Николай Муханов - Пылающие бездны

• Название: Пылающие бездны
• Автор: Николай Муханов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1924

...Во многих пунктах Земли и Марса кипел ад… Атмосфера обеих планет была раскалена до чрезвычайности. Титанические постройки лежали в развалинах… Живые существа закапывались глубоко в каменные недра...

Кто сейчас помнит созданную в 1924 году космическую оперу Николая Муханова «Пылающие бездны» о войне Земли с Марсом в 2423 году? Сражения космических флотов, разрушительное лучевое оружие массового уничтожения, изменение скорости движения планет....

А вот цитата из третьей главы первой части:

...Молодая женщина, полулежа в удобном кресле, читала книгу, — т. е., перед марсианкой, отпечатываясь на особом экране, [...]протекали живыми нитями мысли автора, стройные картины его вдохновенной фантазии, волшебством изобретателя заключенные в изящный аппаратик, именуемый книгой...

Улыбнуло.

Сохранена орфография 1924 г. 

Издательство П.П. СойкинаИллюстрации М. Мизернюка.Типография им. Гутенберга.Ленинград. Стремянная. 12Ленинградский Гублит.№ 12698.14 л. — 3000 экз.

---

Кэн закрыл глаза девушки узкой полоской белой ткани и опустил над головой подвесный рефлектор из голубоватого металла. Горное солнце погасло. Зал погрузился в темноту. Из рефлектора брызнул какой-то странный, неуловимый свет, который можно было бы определить понятием «фиолетовый», если бы это был собственно свет. Это было скорее неуловимое истечение флюидов, которые только по краям светового блика переходили в слабый фиолетовый оттенок.

Кэн регулировал аппарат. Лицо девушки, по мере усиления истечения флюидов, становилось все прозрачнее. Вот верхние покровы как бы потеряли свою материальность, они казались лишь легкой прозрачной дымкой, завуаливающей то, что скрыто под ними. Поток флюидов как бы растоплял все, что попадало в сферу его влияния. Рука Кэна, находившаяся в струе света, казалась прозрачной, как крыло мотылька. Фиолетовый оттенок густел. Волосы девушки стали невидимыми. Черепная кость как бы растаяла. Отчетливо вырисовывалось сероватое вещество мозга, причудливо испещренное бороздками.

Кэн повернул один из рычажков аппарата. Обнаженный мозг неожиданно вырос, стал видимым как бы через сильное увеличительное стекло.

Двое старых ученых и Гени с затаенным дыханием следили за операцией. Кэн вооружился длинным блестящим острием, похожим на большую тонкую иглу.

— Обратите внимание на эти извилины. Волевые импульсы субъекта совершенно отсутствуют. Сильно углублена линия подчинения посторонней воле. Кристально ясны линии духовного порядка. Обратите внимание на эту переплетающуюся сеть мистических устремлений. Странно спутаны извилины привязанностей. В этой области еще не завершена какая-то бессознательная работа. Заметно доминирует короткая, властно проложенная линия, обильно наполненная кровью. Эта линия отсутствует в мозгу всех других существ, кроме человека, и называется линией высшей любви. Рядом зияет извилина самопожертвования. В общем — прекрасные задатки. Богатые качества, так называемого, морального порядка.

Кэн указывал блестящим острием на те или иные канальчики мозговых извилин. Его голос звучал спокойно и ровно. Казалось, какое-то высшее существо не от мира сего, читает раскрытую книгу жизни, книгу человеческих судеб. Двое старых ученых двух различных миров, умудренные колоссальным опытом долгой жизни, проведенной в беспрерывной работе мысли, благоговейно молчали перед этим проявлением сверхчеловеческого гения юного существа.

Кэн указывал блестящим острием на те или иные канальчики мозговых извилин…

— В настоящую минуту мозг пребывает в состоянии относительного покоя, называемого сном. Перейдем далее.

Кэн сбросил на пол пурпурное покрывало. Перед испытателями лежала обнаженная, полупрозрачная, почти светящаяся статуя, совершеннейшая по формам, беспомощно трогательная в своей одухотворенной бестелесности.

— Прибегнем к услугам светового микроскопа.

Молодой ученый повернул рычаг другого прибора, помещавшегося в ногах живой статуи. Мраморные формы распались. На черном нефрите лежало сильно увеличенное бесформенное тело, все испещренное продольными белыми полосками различной толщины, от солидных разветвляющихся жгутов до тонких нитей, переплетающихся между собой и теряющихся в ткани материи.

— Нервная система, — пояснил Кэн.

Он вынул из складок своего платья небольшой конусообразный аппаратик и включил его в прибор, стоящий у изголовья.

— Наблюдайте за мозговым веществом. Сначала проверим работу мозга в его теперешнем, естественном состоянии.

Кэн дотронулся конусом до пятки Эолиссы.

Голубые искры засверкали в мозговой массе, обтекая ее бесчисленные канальчики. По излучинам мозга переливались, вспыхивая и погасая, фосфорические огоньки.

— Хотя это и неделикатно, но нам придется познакомиться с внутренним миром нашей больной без ее разрешения на то. Возьмите эти провода. Вставьте их в уши. Так. Необходимо несколько привыкнуть к шуму крови. Не напрягайте вашего внимания. Плывите по волнам, так сказать. Слышите ли вы течение посторонних вам мыслей?

