Издательство Гураш - Тамерлан

• Название: Тамерлан
• Автор: Издательство Гураш
• Жанр: Биографии и Мемуары

В книге подобраны источники и исторические исследования, рассказывающие о жизни и деятельности полководца и государственного деятеля XIV-XV веков Тамерлана (Тимура):

Якубовский А. Тимур

Автобиография Тамерлана

Уложение Тимура

Гийасаддин Али. Дневник похода Тимура в Индию

Клавихо Г. История великого Тамерлана

Шильтбергер И. О Тамерлане

Повесть о Темир Аксаке

Мецопский Фома. Тамерлан

Лянглэ Л Жизнь Тимура

Вамбери Г. Характеристика Тимура

Грановский Т. Тимур

Иванин М. Состояние военного искусства у среднеазиатских народов при Тимарлане

Походы Тамерлана в Грузию

Бартольд В. Царствование Тимура

Бартольд В. О погребении Тимура

Зимин Л. Подробности смерти Тимура

Герасимов М. Портрет Тамерлана

Тамерлан и Запад

«Тимуридский ренессанс»

Муминов И. Роль и место Амира Тимура в истории Средней Азии

Родословная Тамерлана

---

Следы пейзажной живописи в настенных панно XIV-XV веков имеются в росписи ряда самаркандских мавзолеев (Ширин-бика-ака, 1385 г.; Биби-ханым, 1404 г.; Туман-ака, 1405 г.). Все они выполнены синей краской по белому ганчу в сочетании с позолотой (последняя оставила свой след в виде охристо-красных пятен подгрунтовки). В панно изображались сильно стилизованные деревья, кусты, пучки трав. Рисунок их графичен и плоскостей. Однако затейливость в расположении стволов и ветвей, как бы создает впечатление живости и разнообразия деталей. В пейзажной живописи XIV-XV веков представлен воображаемый «фирдаус» - райский сад, своего рода художественная метафора садов небытия. Вместе с тем манера письма у них отвлеченно-декоративная, лишенная активности сюжета. Тем самым манера письма является как бы соединительным звеном между тематической живописью и растительным орнаментом эпохи. Отсюда употребление мотивов чинар, карагачей, кипарисов, пирамидальных тополей, перистых пальм и цветущих или плодоносящих деревьев в виде отдельных фигур или клейм. Они вписываются в геометрические арабески, заполняют собой медальоны и сталактиты. Возникнув в XV веке, они продолжают жить в орнаментальной живописи XVI-XVII веков (Гумбази Сейидан в Щахриеябзе, XV в.; медресе Шир-Дор и Тилля-Кари в Самарканде, XVII в.).

Естественнонаучная живопись, частью аллегорическая, заключала в себе графические, иногда подкрашенные рисунки к сочинениям о животных, растениях и небесных светилах. Интерес к научному познанию диктовал авторам этих рисунков возможно большее приближение к натуре. Вместе с тем уровень средневековой науки предполагал значительную долю домыслов; выражением их была аллегория.

Астральная тематика имела своим исходным пунктом древневосточную астрологию и астрономические познания эпохи. Ее образы мифологические в основе. Фантастические парные «звездные грифоны» в резном штуке на сводах дворца в Термезе (XII в.) указывают на приверженность к символике в образах животных и стремление выразить знакомые образы в геометризованных формах. Растительный орнамент приходил на помощь геометрии в передаче гибкими линиями очертаний звериного тела, хвоста, гривы, лап.

Таким путем образы обитателей небесной тверди связывали полународные представления с определенным циклом аллегорических фигур, заимствованных из животного эпоса. В среде феодальной знати с ее повышенным интересом к гербам и знакам сословного достоинства создавались те же фигуры в зеркальной геральдической композиции (парные драконы, львы, лошади на порталах монументальных зданий), что и в прошлом, но уже в ином, светском, а не культово-магическом их осмыслении.

Со временем аллегория теряла свое былое мифологическое и символическое значение и, уже лишенные всякого религиозного значения, фигуры входили в архитектурный декор и настенную роспись в качестве распространенных украшений.

Сведения о миниатюрной живописи Средней Азии восходят к эпохе Тимура и Тимуридов, хотя вполне вероятно ее существование здесь и в предшествующие времена.

Эпоху эту иногда именуют «Тимуридским Ренессансом». Термин спорен и едва ли приемлем, поскольку Ренессанс - это исторически определенная категория западноевропейской культуры. И всё же черты «Возрождения» проявляются в XV столетии на почве Среднего Востока в различных сферах - науке, литературе, художественном творчестве.

Современниками засвидетельствовано появление настенной тематической живописи, к сожалению, позднее истребленной при новом наступлении реакционных догматов ислама на светское искусство. В хрониках тимуридской эпохи упоминаются оформленные «картинами» дворцы Тимура в Самарканде, Шахруха в Герате, Абу-Саида в Исфагане. Сюжетный диапазон их был обширен - здесь были портретные изображения государя, его сородичей и сподвижников, сцены дворцовых приемов и пиршеств, походов и сражений, охоты и развлечений.

