Андрей Божко - Год в «Звездолете»

• Название: Год в «Звездолете»
• Автор: Андрей Божко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1975

Три человека целый год провели в герметическом помещении, имитирующем кабину космического корабля. Они испытывали не только работу систем жизнеобеспечения экипажей кораблей, но и возможности человеческого организма переносить длительные космические полеты. Об этом эксперименте и рассказывают А. Божко – биолог, один из непосредственных участников эксперимента, и В. Городинская – журналист, член группы обеспечения эксперимента.

---

Входить в помещение не хочется – так неправдоподобно, неестественно, необычно все вокруг. Лесные заснеженные поляны, ветки, склонившиеся под тяжестью снежного убранства, хороводы красавиц елочек и обступившие меня стеной великаны сосны…

Все это я когда-то уже видел, и слышал, и переживал, и не однажды: и зимний лес, и запах дыма в морозном воздухе, и далекую музыку. Остановился, взял снег со скамейки, хотел слепить снежок, но он рассыпался на пушистые искры в ладонях и превратился в воду. Постоял еще немного на морозном воздухе и лишь затем вошел в корпус санатория.

Целый месяц можно будет кататься на лыжах в лесу, купаться в бассейне, смотреть по вечерам фильмы, ^а главное, упиваться без конца свежим морозным воздухом.

Ребята еще не приехали. «Наверное, появятся завтра», – подумал я. Я всегда любил приезжать на новое место вечером, чтобы начинать дела с утра.

Соседа моего по комнате звали Александром. «Саша», – просто представился он. Обменявшись несколькими ничего не значащими обычными для знакомства фразами, направились в столовую.

Столовая была большая, несколько залов, много столов и очень уютная. Впрочем, мне сейчас любое помещение кажется большим. Хотелось есть, и я без стеснения принялся за еду. Каждое новое блюдо казалось настоящим деликатесом. За ужином было оживленно, и я быстро познакомился с соседями по столу. Как легко знакомятся люди, интересы которых не сталкиваются и которые оставляют на время свои заботы. У каждого своя жизнь, своя судьба, и как-то приятно было видеть их одинаково улыбающимися и радостными. В кино решил не ходить. После ужина я долго еще бродил по заснеженным дорожкам, а потом написал письмо Виолетте. Завтра для меня начнется санаторная жизнь.

Утром проснулся, как обычно, в 7 часов. Саша еще спал. Когда же подъем? Я надел тренировочный костюм, вышел на лестничную клетку и стал разминаться. В корпусе было тихо, все еще спали. Сегодня предстояло идти к врачу: он сделает необходимые назначения, а потом – в бассейн или на лыжи и, конечно же, обойти весь лес.

Когда я вошел в комнату, Саша уже проснулся, голос из репродуктора бодро и весело пригласил всех на утреннюю зарядку, в коридоре послышались шаги, захлопали двери. Санаторий ожил.

После завтрака я отправился к врачу. Что он скажет? Разрешит ли лыжи, бассейн? И как было приятно, когда в санаторной книжке появилась запись «практически здоров».

Вскоре приехали Герман и Борис. Нам надолго запомнились эти дни. Удивительно отзывчивые люди окружали нас везде: в столовой, на процедурах, в бассейне, в корпусе. Врачи, уборщицы, сестры, повара делали все возможное, чтобы нам было хорошо, чтобы мы отдохнули…

Первый день на лыжах, первые повороты лыжни, уводящей в лес все дальше и дальше. Забыто все: санаторный режим, процедуры, обед, и вернулся только к ужину. Жаль, что не было фотоаппарата с собой, но разве смогла бы черно-белая фотопленка передать всю красоту зимнего леса?! То же повторилось на следующий день в бассейне. Миновав спортивного врача, раздевалку, душ, я оказался перед манящей изумрудной гладью. Нырнул и долго наслаждался ощущением воды. Радость глубокая, искренняя, как в детстве, заполнила всего целиком.

А вечером пришло письмо от Виолетты, теперь уже моей невесты. Оно было очень нежным и теплым. Я перечитал его много раз подряд, мысленно с ней разговаривая. Вечером никуда не пошел – писал ей длинное ответное письмо.

