Юрий Герман - Подполковник медицинской службы

• Название: Подполковник медицинской службы
• Автор: Юрий Герман
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- А чего тут знать, - ответил Онуфрий, - тут знать, товарищ начальник, нечего. Я француз-скую кухню знаю, кавказскую знаю, я у самого Аврамова Павла Ефимовича, шефа-кулинара, служил, лично при нем находился. Не то что макаронную запеканку готовили или там суп-пейзан-крестьянский, была работенка потруднее - справлялись. Рагу, например, из печенки делали под наименованием "дефуа-гра". Или, например, соус "рокамболь"...

Онуфрий грустно поморгал и подергал длинным носом. На Левина "дефуа-гра" и "рокамболь" не произвели впечатления.

- Это здесь не понадобится, - сказал он, - тут пища должна быть простая, вкусная и здоровая. У нас госпиталь, лежат раненые, аппетит у них часто неважный, наше дело заставить их есть. Понимаете?

Повар кивнул.

- Справки свои можете взять, - добавил Левин и поднялся. - Я тут написал, как и где вам оформляться. Вас почему в армию не взяли?

Онуфрий объяснил, какая у него инвалидность, и ушел, а доктор Левин отправился к Федору Тимофеевичу. Инженер лежал на полу и наклеивал на костюм широкую, в ладонь, полосу вдоль карманов с молниями.

- Усилить надо, - сказал он Левину, - дернет человек молнию и разорвет основание. Вообще, все это следовало бы делать поплотнее, посолиднее. Вы не думаете?

Аккуратно приладив вторую полосу, он сел по-турецки, закурил папироску и стал рассказы-вать, как, по его мнению, надобно проводить нынешние испытания. Они оба выйдут в залив на шлюпке, Федор Тимофеевич наденет на себя спасательный костюм и постарается выяснить, сколько времени летчик сможет продержаться на воде при минусовой температуре. Александр Маркович будет тут же и своими медицинскими способами выяснит, все ли благополучно с тем человеком, который плавает в воде. Грелки принесут через час, начальник тыла подписал требование.

- А ну-ка, дайте-ка я это надену, - сказал Левин.

Для того чтобы удобнее было одевать Левина, инженер Курочка встал на табуретку. Обоим им было смешно и весело, когда Александр Маркович ходил по комнате из конца в конец в спасатель-ном костюме из прорезиненной ткани. Костюм шипел и шелестел, и было похоже, что Левин спустился в этом костюме с Марса.

- А что, - сказал Левин, - очень удобно. Нигде не тянет, тяжести не чувствуешь. Вот я сижу на стуле в узком пространстве кабины пилота. Ну-ка!

Он сел на табуретку между столом и стеною и стал делать такие движения руками и ногами, какие, по его мнению, делает пилот, управляя самолетом.

- Притисните меня, пожалуйста, посильнее столом, - попросил он, - а то слишком свободно.

Курочка притиснул, и Левин опять стал шевелить руками и ногами. Пока он так упражнялся, Курочка читал газету.

- Послушайте, доктор, - вдруг сказал он, - а вы знаете, что тут написано?

Левину было не до газеты. Он воображал в это мгновение, как летчик в спасательном костюме делает поворот. Потом он как бы нажал гашетку пулеметов. Он не очень-то знал все эти штуки, но он мог вообразить!

- Движений нисколько не стесняет, - очень громко сказал Левин, как бы подавляя голосом грохот винта, - вы слышите, Федор Тимофеевич? Вот я делаю переворот. Вот я делаю иммельман или как оно там называется. Вот я страшно размахиваю руками и ногами в тесном пространстве кабины, и хоть бы что. Очень легкая, удобная, прекрасная вещь...

Курочка, улыбаясь, смотрел на доктора. Кто бы мог подумать, что этот человек на шестом десятке будет играть в летчики. Впрочем, он не играл, у него просто-напросто было воображение, и он мог легко представить себе, что он - пилот, летящий над холодным морем.

- Это все прекрасно, - сказал Курочка, - движения движениями, а вот как будет с испыта-нием на воде? Начнет обмерзать и трескаться, тогда мы с вами поплачем. Ну ладно, хватит, идите прочитайте газету.

Левин снял костюм, обдернул на себе китель с серебряными нашивками и взял со стола газету. Под общей рубрикой "Орденом Красной Звезды" была напечатана его фамилия с именем, отчеством и званием. Курочка смотрел на него сбоку.

- Послушайте, наравне с летчиками! - сказал Александр Маркович.

Курочка взял Левина за плечи и поцеловал три раза в щеки.

- Поздравляю, доктор, - сказал он, - поздравляю вас с первым орденом в этой великой войне. Очень за вас рад.

В это время начали бить зенитки, и дежурный, просунув голову в дверь, сказал сухо:

- В убежище, товарищи командиры, в убежище!

Тотчас же фашисты сбросили четыре бомбы, и с потолка посыпалась штукатурка. Погас свет. Курочка зажег спичку и закурил папироску. От его папироски прикурил Левин.

