Александр Сегень - Общество сознания Ч

• Название: Общество сознания Ч
• Автор: Александр Сегень
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Жизнь по солнцу! - торжествуя, произнес отец-основатель. - Только она способна вдохновлять людей на труд, на радости, на свершения. Она делает их бодрыми, активными, трудолюбивыми и жизнелюбивыми. Вы сами убедитесь в этом, и очень быстро. Живя в окружении пассивного и вялого населения России, «жаворонки», то есть люди, предпочитающие рано вставать и вовремя ложиться спать, теряются, становятся такими же, как все. Здесь мы освобождаем их от тяжкой обузы, которую представляют собой соотечественники, и они расправляют крылья, душа их дышит и поет, они становятся теми, кем создал их бог Солнце. Но мы продолжим нашу беседу после. Теперь прошу вас встать вот тут. Если душа подскажет вам, что вы хотите сделаться такими же, как мы, не стесняйтесь, молитесь, поклоняйтесь, сбрасывайте с себя тяжкое бремя накопленных предрассудков.

Белокуров и Тетерин встали чуть в сторонке от отца-основателя и остальных главных лиц княжества, включая княгиню, фрейлину и, по-видимому, членов совета.

- Во имя солнца, всемилостивого и всемогущего! - возгласил отец- основатель. - Солнце, милостиво будь к нам, птицам твоим. Солнце, в лике которого Бог Отец и Бог Сын и Бог Дух Святой, и Аллах, и всякое верховное божество является над землею, чтобы питать жизнь и дела наши, снизойди на нас, выгляни и открой день новый, дабы мы могли послужить тебе верой и правдой.

Тут он встал на колени, и все последовали его примеру. На востоке вот-вот готов был прорезаться первый луч. Белокуров и Тетерин переглянулись, оба дружно вздохнули - делать нечего, встали на колени.

- Слава тебе, бог Солнце, слава тебе! - продолжал громко молиться отец-основатель. - Царь небесный, оживитель душ наших, приди и вселись в сердца наши, очисти нас от ночной тени и подай нам жизненные силы, ибо мы всем сердцем поклоняемся тебе, богу единому и самому светлому!

Тут все поклонились, припав лбами к земле. Тетерин и Белокуров вновь переглянулись, но на сей раз не последователи примеру солнцепоклонников.

- Не поднимем лиц наших от сырой земли, покуда не явишь нам светоносный лик свой, Ярило-бог! - прозвучал несколько приглушенно голос отца-основателя. - Явись, бог Солнце, явись нам! Благословенны будут твои птицы жаворонки, исшедшие из гнезд своих во сретенье тебе.

В следующий миг Тетерин вздрогнул. Он ожидал, что рассвета предстоит ждать еще сколько-то, но первый луч солнца вдруг ужалил его прямо в глаз, и мощный, дружный вздох облегчения и радости прокатился по множеству рядов солнцепоклонников, покрывших собою весь обширный холм сверху донизу. Это впечатляло. Чувствовалось, что отец-основатель хорошо знает, когда именно проклюнется рассвет и когда надо произнести последние слова предрассветной молитвы.

- Ух ты! - послышалось, как прошептал Белокуров.

- Слава тебе, солнце наше, слава тебе! - воскликнул отец-основатель, отрывая лицо от земли и выпрямляясь, но не вставая с колен.

Теперь уже все вокруг что-то бормотали. Это продолжалось во все время, покуда диск солнца выпрастывался из-за горизонта, а когда он наконец весь вышел наружу, отец-основатель встал с колен и громко произнес:

- Поздравляю вас, жаворонки, с новым днем солнца! Проживем же его так, как предписывает нам устав, и начнем его с омовения, как и начинали со дня нашего первого поклонения.

Все стали подниматься с колен. Вставая, Тетерин ужаснулся, услыхав, как внутри него молнией промелькнул голос ч-носца Святослава Зиновьевича, пропищавший: «Че наш, иже еси на небесех…» Тошнота подступила к горлу Сергея Михайловича, судорога скрутила грудь, и его бы вырвало, если б желудок не был пуст.

- Боже! Куда меня опять занесло! - произнес он. - Из Ч в Ж. Из одного кощунства в другое!

- Да, - раздался голос Белокурова. - Есть что-то кощунственное во всем этом. Идемте посмотрим, как они будут нырять нагишом в реку.

- Надо ли? - усомнился Тетерин. Он сел на землю и стал смотреть на солнце. Впервые в жизни оно было ему противно.

- Может, и не надо, - согласился Белокуров и сел рядом с Сергеем Михайловичем. - Ну что, выспимся тут и поедем куда подальше отсюда?

- Пожалуй, - кивнул Тетерин. - Только куда?

- К тому священнику… Недалеко отсюда, часа полтора-два езды. У меня есть адресок. И там встретим Пасху, как положено христианам. Ведь мы же православные. Только заблудшие. Нам пора туда. Сразу надо было туда, да я вот в ночных страхах не сообразил, сюда поехал. Приехал, нечего сказать! К язычникам.

