних дел, а Савинков, бывший террорист, - товарищем военного министра. Корнилов назначен верховным главнокомандующим".

11 августа.

"Сегодня я встретил Керенского за завтраком, который давал Терещенко. Во время нашей беседы я сказал, что очень удручен тем обстоятельством, что к общему положению, как кажется, все относятся исключительно с партийной точки зрения, и что политические соображения берут перевес над требованиями войны. Ссылаясь затем на обращенную к нам просьбу Корнилова о дальнейшей доставке артиллерии, я заметил, что мы были свидетелями того, как первоначальный успех июльского наступления превратился в бегство вследствие отсутствия дисциплины, и что наша военная власть вряд ли согласится исполнить упомянутую просьбу, если не получит уверенности, что Корнилов будет наделен всей полнотой власти для восстановления дисциплины. Я прибавил, что уверенность моего правительства возросла бы, если бы я мог уведомить его, что Петроград включен в фронтовую полосу и что в нем введено военное положение. Керенский заявил, что правительство решило поддержать порядок, и сказал несколько вспыльчиво, что если мы намерены торговаться насчет артиллерии и не хотим помогать России, то нам лучше сказать это сразу. Я сказал, что он неправильно меня понял, что мы всячески хотим помочь России, но не будет ничего хорошего в том, что мы пошлем ей на фронт артиллерию, если последнюю захватят германцы. Мы нуждаемся в каждой пушке, которая может быть доставлена на наш собственный фронт, и, пуская эти пушки в ход, мы окажем действительную помощь России".

Неделей позже я получил ответ на вышеприведенную телеграмму, в которой мне давалась инструкция заверить Керенского в самом серьезном желании правительства его величества помочь России и сказать ему, что хотя британская армия предприняла теперь самое тяжелое наступление, какое только до сих пор предпринималось, но правительство отдало распоряжение возобновить доставку тяжелых орудий России".

13 августа.

"Опубликование переписки между первым министром и г. Гендерсоном по вопросу об отношении последнего к Стокгольмской конференции причинило русскому правительству большие затруднения и подвергло его нападкам со стороны Совета. В разговоре со мной по этому вопросу Терещенко сказал, что он поручил русскому поверенному в делах уведомить правительство его величества, что русское правительство считает Стокгольмскую конференцию партийной, решения которой никоим образом не могут его связывать, но что препроводительная нота Набокова к г. Бальфору, которой первый министр придает особенно важное значение, была написана без его инструкций. Он никогда не поручал ему заявлять, что русское правительство против конференции (г. Набоков в своей ноте к Бальфуру употребил выражения, которые были истолкованы в этом смысле).

Когда Терещенко и Керенский заявляли мне, что они предпочитали бы, чтобы конференция не состоялась, то они отнюдь не желали, чтобы мы публично заявили об их отрицательном отношении к ней. Сегодня утром Керенский просил меня побудить правительство его величества не отказывать в паспортах нашим социалистам".

15 августа.

"Я давал вам полную информацию, по телеграфу о различных стадиях последнего министерского кризиса и об окончательном составе правительства. Оно представляет собою улучшенное издание старого, и некоторые из новых министров - хорошие люди. Плеханов, выполнивший блестящую работу, должен был войти в состав правительства, но Совет этого не допустил бы, так как он никогда не простил бы Плеханову, его заявления о том, что он сначала патриот, а потом социалист.

Мы пришли в этой стране к любопытному положению, когда мы приветствуем назначение террориста, бывшего одним из главных организаторов убийства великого князя Сергея Александровича и Плеве, в надежде, что его энергия и сила воли могут еще спасти армию. Савинков представляет собою пылкого поборника решительных мер как для восстановления дисциплины, так и для подавления анархии, и о нем говорят, что он просил у Керенского разрешения отправиться с парой полков в Таврический дворец и арестовать Совет. Излишне говорить, что такое разрешение не было дано. С другой стороны, он, к несчастью, является противником восстановления прежней дисциплинарной власти офицеров и предпочитает наделить этой властью правительственных комиссаров на фронте, в чем видит гарантию против возможной контр-революции.