На следующее утро, еще лежа в кровати, я слушал последние известия. Вдруг, слышу, диктор говорит:

– «В Советском Союзе в соответствии с программой освоения космического пространства… сооружен экспериментальный комплекс систем жизнеобеспечения, основанный на использовании последних отечественных достижений биологии, техники, химии и медицины и оснащенный современной исследовательской и контрольно– измерительной аппаратурой, который является одним из возможных вариантов системы обеспечения жизни человека вне Земли. 5 ноября 1967 года в наземном комплексе систем жизнеобеспечения был начат годовой эксперимент с участием трех испытателей: врача Германа Анатольевича Мановиева (руководитель группы), биолога Андрея Николаевича Божко и техника Бориса Николаевича Улыбышева…

Осуществленный впервые в мире годовой медико-технический эксперимент с участием трех испытателей успешно завершен 5 ноября 1968 года. В настоящее время состояние здоровья испытателей хорошее. В соответствии с программой они прошли клинико-физиологическое обследование и после короткого отдыха приступят к работе. Успешное проведение уникального годового эксперимента является новым достижением советской науки и техники и будет содействовать дальнейшему развитию работ в области обеспечения жизни человека вне Земли…»

Я сразу же вскочил с постели и начал делать утреннюю разминку интенсивнее и веселее, чем обычно. В столовой встретил Германа и Бориса. Ребята тоже слышали утреннее сообщение по радио.

В половине одиннадцатого Саша, как обычно, принес газеты.

– Ну, что там новенького? – с показным безразличием спросил я его.

– Да вот какие-то парни год сидели в термокамере. Целый год! С ума можно сойти! – сказал он и дал мне «Правду».

В глаза бросился крупный заголовок «Год в «Земном звездолете», а ниже на фотографии Герман, Борис и я. С огромным волнением прочитал сообщение еще и еще раз.

– Молодцы ребята! – сказал лаконично Саша и как-то пристально посмотрел на меня. – Как думаешь, тяжело им пришлось?

– Думаю, нелегко, – ответил я…

Итак, получено официальное разрешение на встречу представителей прессы с экипажем «Земного звездолета». Корреспонденты разных газет собрались в подмосковном санатории, где мы отдыхаем. Мы несколько смущены: ведь это первая встреча с журналистами, наша первая пресс-конференция после окончания эксперимента. В небольшой комнатке многие уселись прямо на постелях: не хватило стульев. Мы еле-еле успеваем отвечать на многочисленные вопросы корреспондентов газет: «Правды», «Известий», «Вечерней Москвы», «Комсомольской правды», журналов, радио.

– Как вы себя чувствуете?

Г. Мановцев: Хорошо. Но надо отдохнуть, отвлечься от пережитого, которого теперь не забыть.

Б. Улыбышев: Нормально. Хотя год был очень длинным. Нам ведь достался високосный…

А. Божко: Неплохо. Странное ощущение, будто не было этого тяжелого года. Правда, иногда и сейчас ловлю себя на том, что уж очень старательно закручиваю краны. Привык экономить воду.

– Опасен ли эксперимент?

Г. Мановцев: Да, конечно. Однако мы сами вели постоянные медицинские исследования, и одновременно состояние нашего здоровья было все время под наблюдением врачей, располагавших автоматической системой непрерывного контроля, которая выдавала данные о состоянии нашего здоровья в обобщенном виде.

– Что было самым трудным в эксперименте?

А. Божко: В общем-то, чувство одиночества все-таки тяготило.

Б. Улыбышев: Не было встреч с родными и близкими.

Г. Мановцев: Двадцать пятого февраля с Командного пункта сообщили, что у меня родилась дочь. Необычная радость охватила меня, хотелось быть рядом с женой, если надо – помочь. С Земли сказали, что жена и дочь чувствуют себя хорошо. Передал на Командный пункт просьбу, чтобы дочку назвали Светланой. С дочерью я познакомился, когда ей было уже девять месяцев.

– Чего вам не хватало?

Г. Мановцев: Очень хотелось прогуляться по Москве. Это казалось необыкновенным блаженством.

Б. Улыбышев. Я уже говорил – хотелось увидеться с родными, взять на руки дочку.

А. Божко: Недоставало общения с родными, с друзьями, с ребятами, с которыми вместе учился в университете.

– А кто был лучшим поваром?

Б. Улыбышев: Все хорошо готовили.

– Дома приходилось готовить?

Б. Улыбышев: Увы! Но посадите человека в термокамеру… Говорят, слона можно за год многому научить.

Г. Мановцев: Иногда готовил в туристских походах.

А. Божко: Да. Дома научился. Но наши кулинарные способности, если они и были бы, все равно проявиться в полной мере не могли. Блюда были готовые. Единственно в чем мы могли экспериментировать – сколько воды влить в сублимат.

– Самый трудный момент. Когда он наступил для вас?

А. Божко: В изоляторе. В нем мы привыкали к земным условиям: к обычному свету, к нормальной обстановке, к пространству, иными словами, ко всему тому, от чего мы отвыкли. Сознание того, что мы уже не в термокамере, а выйти никуда не можем – тяготило. Это трудное положение.

– Какие пуганы на будущее? Не желаете ли вы участвовать в новом эксперименте?