Борис Лисицын - Лиловая мгла

• Название: Лиловая мгла
• Автор: Борис Лисицын
• Издательство: Азбука
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-395-00091-0

…Cтарое колониальное поселение Сент-Майкл, возникло еще в начале XVII века. Оно просуществовало меньше полувека и полностью обезлюдело вследствие серии загадочных событий. Дюжина или больше колонистов погибла при вызывающих тревожное недоумение обстоятельствах, остальные в панике бежали, а эпидемия психических расстройств среди них надолго оттолкнула желающих освоить этот получивший мрачную репутацию край.

С тех пор из поколения в поколение в Феннере и соседних деревнях передается страх перед зловещим районом (тем самым, на который мы положили глаз), перенятый от сент-майклцев. Люди стараются без крайней нужды не посещать старицу и ее окрестности, и упаси Боже кого-либо раскопать здесь землю хоть на дюйм..…

Рассказ вошел в антологию «Возвращение Ктулху» (2008).

---

Какова бы ни была та лиловая тварь, что принесла с собой столько вреда, ее требовалось хорошенько изучить с целью определения методов борьбы с нею. Мы внимательно осматривали встречающиеся на пути уродливые сущности и через некоторое время столкнулись с удивительным явлением. На растущей во дворе одного из домов яблоне (точнее, на том, что когда-то было яблоней) мы приметили набухшие почки, вот-вот готовые распуститься. Ферьянци осторожно тронул одну из них, и ее оболочка лопнула, а вслед за тем в воздух взмыли многоцветные искры или капельки вроде пузырьков света (загадочно тусклого) — зеленые, желтые, огненно-алые, лазурные, а в основном — все те же лиловые. Они принялись носиться вверх и вниз, туда и сюда, вперед и назад, словно крохотные болотные огни. То замедляя, то ускоряя полет, каждая из них следовала своей собственной прихоти, и в совершенно асимметричной геометрии их движений мне почему-то чудились какие-то чужие принципы. В сияние беспорядочных, хаотических, буйных круговоротов блуждающих огоньков вплетались отблески многочисленных костров, в которых умирали новоявленные существа, и созерцаемая нами картина пугала своей ирреальностью, нелепостью, так дисгармонирующей с тем спокойным нормальным миром, что был так близок и одновременно уже бесконечно далек от нас.

Помельтешив вокруг наших с Ферьянци голов, искры вдруг выбросили за собой шлейфы лилового газа, который, кажется, стал подкрадываться к нам. До крайности напуганные, мы стремглав кинулись прочь, почти не разбирая дороги. Случай вывел нас прямо к сараю Хартли, который неожиданно вынырнул перед нами из-под покрова лилового морока. Взглянув на него, я окончательно понял, что законы Земли, Солнечной системы, всей нашей Вселенной больше не абсолютны, что они не касаются Неименуемого, пришедшего из Иного континуума, что Его власть лежит за гранью разумности и порядка нашего мира. И еще я понял, что, впустив Его сюда, я совершил самый страшный грех, коему нет и не может быть прощения…

— Mi ez?[4]! — истерически выкрикнул Иштван. Новое потрясение на секунду заставило его вернуться к истокам — к родному языку, на котором он не говорил уже добрый десяток лет.

До сих пор затрудняюсь ответить на вопрос, результатом чего стало увиденное нами на месте сарая Хартли явление. То ли импульс новой жизни — то есть псевдожизни — заданный пришельцем в этой точке, был слишком силен, то ли он еще не научился правильным образом воссоздавать ожившие формы — так или иначе, сарай превратился в немыслимую монструозность, описать которую весьма затруднительно. Над крышей здания на высоту футов в сто поднялся ствол неимоверно уродливого дерева, кажется, отдаленно напоминающего вяз или бук и при этом совмещающего в себе черты всех окрестных деревьев, кустарников и трав. Их ветви, стебли, листья и соцветия усеяли поверхность ствола безо всякой системы. Кривые сучья, подобные когтям ужасного демона, простирались во все стороны на расстояние в два десятка ярдов, сросшись с прочими ожившими в округе растениями. Еще более отвратительным было то, что на некоторых ветках, словно приклеенные, торчали тушки каких-то птиц, которых уже было практически невозможно идентифицировать.

А верхушку сатанинского дерева увенчивала голова коровы (мне вспомнилась сцена, как сопровождавший меня в хлеву фермер отрубил корове голову — мы-то наивно полагали, что после этого с ней больше не случится ничего ужасного), соединенная с… Господи Иисусе, даже по прошествии стольких лет меня мутит от этого воспоминания… с верхней частью человеческого тела, в свою очередь скрепленного тысячами ростков со стволом дерева. Чье это было тело, я, к счастью, точно не знаю.

