Фридрих Незнанский - Кровная месть

• Название: Кровная месть
• Автор: Фридрих Незнанский
• Жанр: Детектив

В Москве происходит серия убийств, совершенных одним и тем же лицом. В ходе следствия, которое возглавляет А. Б. Турецкий, выясняется, что все убийства касаются уголовного мира и направляет их какая-то тайная организация. Бригада следователей находит убийцу, но...

---

   — Коля, я опять сделала это, — сказала она, разглядывая фотографию своего мужа.

   На фотографии он был молодым лейтенантом и жизнерадостно улыбался в объектив. Ему тогда было только двадцать два, и, хотя они в то время уже были знакомы, до свадьбы оставалось еще около года.

   — Ты его должен был знать, — продолжала Нина. — Это Маркарян, он у нас был заместителем Резника. Конечно, ты знаешь о нем больше меня, но я о нем тоже успела кое-что узнать. Он вернулся из ресторана с подругой, девчонкой лет пятнадцати. Она так глупо хихикала, когда они поднимались по лестнице... Я не стала ничего говорить, просто выстрелила ему в лоб и ушла. Та девчонка пыталась кричать, но у нее от страха пропал голос. Кажется, она думала, что я буду убирать свидетеля.

   На другой фотографии они уже были вместе, но еще без детей. Нина держала в руках пистолет и смеялась, а Коля делал вид, что он ее очень боится.

   Закипел чайник, и Нина поднялась заварить чай. Время было позднее, ее стало клонить ко сну, но альбом лежал открытый, и на следующей странице уже появились дети. Нина заулыбалась.

   — Здравствуйте, миленькие мои, — прошептала она, поглаживая фотографию. — Я так рада снова повидаться с вами... Вы не беспокойтесь, я в порядке. Просто у меня был трудный день, я весь вечер провела в засаде. Но все кончилось хорошо, так что сейчас я пойду спать. С вашей стороны было бы очень мило навестить меня во сне.

   Она попила чаю без сахара, погасила на кухне свет и отправилась спать. Кровать у нее была большая, они вполне поместились на ней вдвоем с Аней, и, собираясь заснуть, Нина вспомнила утреннюю встречу с Лешей и тихо рассмеялась. День заканчивался, и сделано было немало.

   Аня спала так сладко, столько детского было в ней, что Нина невольно погладила ее по голове. В этот момент Ане наверное что-то приснилось, потому что она очень радостно улыбнулась и снова деловито засопела. Нина вздохнула и легла рядом на спину. Вероятно, какие-то мысли о совершенном убийстве в ней и бродили, но в этот момент она чувствовала лишь тяжелую и приятную усталость. Эпоха сомнений прошла еще полгода назад, и, решив для себя этот вопрос окончательно, Нина не намеревалась к нему возвращаться. Убитый ею человек ни по какой классификации не принадлежал к числу тех, на кого распространялись библейские заповеди. Потому что совершенное с его участием преступление когда-то взорвало жизнь Нины и перевернуло все нравственные категории.

   В этот момент Аня что-то простонала и, закинув руку, обняла Нину, прислонившись головой к ее плечу. Нина почувствовала при этом неожиданный прилив нежности, повернулась на бок и погладила Аню по растрепанным волосам. Аня спросонок что-то промычала и, собрав губы трубочкой, потянулась с поцелуем. Она воображала себя рядом с возлюбленным, в то время как сам возлюбленный наверняка не терял времени даром.

   Острое чувство жалости заставило Нину прижаться к девушке и ответить на ее поцелуй. И тут началось уже нечто совсем невообразимое: Аня принялась целоваться взасос, закидывая при этом ногу на Нину и возбужденно дыша. Нина оттолкнула ее и в смятении воскликнула:

— Ты с ума сошла, что ли?..

   — Прости, Нинуля, — всхлипнула та. — Я размечталась, знаешь ли...

   — У тебя ребенок в животе растет, а ты все об утехах мечтаешь, — укорила ее Нина.

— Но у нас-то с тобой детей не будет, — хихикнула Аня.

   — Погоди, — насторожилась Нина. — Так это ты все же со мной целовалась или с твоей мечтой?

— Какая тебе разница? — спросила Аня с досадой. Нина посмотрела на нее с сомнением.

   — Да, действительно, — сказала она. — Но ты больше так не делай, хорошо?

   — Конечно, я больше не буду, — радостно подтвердила Аня. — Только ты обними меня, а то мне холодно.

— Обойдешься, — сказала Нина. — На это одеяло есть.

   Некоторое время Аня подавленно молчала, потом тихо спросила:

— Ты на меня не сердишься?

— Уже нет, — ответила Нина. — Спи.

