Иван Фирсов - Морская сила(Гангутское сражение)

• Название: Морская сила(Гангутское сражение)
• Автор: Иван Фирсов
• Жанр: Историческая проза

Новый роман современного писателя-историка И. Фирсова посвящен становлению русского флота на Балтике и собы­тиям Северной войны 1700-1721 гг. Центральное место зани­мает описание знаменитого Гангутского сражения, результат которого вынудил Швецию признать свое поражение в войне и подписать мирный договор с Россией.

---

Разглядывая в подзорную трубу шведскую эскад­ру, Петр, с одной стороны, бодрился: «Такую непри­ятельскую махину отбросили от Котлина!», и в то же время в его душе веяло холодком от неспособности противостоять неприятелю на море. «Што у нас? Фрегат, шнява, галиоты да бригантины. С такой си­лой в море соваться на верную погибель. Покуда ко­рабли для первой линии пушек в полсотни, не менее, не сподобим, дюжину, дай Бог, на первый раз, с Кар­лом тягаться на море пустая затея. А когда сие сбу­дется?»

Петр покосился на снующего от борта к борту Крюйса. «Капитан он добрый, флагман то ж грамо­тен, а все же и своих заиметь надобно. Даром Федя Го­ловин адмирал, — царь кинул взгляд на одутловатую фигуру, — но в морском ремесле-то мало сведущ. Ак-ромя того на нем Посольский приказ и другие заботы. Крюйс-то хорош, но своего бы флагмана на море здеш­нем обрести бы надобно. Разве Апраксин? Так у него забот в Азове и Воронеже уйма».

— Ну что ж, слава Богу, порезвились, — отрыва­ясь от подзорной трубы, проговорил царь. — А тягать­ся со шведами в открыток море еще рановато. Пушек корабельных мало. Поднять сигнал по линии: «Пово­рот всем на обратный курс!»

Отряд возвратился на Котлинский рейд под прикры­тие береговых батарей, сюда-то шведы не сунутся…

Две недели крейсировала русская эскадра на рас­стоянии дальности стрельбы береговых батарей.

Превосходящая вдвойне армада шведских кораблей так и не решилась приблизиться к острову Котлину.

Петр с Головиным ушли на «Мункере» в Петер­бург. Эскадра салютовала адмиралу в последний раз.

Впервые обозревал свои акватории на Балтике генерал-адмирал. Невольно пришли сполохи воспоми­наний на ум о былом, Азовских походах, становле­нии Азовской флотилии. Тогда все суда поступали с Воронежских верфей. Там и сейчас Апраксин нара­щивает морскую силу для южных рубежей супротив турок.

А начинали-то все с казачьих лодок и доморощен­ных галер. Нынче и с турками по-иному разговор дер­жим, опасается султан нашей морской силы, вот-вот нагрянет в Черное море, а там и в Константинополь…

Здесь, в устье Невы, государь затеял тож великое дело, надобно ему подмогать, да вот сердечко стало пошаливать…

Словно предчувствовал что генерал-адмирал Фе­дор Головин. С грустью долго смотрел на исчезающие в вечерней белесой дымке очертания немногочислен­ных бригантин на Котлинском рейде, уходящий за го­ризонт шпиль Кроншлота…

Спустя несколько дней Наум Сенявин записал в журнале: «Август. В 12-й день вице-адмирал полу­чил ведомость, что г. адмирала Головина не стало:и в то число поднят был у вице-адмирала флаг с кре­стом, на грот-стеньге с флагштока в половину. По­том из десяти пушек выстрелили, пушка за пушкой,не часто. Потом опущен флаг в половину с флагшто­ка на корме, так же и на других кораблях…»

Петр, едва сдерживая слезы, повелел Меншикову:

— Тело Федора Алексеевича убереги, отправь в Москву, потом погребем, — смахнул слезу. — Вызы­вай другого Федора из Воронежа, пущай флот прини­мает адмиралтеец наш, Апраксин.

Новоявленному командующему нарождавшегося флота довелось начать боевую службу не на море. По­здней осенью Петр задумал штурмовать Выборг. Тре­вожился он за устье Невы, хотелось обезопасить с се­вера свое детище, Питербурх.

—    Пора покончить с этим шведским гнездовь­ем, — делился он замыслами с только что прибывшим Федором Апраксиным. — Сбирай гвардейцев, кого из флотских прихватим, батальонов пяток, пушчонки полевые налегке возьмем.

—    Так-то в спешке, Петр Лексеич? — сомнитель­но покачал головой Апраксин.

— Обойдется, чай, под Нарвой быстро сладили. Апраксин закашлялся, но в этот раз промолчал. Покидая «Мункер», царь подозвал Наума Сенявина:

—    Пойдешь со мной к Выборгу, подбери кого еще себе подобных из наших морских воев. Море-то там рядом.

—    Ермолай Скворцов напрашивается, господин капитан-командор, братаны мои Ульян да Иван.

—    Добро, людишки надежные.

Купол сторожевой башни показался верст за де­сять. Чем ближе подходил передовой отряд, тем чаще переглядывались гвардейцы, поеживаясь от морося­щего дождя. Цитадель стояла на высоком холме, ок­руженная земляным валом, а перед ним плескались волны широкого канала. Грозные крепостные стены мрачно высились над глубоким рвом, не предвещая легкой победы.