Хотя известия из армии лучше, и хотя в Петрограде полное спокойствие, однако я не могу считать положение удовлетворительным. Правительство упустило единственную возможность раз навсегда раздавить большевиков после беспорядков, происходивших в прошлом месяце. Когда я упрекал в этом Терещенко, то он сказал, что Керенский в то время, когда вспыхнули беспорядки, к несчастию, находился на фронте. По своем возвращении он заметил, что было бы лучше, если бы князь Львов отложил на несколько часов посылку войск и артиллерии для защиты членов Совета, которые в понедельник вечером подвергались опасности быть арестованными или перебитыми восставшими войсками. Правительство, как целое, не . внушает особого доверия. Гучков придерживается самых мрачных взглядов на положение и заявляет, что в армии не только вскоре начнется голод, но, если война будет продолжаться и зимой, то армия растает сама собой. Он сказал мне как-то, что нынешнее правительство безнадежно и никогда не сможет спасти страну. Конечно, ему хотелось бы отделаться от социалистов и заменить их представителями правых партий. Я возразил, что ни одно правительство не сможет ничего сделать, если оно не сможет рассчитывать на поддержку петроградского гарнизона, который в настоящее время предпочитает повиноваться лучше приказам Совета, чем правительству.

Я имел однажды продолжительную беседу с князем Кропоткиным. Его взгляды на положение вещей очень близки к моим, хотя он, пожалуй, еще более пессимистически смотрит на будущее. Я все еще надеюсь, что Россия выдержит, хотя препятствия на ее пути как военного, так и промышленного и финансового характера внушают сильнейшие опасения. Вопрос о том, откуда она возьмет денег для продолжения войны и для уплаты процентов по государственным долгам, меня очень озабочивает, и нам вместе с американцами придется вскоре столкнуться с тем обстоятельством, что мы должны будем в весьма значительной степени финансировать ее, если мы желаем, чтобы она выдержала зимнюю кампанию. Однако нельзя ожидать, чтобы мы согласились на это, пока не получим доказательств в ее решимости привести свой дом в порядок путем восстановления строгой дисциплины в армии и подавления анархии в тылу. Генерал Корнилов представляет собою единственного человека, достаточно сильного, чтобы сделать это, и он дал ясно понять правительству, что если оно не исполнит его требований и не наделит его полномочиями, которые он считает необходимыми, то он откажется от верховного командования. Опасность состоит в том, что если он будет иметь успех и приобретет преобладающее влияние на армию, то он станет предметом подозрений со стороны Совета, политика которого, направленная к разрушению дисциплины, была первоначально вызвана опасением того, что армия сделается господствующей силой в стране".

24 августа.

"Я возвратился вчера ночью после недельного отдыха в Финляндии и видел Терещенко сегодня утром. Я очень разочарован, - сказал я ему, - тем, что если положение переменилось, то только к худшему, что едва ли хоть одна из задуманных дисциплинарных мер была применена на деле, и что правительство кажется мне более слабым, чем когда-либо. На мой вопрос, согласен ли Керенский с верховным главнокомандующим по вопросу о восстановлении смертной казни в тылу, он сказал, что только в течение последних нескольких недель оказалось возможным хотя бы поставить на обсуждение этот вопрос, и что правительство вынуждено действовать с крайней осторожностью. По его словам, Керенский отстаивал в Совете министров применение смертной казни за некоторые государственные преступления как военных, так и гражданских лиц, но кадеты возражали против применения ее к последним, опасаясь, что смертной казни могут быть подвергаемы лица, подозреваемые в возбуждении контр-революции. Я возразил, что каковы бы ни были у правительства основания для осторожного образа действий в прошлом, сейчас оно не может терять времени; так, не говоря уже о военных перспективах, экономическое положение настолько серьезно, что если не будут приняты немедленно самые решительные меры, то зимою могут возникнуть серьезные затруднения. Я некогда предостерегал императора, что голод и холод вызовут революцию, и если правительство не будет действовать быстро, то те же самые причины приведут к контр-революции. Терещенко соглашался с тем, что правительство не настолько сильно, как это было бы ему желательно, но сказал, что генерал Корнилов представит Московскому Совещанию, которое открывается завтра, свою программу и объяснит, какие мероприятия он считает необходимыми. Это Совещание будет первым большим национальным собранием со времени революции, и на нем будут участвовать как все министры, так и представители Совета и других учреждений".