Глава пятнадцатая Мало сов - еще и зорянки!

- Невозможно работать.

- Вы даете нереальные планы.

- Это… как его… Волюнтаризьм!

- В моем доме не выражаться!

Он убегал. Убегал от Марины. Сам удивлялся тому, как это он мог затеять женитьбу с ней. Теперь он отчетливо сознавал, что нисколько не любит ее, потому что любит только Катю. Мало того, хуже того - он осознавал, что княжество и «жаворонки» есть полный бред. Все получилось не так, как замышлялось им, и он видел, что поздно что-либо исправлять. Напрасно он соблазнился деньгами Катиного мужа, напрасно с такой легкомысленностью согласился строить царство «жаворонков» подле пещеры с ублиетткой. Ночное зловонное извержение - лишнее тому доказательство. Следовало ограничиться бедной колонией, а не зариться на проекты дворцов и замков.

Он сердился и раздражался все больше, да к тому же обе предыдущие ночи скверно спал. Можно сказать, почти не спал вовсе. И потому все теперь казалось полным бредом. Да и разве не бред, что один из приехавших сегодня под утро гостей как две капли воды похож на него? Только полнотелый и усатый. И разве не бред, что Катя сказала ему только что, совершая вместе с ним обряд утреннего омовения: «Теперь хочу тебя того - усатого»? И смеялась так, как смеется, затевая очередной взбалмошный проступок. Теперь, приближаясь к гостям, Владимир Георгиевич с ненавистью рассматривал своего толстого и усатого двойника, понимая, что Катя во что бы то ни стало охмурит этого с виду добродушного малого.

- Ну что же вы? - спросил он. - Постеснялись?

- Да как-то… с первого раза… - пробормотал в ответ двойник.

- Вот оно, вот оно, вот оно! - заворчал, еле сдерживая злобу, Ревякин.

- Ханжество-то человеческое. Раздеться целомудренно, являя себя солнышку, стесняемся. А втайне, совершая какой-нибудь блуд, не стесняемся обнажаться. А бог-то все равно нас видит, наготу нашу - и ту, и эту. Бог солнце в наготе к нам приходит, в священной наготе. А когда мы в грешной наготе тайнодействуем, он не приходит, но видит нас.

- Аминь, - шутливым тоном произнес двойник, видимо, пытаясь сменить пластинку.

- Ну ладно, - вздохнул отец-основатель. - Что-то я накинулся на вас с нравоучениями с утра пораньше. Пойдемте, я покажу вам наши достижения народного хозяйства. На чем я остановился, когда мы прервали беседу?

- На том, что России нужна жизнь по солнцу, - подсказал второй гость, имя которого, как и имя двойника, почему-то выпало из памяти Владимира Георгиевича, подпорченной бессонными ночами. Он помнил только, что тот, который двойник, работает редактором газеты, а его спутник - специалист по раскопкам.

- Именно по солнцу, друзья мои, именно по солнцу, - сказал Ревякин и умолк, чувствуя, как эта жизнь по солнцу уже в печенках у него сидит.

- Хм… - кашлянул редактор-двойник. - Послушайте, дружище, а ведь вы и впрямь на удивление похожи на меня, а я - на вас. Мы могли бы вместе рекламировать какое-нибудь средство для похудения. Я бы говорил, что я - это я до того, как стал пользоваться средством, а вы бы уверяли дураков, что вы - это я после.

Специалист по раскопкам рассмеялся. Отец-основатель тоже сделал вид, что ему очень смешно. Он стал собираться с мыслями, что делать и что говорить дальше, но ему не дали. Внезапно прямо перед ним выросло свирепое бородатое лицо, оснащенное стальными и страшными глазами и ощеренным ртом, в котором виднелось отсутствие нескольких зубов. Не успел Владимир Георгиевич припомнить, как зовут этого бывшего «жаворонка», сбежавшего год назад, а на него уже обрушилось гневное:

- Опомнись, покайся, нечестивый изверг Максенций! Доколе будешь улещать невинные души своей поганой ересью? Окстись, нечестивый лжеучитель! Дождешься такого затмения солнца, что сера с небес посыплется и огонь, аки на Содом и Гоморру. Вот оно, смердящее изгноение твоей лжеверы! - бывший «жаворонок» указал рукой в сторону основания замка, затопленного извержениями ублиеттки. - А коли не прекратишь бесстыдных своих радений, то и вся местность разверзнется, ад и сера поглотят тебя и твоих присных!

- Слава! - позвали бывшего «жаворонка» приближающиеся к месту обличения скорняки Андрей и Гена.

Тотчас Владимир Георгиевич вспомнил, что этот Слава работал у них в княжестве, плитку клал, цементировал, только рано вставать ему тяжело было.

- Погодите вы! - огрызнулся на скорняков обличитель ревякинской ереси.