Лев Шильник - Разумное животное. Пикник маргиналов на обочине эволюции

• Название: Разумное животное. Пикник маргиналов на обочине эволюции
• Автор: Лев Шильник
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93196-766-0

Книга адресована тем, кто не вскипает от возмущения, когда говорят, что человек произошел от обезьяны. Талантливый популяризатор науки Лев Шильник считает: сомневаться в этом сегодня так же неприлично, как в шарообразности Земли.

Вас интересуют перипетии этого непростого процесса? Вас занимает хитроумный баланс врожденных и приобретенных стереотипов поведения приматов и человека? Эта книга дает возможность получше узнать биографию Homo sapiens, отчетливо увидеть, как все начиналось, к чему привело и чем закончится.

Для широкого круга читателей.

---

Высшие приматы способны не только использовать, но и изготавливать орудия, поэтому критерий орудийной деятельности, на основании которого традиционно было принято разводить животных и человека по разные стороны баррикад, в значительной степени устарел. Сегодня принято говорить, что человек отличается от высокоразвитых приматов изготовлением каменных орудий, но и эта поправка может оказаться на поверку пустышкой. Жизнь приматов в естественной среде изучена отнюдь не досконально, и я совсем не удивлюсь, если вдруг обнаружится, что хитрые и умные шимпанзе иногда орудуют грубо оббитыми гальками вроде тех, какие использовал один из древнейших кандидатов в люди — Homo habilis (человек умелый).

Впрочем, о ненадежности (а зачастую полной несостоятельности) критерия орудийной деятельности мы в свое время поговорим более обстоятельно, а пока отметим, что многие биологические виды сплошь и рядом исключительно ловко управляются с неживым инвентарем, который им в изобилии поставляет природа. Хитроумная эволюция горазда на выдумки и сумела изобрести тьму-тьмущую врожденных инстинктивных программ, которые вместе с элементарной рассудочной деятельностью порой творят самые настоящие чудеса.

Эксперименты с высшими приматами, содержащимися в неволе, убедительно показали, что, например, мануальные навыки шимпанзе не оставляют желать лучшего. Классический опыт с выстраиванием пирамиды из ящиков когда-то вошел во все учебники по физиологии. Но обезьяньи таланты этим далеко не исчерпываются. В сложной и неоднозначной ситуации они, как правило, без особого труда находят адекватное решение, умело пользуясь рычагом, ключом, отверткой, палкой или камнем. При этом обезьяна не «застревает» на заученной функции того или иного предмета, а способна толковать ее расширительно, отталкиваясь от конкретной задачи. Это немаловажное обстоятельство со всей очевидностью свидетельствует о том, что высшие приматы умеют отвлечься от второстепенных, несущественных признаков предмета и выделить главные, которые могут сработать в данной ситуации. Шимпанзе вполне под силу поистине головоломные операции, что было блестяще продемонстрировано в опытах замечательного отечественного приматолога Леонида Александровича Фирсова. По этому поводу Э.П. Фридман пишет в своей книге: «Л.А. Фирсов сообщил, что запертые на ночь в его лаборатории, они произвели целую цепь сложных действий для того, чтобы достать забытые лаборантом ключи: дотягивались до деревянного стола, отламывали от него палку-отщеп, доставали штору и ею придвигали ключи, которыми, конечно же, отпирали замок и отворяли дверь». Излишне напоминать, что высшие приматы после нескольких попыток без особого труда справляются с любым самым сложным замком.

Поневоле вспоминается бородатый анекдот. «Знаешь, что такое условный рефлекс? — спрашивает одна обезьяна у другой и сразу же сама отвечает на заданный вопрос. — Когда загорится желтая лампочка и зазвенит этот противный звонок, эти глупые обезьяны в белых халатах побегут к нам с бананами и конфетами».

Другой анекдот, не менее бородатый, напротив, весьма скептически оценивает умственные способности рядового обывателя. Обезьяна видит бананы, висящие высоко на дереве, и начинает это дерево усиленно трясти. «Успокойся, обезьяна, — говорит внутренний голос, — остудись и пораскинь мозгами». Обезьяна усаживается в позу роденовского «Мыслителя» и после непродолжительных раздумий радостно кричит: «Эврика!» Она сооружает из ящиков пирамиду и, взобравшись на нее, метким ударом палки сшибает плод. Явление номер два: возле дерева появляется мужик, он трясет дерево, а на предложение чуток остыть и поразмыслить категорично отвечает: «Чего тут думать, трясти надо!»

