Иван ФИРСОВ - От Крыма до Рима(Во славу земли русской)

• Название: От Крыма до Рима(Во славу земли русской)
• Автор: Иван ФИРСОВ
• Жанр: Историческая проза

Новый роман современного писателя-историка И. Фирсова посвящен становлению русского флота на Черном море в XVIII веке. Центральное место занимает описание знаме­нитого Керченского сражения 1790 года, успех в котором положил начало блистательным победам контр-адмирала Ф. Ф. Ушакова.

---

Только Храповицкий собрался уехать, как к воротам дворца подъехала запыленная коляска. Из нее выпрыг­нул офицер в морском мундире. «С реляцией о виктории флота Черного моря от князя Потемкина», — доложил он, и Храповицкий вернулся с ним во дворец.

Дела под Очаковом шли неважно, известий от По­темкина давно не было; и поэтому Екатерина, выслу­шав камердинера Зотова о том, что прибыл курьер от князя, нетерпеливо проговорила:

— Проси немедля.

В дверях показался стройный, моложавый, симпа­тичный офицер. Преклонив колено, он звонко отрапор­товал:

— Флота капитан-лейтенант Сенявин, ваше величе­ство, — и вынул из обшлага мундира пакет, — с реляци­ей его сиятельства, главнокомандующего флота Черно­морского, князя Григория Александровича Потемкина.

«Каков красавец, — залюбовалась императри­ца, — ох, князюшка, друг сердешный, знает, чем пора­довать меня может».

Взяв пакет, Екатерина отошла к распахнутому ок­ну, поближе к свету и свежему воздуху. По мере чтения ее стареющее лицо все больше озарялось улыбкой.

— Право, господин Сенявин, сия новость нам радо­стна. Какая виктория славная, — воскликнула она не­вольно, обращаясь к Храповицкому, — ныне, Алек­сандр Васильевич, флот наш Севастопольский взял верх над турецкой эскадрой подле острова Фидониси.

Неприятель при этом потерял шебеку и ретировался с места битвы. При всем том капитан-паша превосход­ство имел в кораблях немалое.

Екатерина передала реляцию секретарю, опусти­лась в кресло и протянула руку Сенявину. Тот быстро подошел, встал на колено и поцеловал ее.

— Мы безмерно рады доставленной вами реля­ции и благосклонным вниманием вас непременно удостоим.

Тут же она велела принести табакерку, усыпанную бриллиантами, и в нее положила двести червонцев. Вручив награду, Екатерина милостиво отпустила Сеня-вина, сказав:

— Послезавтра вам вручат наше письмо светлей­шему князю с нашим изъявлением благодарности и на­градами победителям сей славной битвы.

Отоспавшись, Сенявин спустя два дня покинул сто­лицу.

Лагерь под Очаковом встретил его встревоженным шумом. Сновали ординарцы и посыльные. Куда-то та­щили осадные орудия. В сторону крепости промчался эскадрон драгун. Оттуда временами доносились глухие раскаты пушечной пальбы.

Как объяснил адъютант князя, осада крепости сильно затянулась. Князь вначале предполагал овла­деть крепостью без особых хлопот. Достаточно, мол, в ней запереть турок. Но не получилось. Который ме­сяц сидели янычары в осажденной крепости и, кажет­ся, не испытывали особых хлопот. Со стороны Лимана, под прикрытием сильной эскадры Эски-Хуссейна, кре­пость постоянно снабжалась всеми припасами и под­креплениями войск. Потемкин противился общему штурму, а Суворов, наоборот, предлагал решительным приступом брать Очаков. «Одним глядением крепость на возьмешь», — дерзко высказался он на днях свет­лейшему, хотя тот был не в настроении.

Сенявина князь принял без проволочек. Молча, грызя, по старой привычке, ногти, прочитал письмо императрицы. Вяло расспросил о столичных сплетнях, знанием которых Сенявин не мог похвалиться.

Тяжело вздохнув, Потемкин махнул рукой и позвал своего секретаря, Василия Попова.

— Подай указ на Сенявина, — буркнул он.

Попов принес, и Потемкин передал документ Сенявину.

— Читай.

Сенявин, смущаясь, зарделся. Указ главнокоман­дующего объявлял о присвоении ему, Сенявину, зва­ния капитана 2-го ранга и назначении генеральс-адъю-тантом Потемкина.

— Ну что, доволен? — спросил князь с усмешкой. Приглядевшись за два года к Сенявину, он понял, что лучшего помощника по морскому делу не сыскать.

—   Безмерно рад, ваша светлость, — ответил еще непришедший в себя Сенявин…

—   Стало быть, и отпразднуем твое производство се­го же дня, ввечеру, — перебил Сенявина повеселевший князь.

Вечером в шатре собралось десятка два человек. Се­нявина князь посадил рядом с собой.

Слыхал Сенявин не однажды о разгульных кутежах у светлейшего. В этот раз собравшиеся довольно скоро захмелели, Потемкин вызвал певчих для поднятия на­строения. Неожиданно для себя Сенявин начал удачно подпевать.

— Да ты, никак, еще и голосист, будто соловей, — удивился князь.

Сенявин, захмелев, собрался с духом, высказал со­кровенное:

— Ваша светлость, простите, который год я в адъю­тантах пробавляюсь. По мне, лучше службы корабель­ной не сыскать.