Все трое молча закивали головами.

— Старайтесь освоиться с этим новым для вас миром. Дорогой отец, не откажите передать мне то, что вы чувствуете, а вас, глубокочтимый Нооме, и тебя, милый Гени, попрошу отметить, если бы ваши впечатления не совпадали с впечатлениями отца.

Роне Оро-Бер, как будто прислушиваясь к чьему-то звучащему издалека голосу, медленно говорил:

«Как я страдаю!.. Когда кончится этот сон?.. Сон ли это?.. Зачем я не погибла вместе с ними… Бедная мать, бедный отец!.. Марс залит кровью… Как он меня мучает! Но я должна быть признательна… Ведь, он спас мне жизнь… Ах, зачем мне эта жизнь!.. Куда летит эта машина?.. Вы — председатель союза Ларгомерогов… Сколько людей! Как светло!.. Ты исполнишь, что я тебе приказываю… Да… Я вся в вашей власти… От кого зависит успех дела Ларгомерогов?.. От него… Кто он?.. божество… Как его имя?..».

Старый учитель замолчал и взглянул на сына. Кэн молча кивнул головой. Все это длилось одно мгновение. Роне продолжал:

«Кэн Роне… Ты его поцелуешь, когда мы будем в Гроазуре… да, повелитель… Опять эта пытка!.. Ты останешься с ним… Если надо, пожертвуешь собой… Да, я пожертвую собой!.. Ради него!.. Но ты узнаешь его мысли… Тайны… Где скрыт двигатель… Не могу!.. Убейте!.. Тогда он погибнет… Нет, нет!.. Я сделаю все!.. Или… Ровно через семь дней… На этом месте… Как прекрасна луна… Нет, он не погибнет… Приветствую мое божество… Любовь для него…».

Роне замолчал. Течение мыслей прекратилось, — Кэн разъединил ток.

— Кажется, для нас все ясно, — тихо и грустно сказал Кэн. — Это бедное создание является игрушкой злой воли Гро Фезера. Мы должны ее спасти и от него, и от нее самой.

Кэн снова привел в действие аппарат. Со сверкающими, одухотворенными глазами, — как вдохновенный художник кистью, — он водил металлическим конусом по разветвлениям нервов. Безмолвное тело вздрагивало, мышцы судорожно сокращались. Кэн бросал нервно и отрывисто:

— Сначала укрепим волевые импульсы. Затушуем вредные и совершенно излишние привязанности. Потушим рабский дух подчиненности. Разовьем жажду деятельности. Пробудим радость бытия. Убьем наклонность к мистике. Вдохнем сознание собственной силы. Усугубим ощущение красоты.

Привьем здравый, взгляд на жизнь. Оставим в том же виде моральные линии…

В обнаженном мозгу девушки кипела фантастическая работа. Мозговое вещество, казалось, пылало, исходя голубоватым фосфорическим пламенем. Очертания мозга заметно изменялись. По целине прокладывались новые бороздки, вытесняя находившиеся рядом. Одни углублялись, другие затушевывались совсем. Нервы вибрировали, как натянутые струны. Все тело находилось в состоянии сильнейшей флуктуации. Покончив с большим мозгом, ученый принялся за операцию мозжечка.

— Кругообразные токи, приводящие в движение нервы, делают несколько тысяч оборотов в секунду, — пояснял Кэн. — Такого количества рефлексов вполне достаточно, чтобы привить нервам способность привычных, непроизвольных сокращений в дальнейшем. Пути в мозг проложены, зафиксированы до конца дней субъекта. Любопытно взглянуть, что будет представлять собою наше новое коллективное произведение, — перешел Кэн на шутливый тон после нескольких минут сосредоточенной работы.

— Кэн, милый Кэн!.. — только и мог выговорить до глубины души взволнованный старый Роне.

— Дорогое дитя, вы положили начало великому делу пересоздания человечества! — со слезами на глазах воскликнул ученый Марса.

— Слишком долгая и кропотливая работа, высокочтимый Нооме! — улыбнулся Кэн своей обычной нежно-грустной улыбкой.

— Да! — спохватился он. — Чуть было не упустил из вида. Укрепить мысль, которая привела девушку на наш операционный стол: «Ровно через семь дней на этом самом месте»…

Кэн потушил аппараты и включил обычный свет.

На операционном столе лежало прекраснейшее существо. Белый мрамор тела слегка порозовел. Высокая грудь усиленно вздымалась. На полуоткрытых ярких устах играла спокойная, здоровая улыбка.

— Свершилось! — сказал ученый Марса. — Совершенный человек создан гением себе подобного существа.

— О совершенствах нового существа мы будем говорить после его пробуждения, — снова улыбнулся Кэн, переходя в обычный шутливо-иронический тон.

Гени порывисто поцеловал Кэна. То же сделали отец и Нооме.

— Вы меня совершенно задушили, мои дорогие. Очевидно, у вас слишком развиты извилины восторженности. Надо будет их несколько затушевать, — отшучивался Кэн и, повернувшись к брату, добавил:

— Милый Гени, не откажи позвать прислужниц, чтобы они одели больную и дали ей возможность отдохнуть на более удобном ложе.