Мартин Эмис - Информация

• Название: Информация
• Автор: Мартин Эмис
• Издательство: «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-868-8

Знаменитый автор «Денег» и «Успеха», «Лондонских полей» и «Стрелы времени» снова вступает на набоковскую территорию: «Информация» — это комедия ошибок, скрещенная с трагедией мстителя; это, по мнению критиков, лучший роман о литературной зависти после «Бледного огня».

Писатель-неудачник Ричард Талл мучительно завидует своему давнему приятелю Гвину Барри, чей роман «Амелиор» вдруг протаранил списки бестселлеров и превратил имя Гвина в международный бренд. По мере того как «Амелиор» завоевывает все новые рынки, а Гвин — почет и славу, зависть Ричарда переплавляется в качественно иное чувство. Теперь он готов поставить на карту все, чтобы уничтожить автора «Амелиора» в том или ином смысле…

---

— Как ты назвал мою мамочку?

— Что?

— Ничего, — сказал Стив Кузенc, подходя и нащупывая под пальто монтировку, — никто, ты понял, никто не смеет называть мою мамочку старой каргой.

Солнце взирало на это с неодобрением, но не совсем искренним. Солнце очень старое, но оно никогда не говорит правды о своем возрасте. Солнце выглядит моложе своих лет: старше на восемь минут. Мы всегда видим солнце таким, каким оно было восемь минут назад, когда его свет начал свой путь длиной в восемь световых минут. Когда Стив Кузенc и Пол Лим (подручный) двинулись на Гвина Барри, на самом деле солнце выглядело на восемь минут моложе своего возраста и на восемь минут краснее. Во времени образовалась дыра.

Восемь минут назад Бац сидел за баранкой синего «метро» (под установленной на крыше рекламой и знаком «ученик за рулем») в 500 метрах к востоку, и он показывал Деметре Барри, как можно преодолевать «лежащего полицейского» на скорости пятьдесят миль в час.

Шесть минут назад Бац был в 400 метрах к северо-востоку, и он показывал Деми, как эффектнее срезать углы.

Четыре минуты назад Бац был в 450 метрах к северо-северо-востоку, и он показывал Деми, как разворачиваться на «зебре» пешеходного перехода с помощью ручного тормоза.

Две минуты назад Бац был в 200 метрах к северу, и он показывал Деми, как проскочить на красный свет с закрытыми глазами.

А прямо сейчас он собирался показать Деми, как можно лавировать по улицам с односторонним движением, двигаясь навстречу транспорту. Бац совершил вынужденную остановку, смачно хлопнул ладонью по гудку и с изяществом выскользнул в открытую дверь (ремень безопасности, свернувшись кольцами, остался валяться на коврике, жалкий, поблекший от длительного безделья). Выйдя из машины, Деми обратила свой близорукий взор на следующую сцену: «моррис-майнор», резко развернувшись, стремительно укатил по улице с односторонним движением (это ее неприятно поразило), а Бац стоял возле ее мужа рядом с его машиной.

Солнце любит его. Вселенная все еще любит его. Или это так, или Вселенная просто решила покончить с Ричардом Таллом.

_____

~ ~ ~

На следующий день, вскоре после полудня, Ричарда можно было увидеть в баре «Колдун». Он пил бренди, курил и разглядывал свой ботинок. На первой странице крупноформатной газеты, неловко примостившейся на круглом столике перед ним, была помещена фотография Гвина — лауреата пожизненной премии фонда «За глубокомыслие» — с супругой. Ричард продолжал невозмутимо пить и курить и разглядывать свой ботинок. Этот бар был очень тесным и душным, и здесь никогда не появлялись ни игроки в сквош, ни теннисисты, ни бильярдисты, ни любители дротиков или любители игры в шары. Зато здесь появлялись члены ассоциации досуга. Все как один — социально опасные элементы. В общем, Ричарда окружали несколько пестревших татуировками кабанов и теребивших серьги в ушах тридцатилетних старожилов, которые сидели, уткнувшись в свои бульварные газетенки. Завсегдатаи постарше вполголоса переговаривались над пенными кружками, пожимали плечами и оглядывались с настороженным видом, в криминальном полумраке всегда таилась жестокость. Барменша переходила от столика к столику, шумно собирая пустые кружки. Ричард все еще никак не мог прийти в себя после неприятности, приключившейся с ним у «Всезнайки». Когда он, пошатываясь, подошел к автомату и опустил в него фунт, его почти сразу же огорошил вопрос:

Кто написал роман «Дециматор», по мотивам которого снят одноименный фильм?

А. Брэд Фистер

Б. Гвин Барри

В. Дермотт Блейк

Дермотт Блейк был пылким драматургом, с которым когда-то ложилась в постель Джина и продолжала это делать (по мнению Ричарда) каждую пятницу. Парализованный и поэтому скоро оказавшийся в цейтноте, Ричард рассеянно ткнул кнопку В. Тогда как «Дециматор», несомненно, был делом рук Брэда Фистера… Все так же пошатываясь, Ричард вернулся к своему столику и перечел обращение Стенвика Миллза от имени фонда «За глубокомыслие»: «Поначалу нам показалось, что оптимизм романов об Амелиоре слишком уж безмятежен. И мы задались вопросом, является ли этот оптимизм результатом борьбы — насколько он выстрадан. Мы посчитали, что он был выстрадан. И решили почтить эту борьбу». Ричард отхлебнул бренди и снова уставился на свой ботинок.