Все вокруг примолкли, зная, что светлейший не пе­реносит какие-либо просьбы во время застолья.

Сейчас Потемкин будто не слыхал Сенявина, гля­нул на него с усмешкой.

— А ну-ка, новоиспеченный флота капитан, спой-ка нам что-либо развеселое, — махнул платком пев­чим, и застолье продолжалось как ни в чем не бывало. Закончилось оно под утро.

Солнце только-только взошло, а Сенявина разбу­дили. Князь требовал его к себе. Быстро собравшись, он чуть не бегом поспешил к шатру. Вошел и поразил­ся. Потемкин, словно и не было ночного пиршества, сидел за столиком, деловито перебирал бумаги, делал пометки.

— Ты давеча о службе корабельной пекся, — отки­нувшись на спинку кресла, начал он, — так помни. Я взял тебя не для прислуги, а советы мне по делам флот­ским сказывать, когда в том нужда будет. Морское ре­месло хитрое, сие я давно уразумел. Потому ты мне по­требен. Особливо ежели в море случится пла­вать. — Князь встал, поманил Сенявина к карте и про­должал: — А то, что в море просишься, похвально. И тут я тебе случай припас.

Все это время Сенявин не проронил ни слова. Остат­ки хмельного давно улетучились, и он внимательно слушал князя.

— Турки нынче в Очакове крепко сидят, Порта мо­рем туда все припасы доставляет, капитан-паша запер Лиман, а Мордвинов со своей эскадрой ныне слабак. Да и твой Войнович в схватку не рвется, второй месяц канючит в Севастополе, то да се.

Потемкин провел ладонью по южному берегу Чер­ного моря.

— Задумку имею, как бы капитан-пашу от Очакова отвлечь. Для того диверсию к берегам анатолийским учинить. Гляди, — он ткнул пальцем в турецкий бе­рег, — здесь пристани у них знатные, Синоп, Трапезунд. В них какие ни есть, а суда содержатся.

Князь перевел взгляд на Сенявина, словно спраши­вая его мнение.

— Так разумею, ваша светлость, в те места надобно набежать, суда те изничтожить или пленить.

Потемкин одобрительно кивнул:

— Турки должны переполошиться и, глядишь, ки­нутся от Очакова к Анатолии.

Довольный Потемкин ухмыльнулся: «Стервец, мои задумки споро хватает». Но Сенявин не знал еще глав­ного.

— Диверсией будешь начальствовать ты, — сказал князь. — Возьмешь у Войновича пяток греческих кор­саров, которые к нам на службу определились, и айда в море.

Сенявин мгновенно расправил плечи, вытянулся стрункой:

—   Ваша светлость, живот положу, а без виктории не возвернусь.

—   Твой живот еще отечеству потребен, ты еще мо­локосос и холост, — деланно хмурясь, прервал его По­темкин. — Однако викторию добудь. Русский флаг ны­не впервой к анатолийским берегам наведается, не по­срами его.

В тот же день Сенявин помчался в Севастополь, с со­бой он вез не только рескрипт Потемкина о своем на­значении, но и указ императрицы о наградах для уча­стников сражения при Фидониси. Ушакову пожалова­ли орден «Святого Георгия» 4-й степени.

Войнович, узнав о назначении Сенявина, всполо­шился: «Как же я теперь без него обходиться буду?» Только что он получил депешу от Потемкина.

«Пребывание флота… в гавани не принесет ника­кой пользы в службе ее императорского величества. Флот неприятельский и крепость разделяют мое вни­мание, а капитан-паша спокоен со стороны моря, вмес­то того чтобы ваше явление должно было бы его озабо­тить и сею диверсиею уничтожить делаемое от него за­труднение в моих предприятиях. Вы сами из того ви­деть можете, какой должно ожидать пользы от флота Севастопольского, искусно и храбро предводимого».

Разлад с Ушаковым и полученное предписание По­темкина наводили на грустные размышления Войнови­ча. Скрепя сердце он отдал приказание готовить эскад­ру к выходу в море. В конце августа один за другим потянулись на внешний рейд корабли эскадры. Построив эскадру в кильватерную колонну, флагман обозначил на фалах курс — «Вест». Не получив перед выходом ка­ких-либо указаний, командиры недоумевали, что заду­мал Войнович. Отойдя десятка три миль на запад, флагман развернул эскадру на обратный галс к Херсо-несу. Два дня бесцельно блуждала эскадра на видимос­ти Севастополя. На третий день с севера задул штормо­вой ветер, развело волну, и Войнович приказал вер­нуться в Севастополь по причине «противного ветра».

Сенявину крепкий ветер оказался на руку. В сере­дине сентября он повел отряд быстроходных крейсеров к турецким берегам.

Две с лишком недели крейсировал отряд Сенявина вдоль турецкого побережья. Лихими налетами опусто­шал порты и базы неприятеля. В Трапезунде, Синопе, Бонне, Горесунде наделал переполоху. Прежде никог­да и никто не осмеливался безнаказанно нападать в этих водах на турок. Десяток судов и транспортов уничтожали крейсера, громили береговые батареи, легли склады с провиантом. Пленили большой транс­порт, но он затонул в штормовую погоду, по пути к Се­вастополю. Турки всполошились, отрядили для охра­ны побережья фрегаты.