   Сама же она заснула не сразу, осмысляя неожиданный порыв девушки, которую она считала чистой и наивной. Конечно, случалось ошибаться и ей, но в этом случае ошибка казалась особенно невероятной. Если эта девочка действительно не видит разницы в том, с кем она целуется, то это уже совсем другого сорта существо. Засыпая, она решила назавтра же серьезно поговорить с Аней обо всех ее приключениях и пристрастиях.

   Впрочем, наутро она уже об этом забыла, потому что и Аня рано ушла на работу, и погода выдалась солнечная и весенняя, и настроение вышло совсем другим. Нина позавтракала, убралась в доме, замочила белье, давно приготовленное к стирке, и к одиннадцати часам отправилась в центр, где в скверике на Яузском бульваре дожидался ее тот самый Феликс.

   Подобно многим старичкам пенсионерам, он сидел на лавочке и читал газету. Даже газета у него была всегда неизменная — «Правда». Не то чтобы он исповедовал коммунистические идеи, скорее, это была давнишняя, укоренившаяся привычка, ломать которую в его возрасте было немыслимо.

   Остановившись неподалеку, Нина некоторое время наблюдала за ним, пытаясь понять, что же он для нее значил. Она очень хорошо запомнила их встречу около года назад, когда еще не очень понимала, зачем осталась жить. Она шла по следу Щербатого, того самого зверя, что терзал ее детей, и в какой-то момент поняла, что переоценила собственные силы. Уйдя из милиции, она потеряла надежду на помощь товарищей, столь же потрясенных убийством, как и она сама, но зато это развязывало ей руки по части приведения в исполнение приговора, который она уже вынесла убийцам. Припугнув нескольких мелких воришек, она нашла место пребывания Щербатого, но он ушел оттуда за неделю до ее появления там. И тут у нее опустились руки, возникло гнетущее чувство отчаяния, сопряженное к тому же с полным одиночеством. В какое-то мгновение она была близка к самоубийству, и потому звонок Феликса однажды ночью показался ей голосом с неба.

   — Милая, — сказал он, — имей в виду, за тобою хорошо смотрят. Ты только думаешь, что ты одна.

   — Я не понимаю, о чем вы, — сказала она тогда, но это было неправдой. Она сразу поняла, о чем он говорит.

   — Я не буду от этого страдать, — заметил ее ночной собеседник. — Но вот что я хотел тебе сказать... Виктор Юхнович по кличке Щербатый нынче гуляет в компании. Ты его в лицо знаешь?

— Да, — прошептала Нина.

   — Тогда записывай, — сказал ночной собеседник и продиктовал адрес.

   Помнится, тогда она еще долго сидела у телефона и не могла сообразить, действительно ей кто-то звонил или это была ее галлюцинация. Но бумажка с адресом в ее руке была вполне реальной, и она быстро собралась. Это было самое начало, и она ничего не умела, кроме как стрелять из пистолета. До дачного поселка она добиралась пешком, долго плутала в темноте и нашла нужный домик едва ли не под самое утро. Гулянка давно закончилась, и гости спали вповалку кто где. Нина некоторое время не могла поднять руку с пистолетом, хотя ее и душили слезы. Потом, когда кто-то пошевелился, она задержала воздух на вдохе и всадила три пули в Щербатого. Никто не проснулся, потому что пули шли через глушитель, заранее ею предусмотрительно навинченный. Она чувствовала себя легко и свободно, возвращаясь с дачи домой. Когда к ней пришел давнишний друг Коли майор милиции Деменок с рассказом об убийстве Щербатого, она даже расплакалась, причем совершенно искренне.

   А через три дня снова позвонил ночной благодетель и предложил встретиться в «Новороссийске». И был это невыразительный старичок, гэбэшник на пенсии, еще сохраняющий многочисленные связи в органах и строивший утопические планы борьбы с преступностью.

   Сам едва ли не изгнанный с позором из комитета из-за каких-то давнишних историй, он был одержим мечтой о создании некоего тайного карающего органа, который, по его мнению, должен был выражать интересы широких народных масс. Впрочем, о массах Феликс Захарович Даниленко говорил лишь в те редкие мгновения, когда они встречались в каком-нибудь незатейливом заведении, где подавали качественное вино — некачественное он презирал,— и после третьего бокала начинался его монолог о грядущем общечеловеческом счастье. До того как такие встречи стали возможны, Нина прошла непростой путь, который начался с той памятной беседы в «Новороссийске», где они встретились впервые.

   — Понимаете, душенька моя, — говорил старичок, кряхтя и сопя, — наша с вами профессия очень специфична. Я, знаете ли, никогда не связывался с диссидентами, я занимался валютчиками и контрабандистами, и надо же было так случиться, что именно мои клиенты пришли к власти!

—     Вы хотели, чтобы я его убила? — спросила Нина. Он кивнул.

   — Конечно, я этого хотел. Это было очень важно как для вас, так и для меня. Это была наша с вами совместная операция. Теперь можно сказать, что счет 1:0 в нашу пользу.