Андрей Буровский - Наполеон - спаситель России

• Название: Наполеон - спаситель России
• Автор: Андрей Буровский
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37218-8

200 лет назад Русская Православная Церковь объявила его «антихристом» и предала анафеме. До сих пор его проклинают как «самого страшного врага» Российской державы. Нам со школьной скамьи внушают, что нашествие Наполеона поставило нашу страну на грань катастрофы, что на полях сражений Отечественной войны 1812 года решалось, быть или не быть России.

Новая шокирующая книга самого «неуправляемого» и скандального современного историка не оставляет от этой официальной вер­ти камня на камне, переворачивая наши представления о прошлом, убедительно доказывая, что, вопреки расхожим мифам, Наполеон был спасителем России!

Как? Почему? Читайте новый сенсационный бестселлер от главного «возмутителя спокойствия»!

---

Бюллетени трактовали исторические события настоль­ко своеобразно, что в войсках скоро появилась поговорка: «Врет, как бюллетень». Но быть упомянутым в бюллетене считалось великой честью даже для генерала или марша­ла. А солдаты гордились, если бюллетень упоминал их ди­визию или корпус.

Под конец Итальянского похода, 20 июля 1797 г., Напо­леон основал даже «корпоративную» газету «Курьер Ита­льянской армии».

С тех пор в армиях под командованием Наполеона, а затем и во всей французской армии, полевые типографии печатали не только императорские прокламации и бюлле­тени, а и постоянную военную прессу.

Опыт оказался бесценным. Бюллетени выпускали и в кампаниях, которые вел уже Наполеон-Император: в 1805, 1806-1807, 1809, 1812 и даже 1813 гг.

В 1811 году Наполеон приказал Александру Бертье собрать все бюллетени предыдущих походов и издать их в виде книги. Тут уже речь шла не об информировании французов о победах Великой армии, а об укреплении легенды о победах и культа личности Наполеона Бона­парта.

Можно спорить, планировал ли Наполеон уже тогда, в Италии, свержение Директории и приход к власти? Подумывал ли он о том, чтобы сделаться новым импера­тором, не хуже Людовиков? Скорее всего, первые мысли о свержении Директории у него возникли под конец Ита­льянского похода, после ряда блистательных побед. Сам он об этом не рассказывал, а больше спросить не у кого. Фактом является то, что после первых же побед Наполеон стал претендовать на самостоятельную роль.

Не менее важный факт: у него в руках оказался мощ­нейший аппарат пропаганды. Аппарат, который он сам придумал и создал! Этот аппарат повседневно делал из Наполеона живую легенду. И из него лично, и из тех сол­дат и офицеров, которые были верны Бонапарту и шли за ним. Пропаганда укрепляла связь Главнокомандующего и армии, она делала всех участников событий участниками одной пропагандистской легенды.

И благодаря победам, и благодаря пиару к концу Ита­льянского похода имя Бонапарта гремело по всей Ев­ропе.

Наполеон — кумир армии

Наполеон никогда не был демократом в том смыс­ле, в каком это слово упоминается чаще всего: он не считал людей равными. У него хватало ума понимать, что если дать людям свободу, они очень быстро станут неравными — ни по положению в обществе, ни по имуществу.

Но он считал, что способности человека не зависят от места, где он родился, от сословия и от богатства. Свиде­тель великих потрясений, он скорее считал, что место в обществе и богатство должно следовать за талантливым и предприимчивым. В этом отношении военная косточка Бонапарт был очень аристократичен.

Действительно, есть много примеров того, что демокра­тия не умеет оценивать людей, выделяющихся из толпы. Если все равны независимо ни от чего, если каждый равен другому без условий и оговорок, то какой смысл в заслу­гах, выдающихся особенностях и чертах характера? Они лишние, за них никаких дополнительных преимуществ не получишь. Они даже подозрительны, потому что разруша­ют иллюзию одинаковости.

Демократия волей-неволей помешана на деньгах. Это единственный вид неравенства, который она способна признать. И получается, что каждый сам себя может «вы­брать» в верхи общества, разбогатев. А к любому другому неравенству демократия подозрительна.

Аристократическое сообщество, во-первых, выбирает себе членов. Можно самому стать миллионером, но никак нельзя самому стать генералом, крупным чиновником, ар­хиереем или профессором. Для этого нужно потрудиться, и нужно, чтобы твою работу оценила верхушка аристо­кратической системы.

Во-вторых, аристократия предъявляет жесткие требо­вания к своим членам. Если ты не соответствуешь предъ­являемым требованиям, ты не станешь генералом, профес­сором... жрецом Амона-Ра... нужное вставить.

Демократизм демократии определяется допуском каж­дого к обогащению.

Демократизм аристократической системы определя­ется допуском каждого к проявлению нужных качеств — и тем самым к карьере.

Корсиканский дворянин Наполеоне Боунапарте был глубоко аристократичен. Генерал Конвента и Директории Наполеон Бонапарт был глубоко демократичен. Он видел, как проявляют прекрасные качества люди самого скром­ного происхождения.