В бар вошел Стив Кузенc, и тут же что-то изменилось. Сторонний наблюдатель мог бы увидеть в Стиве воплощенную силу добра, призыв к порядку — при его появлении между посетителями словно пробежал ток и все разом подтянулись. Разукрашенная татуировками молодежь перестала болтать о том, что пишут на спортивных страничках и в телевизионных вклейках; старики в джемперах втянули носом воздух, задрали подбородки и все словно выросли в своих креслах на несколько сантиметров.

— Мистер Кузенc, — произнес чей-то старческий голос.

Ричард поднял глаза. Его взгляд встретился с тусклым взглядом Скуззи.

— Запаздываете, — сказал Ричард.

— Мистер Кузенc, сэр. Он-то нам и нужен.

Ричард посмотрел по сторонам. За соседним столиком сидели два рябых джентльмена с пепельными волосами, которых он встречал здесь довольно часто. Они не были похожи на других стариков — артритных любителей игры в шары, которые, старея, приобретают приторные оттенки карамели и нуги и начинают носить готовую одежду из немнущейся ткани. Нет, над этими старыми охотниками с лицами цвета мятых банкнот еще витал бледнеющий нимб харизмы, краж и наличных. Небольшое расследование показало бы, что это давно удалившиеся на покой воры, чьи деяния за последние десятилетия не раз появлялись в газетных заголовках: актриса избавлена от шкатулки с драгоценностями; обчищен склад торговца мехами; скорбный виконт указывает на водопроводную трубу и выставленную оконную раму на втором этаже.

— Мистер Кузенc, мы жаждем вашей помощи. Вы именно тот человек, который нам нужен. Очень способный человек.

— Бен, — официальным тоном произнес Скуззи, а потом: — Ден.

— Тут такой вопрос: вредитель, паразит, — сказал Ден.

Медленно повернувшись на стуле, Ричард увидел, что Бен с Деном внимательно изучают что-то, что их сильно раззадорило. Перед ними лежала газета, сложенная раз в шестнадцать, практически до размера колоды карт. Они решали кроссворд.

— Мы уже почти со всем управились, — сказал Бен. — Это вот тут, в правом верхнем углу. Ничего не подходит.

— Вредитель, — сказал Ден. — Четыре буквы.

Это был не тот тип кроссвордов, которые обычно решал Ричард. Он любил кроссворды с обаятельной игрой слов и аллюзиями на драму периода Реставрации, древнегреческую мифологию, картезианскую философию.

— Вредитель, — повторил Бен. — Первая буква «м».

Это был кроссворд грубых синонимов, в котором «чистый» означало «опрятный», а «опрятный» — «чистый», «большой» означало «крупный», а «немало» означало «много».

Скуззи повернулся к старикам. И снова его взгляд скользнул по лицу Ричарда. Стив довольно долго помолчал, обдумывая вопрос, а потом произнес:

— Мышь.

— Бен сказал то же самое, — сказал Ден. — Но тогда получается… номер семь по горизонтали…

— Посланник, — сказал Бен. — Пять букв. Если «мышь» правильно. Тогда посланник начинается на «ш»…

— Шафер, — сказал Ден.

— Шурин, — сказал Бен.

Даже желтая пресса пересказывает историю Гвина Барри с его тараканами в голове: гуру с Говера, женатый на леди Деметре и получивший мини-Нобелевскую премию: веселые нули годовой ренты, растянувшейся на всю жизнь…

— Посланник? — переспросил Скуззи.

— Боже, — сказал Ричард и взобрался на ноги. Именно — взобрался. Как по ступенькам прожитых лет. — Легат, — сказал он.

— Ле-что? — спросил Ден.

— Легат, — повторил Ричард. — Легат — это папский посланник. Боже, впрочем, чего еще можно ждать в таком месте, где кроме воровского арго ничего не услышишь. Легат. Никакой не шафер, и не шурин. И не мышь. А легат. Посланник. Боже. — Скуззи повернулся к Ричарду, и теперь они стояли друг против друга. Ричард стоял, раскачиваясь. — Думаешь, — сказал он, — ты можешь всех запугать? Да уж, вид у тебя устрашающий. Тебе нужно было всего лишь кое-кого вырубить. Но ты и тут облажался. Ты думаешь, что ты такой страшный, но ты даже меня не можешь запугать. А кто я такой? Я всего лишь книжный обозреватель.

Весь бар внимательно прислушивался к Ричарду, к его словам и его голосу. Громкому и непререкаемому. Мощному голосу оперного певца, бездонно глубокому басу Бэрона Окса.

— Ты считаешь себя кем-то вроде дикаря. Кем-то вроде ребенка, вскормленного волками. Нет, — продолжал Ричард, — ты выкормыш суки, который сначала бродяжил в городе, а потом в деревне. «Авейронский дикарь». Я читал эту книгу, приятель. Я даже писал на нее рецензию! Они думали, что он расскажет им все, чего они не знают. О природе и воспитании. О цивилизации. Так, значит, никто не называет твою мамочку «старой каргой»? Все называют твою мамочку «старой каргой». Я называю твою мамочку «старой каргой».