Обложив крепость довольно жидкой осадой, сол­даты стали окапываться, разбивать палатки, рыть траншеи. На холме установили пушки, начали обст­реливать крепость. Первые же залпы разочаровали Петра. Ядра отскакивали от крепостных стен как го­рох, даже не оставляли видимых для глаза следов. Стены оказались втрое выше, чем в Нарве, да и тол­щиной превосходили их видимо вдвое-втрое.

Для порядка Петр послал коменданту парламенте­ра с ультиматумом. Тот, ухмыляясь, прочитал циду-лю и вернул парламентеру, помахивая ладонью, да­вая понять, что ответа не будет…

Стены цитадели спускались впритык к береговой насыпи, ограждая порт и гавань от неприятеля. Сюда с моря то и дело беспрепятственно приходили и отсю­да уходили транспорты с припасами и войсками. Вход в залив заперла шведская эскадра.

На Балтике штормило, но шведы медлили, подхо­дить к Котлину побаивались. Обрадовало царя донесе­ние Крюйса: «Сентября в 28 день видели мы в море3 неприятельские фрегата, только были близь в 20верстах, и они тогда ж все поворотили назад, а послетого никаких не видели; сего октября в 3 день хочу яс Божиею помощью по Вашему Царского Величества Указу со флотою, которая еще состоит в 17 кораб­лях, отсель идти, ежели еще я какого Вашего Царско­го Величества Указу не получу».

Прочитав донесение, Петр недовольно поморщил­ся: «Рановато Крюйс в теплые квартиры просится». Пришлось объяснить. «Нашему флоту (в 17 кораб­лей), при Кроншлоте стоящему, еще некоторое время на море побыть, хотя бы до половины сего месяца, или оставить из них 10 кораблей и над ними доброго командира, для того чтоб неприятель не так смело подступал и диверсии б не учинил».

Там, на море, покуда надежно все, а здесь, вокруг Выборга, одни неприятности. Петр ходил по болотис­тым топям, чувствовал на себе тяжелые взгляды мол­чаливых преображенцев. А шведы громыхали из тя­желых орудий, выбивали солдат из осадных траншей.

Апраксин кряхтел:

—    Не нравится, Петр Лексеич, мне здесь. Будто азовское первое сиденье. Беззубые мы. На дворе к зи­ме дело.

—    Сам вижу, — хмурился Петр, — погодим ма­лость.

На что надеялся, неизвестно, но как-то подошел Наум Сенявин:

—    Дозволь, господин капитан-командор?

—    Валяй, — махнул рукой Петр, не то с досады, не то сердясь: «Не до тебя, мол».

—    Мы с Ермолаем тутось в окрест, у рыбаков, раз­добыли пяток лодок.

— Ну-ну, — вдруг загорелся Петр.

Наум кивнул на залив:

— Швед-то в наглую бродит, без конвоя. Дозволь нам в ночь диверсию спроворить. Надобно им взбучку дать, проучить.

— Зови борзо капитана Бахтиарова да Щепотева.

Вместе с Бахтиаровым, Щепотевым и Сенявиным

Петр спустился вниз, к небольшой скрытой бухточке. Там у берега подбивало ленивой волной пять рыбац­ких лодок. Вечерело, вдали из-за мыса, будто под­дразнивая, показались три купеческих брига. На мо­ре заштилело, и они с обвисшими парусами еле-еле плелись к Выборгу.

Петр стремительно повернулся к Бахтиарову:

— Подбери охотников из преображенцев, четыре-пять десятков. Пойдешь командиром вместе с Щепо­тевым. Тебе в подмогу флотские люди Сенявин и Скворцов. Без мешкоты отправляйтесь.

Собирались бегом, в туманных сумерках оттолк­нули лодки. Гребли дружно, налегали на весла, но купцы куда-то исчезли. Впереди на воде зачернело тенью большое судно.

— Суши весла, — скомандовал Сенявин.

На корме одномачтового бота затеплился огонек.

—   Гляди-ка, пушки торчат, — заметил первым Щепотев.

—   Раз пушки, наверное, бот, людишек поболее наших, — определил Скворцов.

—   Передай на лодки, — сказал Щепотев, — ата­ковать будем.

—   Стало быть, на абордаж брать, борта низкие, — уточнил Сенявин, — заходить будем с двух бортов. Поначалу гранатами закидаем.

Схватка была длительной и кровавой. Наверху оказалось три-четыре вахтенных шведа. Остальные ужинали в каютах и кубриках.

Первыми на палубу вспрыгнули почти одновре­менно с двух бортов Щепотев, Сенявин, Скворцов, Бахтиаров. Загремели выстрелы у входа в каюты и около люка разорвались гранаты.

Шведов оказалось больше сотни, но у русских ру­копашную трудно выиграть. Сражались на шпагах, кололи штыками, давили голыми руками, бились на­смерть.

Шведов оказалось в два раза больше. Но моряки народ стойкий, да нашим и отступать было некуда, абордажные лодки давно исчезли в темноте. В конце концов русские оказались крепче. Больше двух десят­ков шведов, оставшихся в живых, штыками загнали в кубрик и захлопнули сверху люк. Снизу вдруг раз­дался женский визг, — как оказалось, шведы от нече­го делать забавлялись с девками.