Харро фон Зенгер - Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2

• Название: Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2
• Автор: Харро фон Зенгер
• Издательство: Изд-во Эксмо
• Жанр: Политика
• Год: 2004

Понятие «стратагема» (по-китайски: чжимоу, моулюе, цэлюе, фанлюе) означает стратегический план, в котором для противника заключена какая-либо ловушка или хитрость. «Чжимоу», например, одновременно означает и сообразительность, и изобретательность, и находчивость.

Стратагемность зародилась в глубокой древности и была связана с приемами военной и дипломатической борьбы. Стратагемы составляли не только полководцы. Политические учителя и наставники царей были искусны и в управлении гражданским обществом, и в дипломатии. Все, что требовало выигрыша в политической борьбе, нуждалось, по их убеждению, в стратагемном оснащении.

Дипломатические стратагемы представляли собой нацеленные на решение крупной внешнеполитической задачи планы, рассчитанные на длительный период и отвечающие национальным и государственным интересам. Стратагемная дипломатия черпала средства и методы не в принципах, нормах и обычаях международного права, а в теории военного искусства, носящей тотальный характер и утверждающей, что цель оправдывает средства

---

При таком известии все чиновники побледнели от страха. Поднявшись на городскую стену, Чжугэ Лян увидел вдали столбы пыли: вэйские войска приближались к Сичэну по двум дорогам.

Чжугэ Лян немедленно отдал приказ убрать все знамена и флаги, а воинам укрыться и соблюдать полную тишину. Нарушивших приказ — предавать смерти на месте. Затем по распоряжению Чжугэ Ляна широко распахнули ворота города, и у каждых ворот появилось по два десятка воинов, переодетых в простых жителей. Им было приказано подметать улицы и никуда не уходить при появлении вэйских войск.

Сам Чжугэ Лян надел свою одежду из пуха аиста, голову повязал белым шелком, взял цинь и в сопровождении двух мальчиков-слуг поднялся на сторожевую башню.

Там он уселся возле перил, воскурил благовония и заиграл на цине…

Дозорные из армии Сыма И добрались до города и, увидев на башне Чжугэ Ляна, остановились. Они не посмели войти в город и возвратились к Сыма И. Выслушав дозорных, Сыма И рассмеялся — слишком уж невероятным показался их рассказ. Остановив войско, Сыма И сам поехал к городу и действительно на башне увидел Чжугэ Ляна, который, воскуривая благовония, беззаботно смеялся, поигрывая на цине. Слева от Чжугэ Ляна стоял мальчик, державший в руках драгоценный меч, а справа — мальчик с мухогонкой из оленьего хвоста; у ворот десятка два жителей поливали и подметали улицы. Поблизости больше не было ни души» [ «Троецарствие», гл. 95: Ло Гуаньчжун, «Троецарствие». Пер. В. Панасюка. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1954, т. 2, с. 448–449].

В пекинской опере Сыма И слышит, как Чжугэ Лян поет: «Лишь два мальчика стоят подле меня. Я не устроил никакой западни, и у меня нет воинов. Так что тебе не о чем беспокоиться. Прошу тебя, подымайся, подымайся сюда на крепостную стену и внемли звукам моей цитры».

Однако эти слова вызвали у недоверчивого от природы Сыма И подозрение. В пекинской опере он поет: «Этот Чжугэ Лян — сама осторожность. Еще ни разу он не шел на риск. Негоже мне становиться жертвой его стратагемы».

«Сыма И задумался и, возвратившись к войску, приказал отступать в направлении северных гор. «Почему вы, батюшка, решили отступать? — спросил Сыма Чжао. — Я думаю, что Чжугэ Лян пошел на хитрость, потому что у него нет войск!» «Чжугэ Лян осторожен и не станет играть с опасностью! — возразил Сыма И. — Раз он открыл ворота, значит, в городе засада. Неужели ты этого не понимаешь? Отступать надо немедленно!..» [там же, с. 448].

Чжугэ Лян выиграл столь нужное время для отступления в [область] Ханьчжун [провинция Шэньси]. Лишь с большим опозданием Сыма И узнал, что его провели.

Данная история, естественно с иными декорациями, впервые приводится в сборнике «Пять утраченных деяний Чжугэ Ляна» [ «Чжугэ Лян иньмо у ши»] жившего в период [западно]цзиньской династии (265–316) Го Чуна. Но уже Пэй Сунчжи (372–451) [южносунский историк] в своих «Комментариях к Троецарствию [ «Саньго чжи чжу»] оспаривает правдивость сообщаемых Го Чуном сведений. Ведь к тому времени Сыма И занимался иными делами и не возглавлял посланное против Чжугэ Ляна войско. Кроме того, непонятно, почему Сыма И должен был отступить. Больше напрашивается осада Сичэна и наблюдение за городом, полагает Пэй Сунчжи. Так что впечатляющее использование Чжугэ Ляном стратагемы пустого города можно считать вымыслом. Нынешние знатоки здесь единодушны. И все же во времена, на которые приходится действие романа Троецарствие, были случаи использования стратагемы 32.