По-видимому, к стилю этих не дошедших до нас монументальных картин был близок и стиль миниатюрной живописи местной среднеазиатской (или мавераннахрской) школы XV- XVII веков.

Представления об этой школе сложились сравнительно недавно. Недалеки времена, когда существование ее вообще отрицалось и даже ряд давно уже известных миниатюр XVI века с указанием места их выполнения, в Бухаре, рассматривался лишь как провинциальный отголосок гератской школы, сошедший на нет к концу XVI столетия. Однако по мере выявления всё новых иллюстрированных манускриптов среднеазиатского происхождения произошли существенные переоценки, а ныне даже наиболее непримиримые противники пришли к признанию ее существования, притом не только в XVI, но и в XVII столетии.

Но эта дата должна быть заглублена. Ибо если среди миниатюр предшествующих столетий не обозначен прямо Самарканд (а подписные произведения XIV-XV веков вообще насчитываются единицами), то исторические свидетельства, а также стилистические признаки некоторых миниатюр позволяют утверждать, что школа миниатюрной живописи существовала в Средней Азии и раньше, в блистательный век Тимура и Улугбека, когда Самарканд был центром концентрации лучших творческих сил эпохи.

В 90-е годы XIV века в Багдаде работал выдающийся миниатюрист Джунейд Султани. Его стилистические приемы, да и ряд вещественных деталей (например, костюмы) существенно отличны от тех, что господствовали в западноиранской миниатюрной живописи XIV века, центрами которой были Шираз и Багдад. Исследователи приходят к заключению, что он прибыл из какого-то туркестанского центра культурной деятельности вместе с Искандер Султаном, внуком Тимура, которого тот поставил наместником в Багдад. Стиль Джунейда Султани оказал существенное влияние на общее развитие багдадской живописи, в том числе на выдающегося местного миниатюриста Абдалхая. В 1396 году последний был направлен в Самарканд, где и трудился до заката дней. Его манеру восприняли местные художники, после чего, по словам биографа, никто здесь уже иначе не рисовал. Две подписные миниатюры Абдалхая хранятся в Топкапу-Серае (Стамбул).

Среди его лучших самаркандских учеников упоминается Пир-Ахмед Баги-Шамали. Этот техаллюс (поэтическое прозвище - Пир Ахмед из сада Северного Ветерка), по-видимому, связан с участием художника в создании живописного убранства в одном из лучших дворцов Тимура, в саду Баги-Шамаль, стены которого покрывали прославлявшие миродержца картины.

Завоевания монголами Средней Азии в начале XIII века на многие десятилетия нарушают жизнь ее городов, что приводит к упадку местного гончарства. Но без посуды немыслим быт людей, и потому оно возрождается едва ли не ранее всех других ремесел. К XIV веку искусство керамистов вновь на подъеме, но орнаментика изделий уже иная, нежели в предшествующие века, и отражает вкусы иной эпохи.

Черты высокой художественности отличают в эту пору керамику Хорезма и прикаспийских областей. В Мавераннахре, Фергане, Северном Хорасане она не выходит из круга маловыразительных, скромно орнаментированных посудных форм. Новое здесь в изменении орнаментальных мотивов, в применении черных росписей под голубыми глазурями или черных и голубых по белому фону при бесцветной поливе. Орнаментация очень проста, включая стилизованно растительные элементы, сочетания дробных пятнышек и штришков, вихревую розетку, образованную силуэтами гибких рыбок, которые преобразуются в род жирных запятых - мотив, по-видимому, привнесенный при монголах из дальневосточной символики.

В хорезмской керамике, представленной находками из Куня-Ургенча, Миздахкана, Хивы, особенно эффектны большие, открытые чаши и вазы. Их внутреннюю поверхность заполняют крупные орнаментальные медальоны, или цветные полосы, или фигура птицы - павлина, утки - на фоне чешуйчатого либо дробного, мелкоштрихового орнамента. Цветовую гамму росписей определяют исчерна-зеленый, кобальтово-синий и растекающийся бирюзово-голубой. Керамика Хорезма оказала влияние на гончарство золотоордынских центров Поволжья и Северного Кавказа, которое никогда не достигало такого художественного совершенства.

Пути искусства идут порой вне прямой связи с политическими ситуациями. В эпоху владычества монголов дальневосточные влияния почти не ощутимы в художественных ремеслах Средней Азии. С конца же XIV века, когда армии Тимура готовятся к походу на Китай, здесь возникает увлечение синим по белому китайским фарфором типа «кобальт». Оно возрастает при его преемниках, поддерживавших с этой страной дипломатические и торговые сношения. Начинаются лихорадочные поиски секрета фарфоровой массы. И если они не дали полноценных результатов, то всё же привели к известному успеху. Не зная свойства каолина и применяя взамен него традиционный силикатный порошок - кашин, среднеазиатские керамисты добиваются прекрасной молочно-белой структуры, на которой росписи кобальтом создают почти такую же глубину и мягкость очертания, какие присущи подлинному фарфору.