Доказано, что высшие приматы легко решают очень непростые психологические задачи. Они безошибочно распределяют фотоизображения разнообразных фруктов по классам, не пытаясь попробовать картинку на зуб, никогда не путают столовые приборы с письменными принадлежностями и даже вилки и ложки собирают в отдельные кучки. Более того, если подопытному шимпанзе экспериментатор предъявлял четыре внешне неразличимых сосуда, но с разной толщиной стенок и дна, то обезьяна без труда выбирала тот, который вмещал наибольшее количество жидкости. Гориллы и шимпанзе — это единственные животные на планете (за исключением человека), адекватно оценивающие свое зеркальное отражение, причем они распознают не просто обезьяну как таковую, а персонально самих себя, что недвусмысленно говорит о наличии элементарных представлений о собственном «я».

Высшие обезьяны, как и люди, могут переживать разнообразные формы глубокой депрессии. Симптоматика депрессивных проявлений у обезьян практически повторяет человеческую: расстройство сна, подавленное настроение, потеря интереса к играм, отсутствие аппетита, очевидное снижение двигательной активности. По сути дела, обезьяна — это единственное животное на Земле, которое можно с успехом использовать в психиатрических исследованиях для моделирования депрессивных, аутистических, истероидных и шизофреноподобных состояний. Удовлетворительную модель человеческого психоза удается получить только на обезьянах, если подвергнуть их своеобразной социальной изоляции.

Большинство современных ученых убеждены, что абстрактное мышление высших приматов вполне сопоставимо с когнитивными способностями пятилетнего ребенка, а по возможностям проекции отдельных действий они достигают уровня детей в возрасте от 4 до 7 лет.

Отдельно следует остановиться на попытках обучения обезьян человеческой речи. Безо всякого преувеличения можно сказать, что здесь получены поистине удивительные результаты, заставляющие о многом задуматься. Разумеется, даже самая высокоинтеллектуальная обезьяна никогда не выучится говорить, как мы с вами: строение ее гортани не позволяет воспроизводить членораздельные звуки человеческой речи. Но зоопсихологи умудрились найти обходные пути. Так, Д. Примак обучил шестилетнюю шимпанзе Сару оперировать пластмассовыми жетонами, обозначающими вещи, понятия и отношения между вещами, а супруги Гарднеры сделали ставку на язык американских глухонемых амслен (это аббревиатура английского термина American sign language, что в буквальном переводе означает «американский язык жестов»).

Приматам, конечно, не повезло, но отнюдь не все животные столь ограничены в своих звукоподражательных способностях. Спокон веку известно, что некоторые птицы, особенно врановые и большие попугаи, умеют великолепно воспроизводить не только звуки человеческой речи, но и виртуозно подражать собачьему лаю, кошачьему мяуканию, овечьему блеянию и другим системам сигнальной коммуникации в живой природе. Интеллектуальные способности врановых тоже никогда не вызывали сомнений — вместе с попугаями они твердо удерживают по этому показателю пальму первенства в птичьем мире. Но только сравнительно недавно было показано, что некоторые птицы не просто механически копируют человеческую речь, а способны в отдельных случаях вполне прилично освоить семантику и синтаксис и общаться со своим хозяином почти на равных.

Обратимся к увлекательной книге «Непослушное дитя биосферы», на которую я в дальнейшем буду часто ссылаться. Ее автор — замечательный российский этолог Виктор Рафаэльевич Дольник. Рассказывая о своем домашнем попугае, Дольник пишет, что, осваивая человеческую речь, попугай преследует три цели: самосовершенствование, коммуникация с человеком и комментирование собственных мыслей и действий. Впрочем, не будем пересказывать, а лучше процитируем.

«Моему попугаю, например, доставляет какое-то удовольствие (сидя в одиночестве) перед тем, как чем-то заняться, сказать: "Т-а-а-к!", а кончив, сказать: "Уф-ф!" Уронив что-нибудь нарочно, произнести: «Уронил», а если нечаянно — «Упал». Если какой-то предмет не поддается развинчиванию — выругаться. А если он втихаря ломает что-то, что ломать нельзя, то на разные голоса приговаривает: "Ну что ты делаешь, Рома? Перестань! Хулиган!" и т. п. Когда попугаю очень нужно, он может вступить с вами в диалог. Например, он может настойчиво и все громче звать вас из другой комнаты, употребляя по нарастающей все варианты вашего имени — как зовет обычно вас он и как зовут другие. Услышав, наконец, отзыв, крикнуть: "Иди сюда!" Когда вы войдете к нему и спросите: "Что хочешь?", он тут же командным тоном отвечает: "Спать!" (Это значит, нужно выключить свет.) Если он хочет пить, он скажет: "Пить хочешь!" — и может вкрадчиво добавить: «Молочко». Прежде чем попробовать незнакомую пищу, спросит: "Вкусно?"»

Впечатляет, не правда ли? И ведь речь не о проворной обезьяне, которой ничего не стоит соорудить устройство для заклинивания двери или сплести крепкую веревку, а всего-навсего о несерьезном попугае с пестрой головкой с дамский кукиш.