В 219 г. подобно Чжугэ Ляну находившийся на услужении шуского царства Чжао Юнь (158–229) успешно воспользовался стратагемой 32 против войска северного царства Вэй[433] [ «Троецарствие», гл. 7]: Ло Гуаньчжун. Троецарствие. Пер. В. Па-насюка. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1954, т. 2, с. 154]. Чжао Юнь с немногочисленным войском, преследуемый Цао Цао, отошел обратно в лагерь, оставив открытыми ворота. Вэйская армия, подозревая засаду, ушла восвояси. В 226 г. Сунь Цюань (182–253), правитель юго-восточного царства У, напал на удерживаемый вэйским военачальником Вэнь Пинем [род. 178] город Шиян [на северо-востоке нынешнего уезда Сяогань, провинция Ху-бэй]. Из-за сильного дождя рухнул окружающий город частокол. Вэнь Пинь знал, что уступает неприятелю. И тогда он попытал счастья с помощью стратагемы 32, повелев всем жителям города спрятаться. При виде обезлюдевшего города Сунь Цюань заподозрил западню и ретировался.[434]

Так что во времена Чжугэ Ляна исторически засвидетельствовано по меньшей мере два случая использования стратагемы 32. Очевидно, они и послужили основой для придуманной истории о стратагеме 32, связанной с именем Чжугэ Ляна. В романе Троецарствие она описана столь ярко, что запечатлелась в памяти китайцев, став, пожалуй, самой известной историей о стратагемах.

32.2. Неудачный повтор

В брошюре Избранное для домашнего чтения четырехклассников начальной школы (Пекин, 1983) под заголовком «Стратагема пустого города» помещена следующая история: «Один человек был просто помешан на романе Троецарствие. Однажды в его деревню приехала оперная труппа. Она должна была исполнять Стратагему пустого города. Страстный поклонник Троецарствия хотел во что бы то ни стало попасть на представление. Но кто будет охранять его дом? Не дай бог заявится вор — и пиши пропало все его добро. Он ходил по дому и думал. Вдруг он хлопнул себя по лбу: «Вот это мысль. Почему бы мне просто не воспользоваться уловкой Чжугэ Ляна!» Он открыл настежь входные двери, сверху повесил светильник с зажженной свечой, после чего отправился на представление. Итак, он решил воспользоваться стратагемой пустого города.

Вернувшись домой, он придирчиво осмотрел дом. Все было на месте, даже иголка не пропала. Тогда он стал нахваливать Чжугэ Ляна: «Что за чудо человек!», а его уважение к нему возросло еще больше.

Через некоторое время в деревне состоялось очередное оперное представление. Страстный поклонник Троецарствия вновь зажег светильник, укрепив его над открытыми настежь дверьми. Он опять решил прибегнуть к стратагеме пустого города, отправляясь на спектакль.

Однако, возвратившись домой на этот раз, он обнаружил, что в нем побывал вор. Были унесены даже входные двери. Тут селянин зарыдал, весь свой гнев обратив на Чжугэ Ляна. Он взял со стола Троецарствие и вычеркнул все упоминания о Чжугэ Ляне; не успокоившись на этом, он стал вырезать их ножом. Как раз в ту пору, когда он, ругая на чем свет стоит Чжугэ Ляна, выскабливал его имя со страниц книги, за этим занятием застал его проходивший мимо начитанный в Троецарствии уличный рассказчик. На вопрос, что случилось, поклонник Троецарствия поведал, как его обокрали. Рассказчик чуть не упал со смеху: «И откуда ты взял, что Чжугэ Лян глупец? Глупец как раз ты!» — «Почему?» — «Просмотри-ка еще раз Троецарствие. Ежели отыщешь место, где Чжугэ Лян дважды прибегал к стратагеме пустого города, я возмещу тебе все убытки от кражи».

Поклоннику Троецарствия нечего было возразить».

32.3. Статистические выкладки одного пекинского библиотекаря

В китайской истории к стратагеме 32 прибегали 38 раз, утверждает Чэнь Сянхуа из пекинской библиотеки к статье под названием «Стратагема пустого города прежде и ныне», помещенной в печатном органе Шанхайского городского комитета партии (Освобождение [ «Цзефан жибао»], 31.05.1990, с. 7). Возможно, самый древний пример использования стратагемы восходит к 666 г. до н. э.[435] Об этом сообщает газета Китайская молодежь [Чжунго циннянь бао], печатный орган Коммунистического союза китайской молодежи, в номере от 20.10.1982 г. Нежданно-негаданно чуское царство напало на владение Чжэн. Правитель Чжэн во все стороны отправил послов искать помощи у союзников. Но пока подкрепления не было. Если же запереться в столице, можно не выдержать натиска подходившего чуского войска. Поэтому решили прибегнуть к обратной мере, открыв настежь крепостные ворота, через которые жители, как и прежде, входили и выходили. Когда предводитель чуского войска [Цзы-юань (ум. 665 до н. э.)] увидел столь мирную картину, он заподозрил неладное и приказал своему войску не идти на город, а выждать и понаблюдать за городом. А тут как раз подоспела подмога из союзных владений, и чускому войску пришлось убираться восвояси».

Данный пример использования стратагемы 32 можно отыскать в пятитомной серии комиксов Истории о 36 стратагемах с цветными рисунками (Шанхай: Детско-юношеское издательство, 1993). Но в этой связи речь о «стратагеме пустого города» идет и в научных трудах, например в книге Ян Боцзюня [1909–1992] Замечания к [летописи] Чуньцю и к [комментарию к ней] Цзо-чжуань ([ «Чуньцю Цзочжуань чжу»] Пекин, 1981, с. 242).