- Пожалуй, пойду в госпиталь, - сказал он сердито,- мало ли что... Ох, как мне надоели эти штуки!

Курочка светил ему спичками, пока он надевал шинель и фуражку. На улице были сумерки заполярного полдня. Бухая сапогами, навстречу Левину прошел комендантский патруль. Оглуши-тельно защелкали зенитки. Подул ветер, запахло гарью.

Левин посмотрел вверх, но ничего не увидел, кроме серых туч и разрывов - круглых и аккуратных. Потом вдруг завыл пикирующий бомбардировщик, и еще четыре бомбы с отврати-тельным свистом упали в залив. Левин прижался к стене. Фуражка с него слетела.

"Наверное, опять трубы лопнули и комнату залило водой, - с тоской подумал он, - теперь поставят насос и будут качать".

В госпитале он сделал замечание военврачу Баркану. Замечание было очень вежливое, но взъерошенный Баркан сразу насупился и ответил в том смысле, что он уже далеко не мальчик и в нотациях не нуждается. У них вообще были трудные отношения, и Левина это огорчало. В сущности, Баркан был недурным врачом, но совершенно не умел подчиняться. И опыт у него был за плечами немалый, и школа недурная, но самонадеянность и замкнутость Баркана не давали Левину возможности сблизиться с ним. А теперь он совсем надулся.

"Наверное, Шеремет насплетничал, что я отказался сдать ему госпиталь, - подумал Левин. - Конечно, это обидно, а все-таки я не мог. Э, к черту!"

Но когда в ординаторскую пришла Варварушкина, Левин пожаловался ей сам на себя.

- Слушайте, Баркан обижен, - сказал он. - И справедливо обижен. Шеремет, наверное, сболтнул ему насчет моего отъезда в Москву - помните ту историю? Но я же, честное слово, не мог. Вы меня понимаете? Белых - это одно, а Баркан - это другое. И все-таки я в чем-то виноват. Он неправ, но я начальник и многое зависит от меня, многое, если не все. Иногда дерните меня за локоть, если я слишком раскричусь, будьте так добры, Ольга Ивановна. И как вбить в мою голову, что Баркан - обидчивый человек? Он служил в таком городе, где считался непререкае-мым авторитетом, а тут некто Левин его учит. Надо же быть хоть немножко психологом. ..

И, встретив Баркана через час в коридоре, заговорил с ним весело, как ни в чем не бывало. Но Баркан на шутку не ответил, втянул квадратную голову в плечи и сказал, что ему некогда.

Потом позвонил телефон, и военврачу второго ранга Левину А. М. передали, что нынче же, в четырнадцать ноль-ноль, на большом аэродроме в помещении старых мастерских командующий будет вручать правительственные награды.

Было двадцать минут второго. А еще надо было побриться, вычистить новый китель и заложить бумажку в калошу, чтобы она не падала. И как туда добраться за десять минут?

3

Похожий на огромную отощавшую птицу, шаркая ногами в спадающих калошах и на что-то сердясь, он сунул сухую руку Боброву, потом Калугину, потом старшине Пялицыну и снял шапку, не замечая, как весело все на него поглядывают и сколько он доставляет людям удовольствия своими вечно штатскими поступками, крикливыми, каркающими замечаниями и добродушно-виноватой улыбкой на изборожденном морщинами, дурно выбритом лице.

- Можете себе представить, - сказал он Калугину, - вчера опять отправил в Ленинград письмо своему квартирному уполномоченному. На прошлое ответа нет и по сей день. Вы ведь тоже ленинградец, я помню, мы встречались.

- Я - москвич, - ответил Калугин, - живу в Москве на Маросейке.

- Постарели, - сказал Левин,- с тех пор очень постарели.

- С каких это "тех пор"?

- А с тех, - осторожно, с робкой улыбкой произнес Левин. Он уже догадывался, что опять путает.

- С каких? - допытывался безжалостный Калугин.

- Ну ладно, проваливайте от меня, - воскликнул Левин, - у меня не тот возраст, чтобы шутить шутки.

И доктор слегка толкнул Калугина в плечо всем своим узким телом с такою силой, что долго сам раскачивался, потеряв равновесие.

- А меня вы помните, товарищ военврач? - спросил летчик Бобров.

- Еще бы не помнить! Ваша фамилия Мельников. Нет человека, которого бы не знал доктор Левин, если, конечно, этот человек принадлежит к славному племени крылатых. Вы - Мельников!

- Ошибаетесь, товарищ военврач!

- Я ошибаюсь? Я?

- К сожалению, товарищ военврач.

- Вы мне все надоели, - сказал Левин. - Добрые десять лет со мною шутят этим способом. Нельзя ли придумать что-либо поостроумнее. У кого есть папиросы?

- Папиросы есть у меня, - сказал Калугин, - но тут курить, доктор, не разрешается. Это во-первых. А во-вторых, вы уже в строю. Придется маленько потерпеть.