19 мая 1804 г. Наполеоновским кабинетом был опубли­кован декрет, которого ждала вся армия. 18 популярных генералов назначались маршалами Франции, причем чет­веро из них считались почетными, а остальные — действи­тельными.

Всего маршалов за все время наполеоновских войн было 25 человек. Из них только 7 — выходцы из дворян­ства. Причем только племянник последнего польского короля Жозеф-Антуан (Юзеф-Антоний) Понятовский и Этьенн-Жак-Жозеф-Александр Макдональд входили в верхушку аристократии, и сделали бы карьеру в лю­бом случае. Даву, Груши, Серюрье, Периньон, Мармон, скорее всего, остались бы офицерами и не вышли в ге­нералитет.

Большинство — выходцы из горожан, причем если Сюше, Удино, Массена, Мортье, Виктор, Лефевр — из богатых, процветающих буржуа, то Сульт, Бессьер, Брюн, Монсей, Журдан — из тех, кого мы назвали бы интеллигенцией, дети адвокатов, врачей, нотариусов. А пятеро маршалов Напо­леона (20%!!!), Ней, Мюрат, Лоран, Ланн, Ожеро — выходцы из городских низов. Пьер Ожеро (1757-1816) - сын лакея и до вербовки вел совершенно люмпенское существование. Вербовка в армию стала для него возможностью получить гарантированную еду и одежду.

Много говорилось о комплексе неполноценности неро­довитого, незнатного Наполеона. Да, в сравнении с цар­ствующими особами, с потомками участников Крестовых походов он выглядел неродовито, неказисто. Тем более в свете своих невероятных амбиций.

Но в феодальной системе всегда кто-то выше вас, а кто-то ниже. Наполеон — родовитый провинциальный дворянин, семья которого известна уже 250 лет. Из его маршалов он по происхождению ниже Понятовского и Макдональда, примерно равен остальным пяти дворянам, незначительно выше «дворянства мантии», но, конечно же, несравненно выше всех потомков буржуа. Для пяти люм­пенов происхождение Наполеона — такое же поднебесье, как происхождение Людовика.

Получается — Наполеон достаточно типичный выдвиже­нец для своей армии. Пример для всех остальных. В армии Наполеона каждый реально мог сделать карьеру. Сделав­ший — такой же, как мы, только лучше. Ведь никто не ме­шал делать карьеру, это вам не королевская армия.

Наполеон — такой же, как мы. Выдвиженец, простой человек. Продвинулся, начиная с Тулона. Каждый мо­жет продвинуться. Даже в грабежах такой же. Откуда у него деньги? Оттуда же, откуда у нас всех. Выдвинулся — и остался солдатом. Живет просто, не бегает от опасно­сти. В атаках — впереди, руководит войсками.

Наполеон — не из верхушки аристократии. Он демо­кратичен и прост, он может разговаривать с любым, кто ему интересен, — в том числе с рядовыми артиллеристами или младшими офицерами. У него такая же еда. У него в походе нет особых одежд и особой мебели, обычная рас­кладная кровать.

Наполеон мог потрепать за ухо того, кто ему понравил­ся, вызвал его одобрение. Жест не аристократический, не версальский.

А одновременно творился миф о Наполеоне — отце солдатам. Это не только миф, Наполеон и правда был за­ботливым, разумно-строгим, но и снисходительным на­чальником. Итальянская армия действительно обязана была Наполеону тем, что из толпы полураздетых и полу­голодных превратилась в организованную корпорацию сытых, одетых, обеспеченных. И тем не менее миф о На­полеоне — отце родном, и творился вполне сознательно.

Еще более важной частью культа личности Наполео­на был миф о его исключительности. Наполеон прав — это правители по праву рождения, Бурбоны и Гогенцоллерны, могли быть заурядными людьми и оставаться на тронах. Та­кой, как он, был исключением в роли военачальника. Зна­чит, он должен обладать исключительными дарованиями!

Наполеон — абсолютный гений войны. Наполеон не мо­жет проиграть сражения. Армия под командованием Напо­леона — непобедима. Это почти соответствовало истине, но многократно обыгрывалось в пропаганде.

Наполеон неуязвим, его не берут пули — тоже часть мифа. В Италии, на Аркольском мосту, позже в войнах с Пруссией Наполеон не раз был легко ранен. И всегда скрывал свои ранения. Если ему и оказывали помощь, то тайно. Творилась легенда, культ личности.

Идеалы революции никто и не думал отменять. Солда­ты несли на своих штыках Свободу, Равенство и Братство. Причем свободу от феодальных порядков они и правда несли. И при том солдаты все сильнее чувствовали себя членами корпорации, которая к ним справедлива, принад­лежать к которой хорошо и правильно и в которой им воз­дается по достоинствам.

На словах Наполеон всегда презрительно относился к человеческой жизни, к «пушечному мясу» солдат. Он от­кровенно говорил, что «...вырос на полях битвы. Такому человеку, как я, наплевать на жизнь миллиона людей!».