Со своей огромной высоты голова чудовища уставилась на нас, а затем из ее пасти вырвался вопль, от которого мы, не раздумывая, со всех ног бросились бежать, куда глаза глядят. Глухой и низкий, он как будто бы исходил из очень глубокого колодца и явно не мог принадлежать ни одному земному существу. Боже милосердный, избавь меня от каждодневного отголоска этого вопля, что по сей день звучит в моем мозгу, раздирая его, словно раскаленными клещами.

Из-за застилающего все вокруг дыма и лилового тумана мы почти не видели, куда бежим, и тем неожиданнее стал сильный удар, пришедшийся по уже пострадавшей части моей головы. От второго такого насилия я моментально лишился чувств и, как подкошенный, рухнул на землю. Раздавшиеся почти одновременно ругательство Иштвана и шум падения свидетельствовали о том, что моего друга постигла та же участь.

V

Голова еще продолжала раскалываться от невыносимой боли, но я уже начал потихоньку приходить в себя, и первым побуждением было удостовериться в том, что я нахожусь на безопасном расстоянии от любых оживших существ. Обнаружив, что чьими-то заботами мы с Ферьянци перенесены в центр большой выжженной пустоши, расположенной на довольно большом удалении от деревни, я немного успокоился, как вдруг с удивлением отметил, что мои руки и ноги крепко связаны, и я совсем не могу ими пошевелить. В таком же состоянии пребывал и венгр. Он тоже очнулся и теперь с бранью яростно дергался, тщетно пытаясь освободиться от уз. И тут в грудь мне уперся ствол ружья.

— Кто вы такие и что вы себе позволяете? — воскликнул я. — Мы граждане Соединенных Штатов и не нарушали никаких законов, вы не имеете права так обращаться с нами!

Мои слова были адресованы группе людей, судя по всему, местных жителей, вооруженных охотничьими винтовками и при этом разглядывающих нас с самым суровым выражением лиц. Я попеременно рассмотрел широкоплечего гиганта ростом шесть футов и восемь дюймов; составляющего ему полную противоположность по комплекции низкорослого субтильного человека интеллигентного вида (кажется, здешнего ветеринара); средних лет мужчину, чей нездоровый вид и торчащее из кармана горлышко бутылки полностью выдавали в нем приверженца Бахуса; а также юношу, еще почти мальчика, который, несмотря на показную строгость, взирал на нас скорее с любопытством, нежели с неприязнью. Все они были очень странно одеты — в их нарядах заметно преобладали резиновые или брезентовые предметы, в основном плащи, накидки и тому подобное. Занятное сообщество! Что они делают тут, и на каком, черт возьми, основании они присвоили себе недопустимые полномочия — держать нас, словно пленников? Эту мысль Ферьянци выразил вслух в еще более грубой форме.

— Вы ведь из добывающей компании? — спросил мужчина с бутылкой, и мы согласно кивнули, полагая, что это окажется поводом к нашему освобождению. — И у вас еще хватает наглости предъявлять к нам какие-то претензии? — внезапно сорвался он на крик, и я снова почувствовал страх перед этим субъектом, очевидно, порядком разгоряченным алкоголем.

— Успокойся, Эйб, — вмешался в разговор ветеринар. — Мы должны разобраться с ними по справедливости.

— О какой справедливости ты говоришь, Николас? Разве того, что мы видим вокруг, не достаточно для того, чтобы немедленно пристрелить их — виновников всех этих бед?

— Послушайте, — собравшись с духом, твердо начал я, — эти таинственные, пока необъяснимые происшествия, что имели место за последние сутки, вовсе не обусловлены действиями нашей компании, а являются лишь побочным эффектом, к которому мы напрямую не причастны…

— Побочным эффектом? Ах, ты… — Эйб в бешенстве бросился на меня с кулаками, и я уже было приготовился к худшему, но трое других феннерцев с трудом все-таки удержали его.

— Мне следовало бы извиниться перед вами и снять веревки, — заговорил ветеринар, чье имя — мистер Николас Марлоу — я только что вспомнил, — но дело в том, что я не питаю к вам ни малейшего доверия. Дело даже не в этом странном явлении — лиловом газе, что вы выпустили наружу. Я понимаю, что у вас не было злого умысла, когда вы пробурили глубокую скважину, освободив его, так пусть это деяние останется на вашей совести, вам за него отвечать перед высшим Судией. Я хочу рассказать вам о другом.

Когда прошедшей ночью ужасные существа стали распространяться с невиданной силой, в деревне началась паника. Жители принялись срочно покидать свои дома, спасаясь от этого безумного кошмара. Все происходило так быстро, что большинство феннерцев не успело собрать даже самый нехитрый скарб, а многие уходили буквально в том, в чем спали. В домах остались деньги, ценности (хотя какие уж там великие ценности могут быть у фермеров), фамильные реликвии.

И тогда пришли ваши люди. Точно не знаю, сколько их было: возможно, две-три дюжины. Я не буду описывать, чем они здесь занимались, вы не маленькие дети и сами прекрасно понимаете, какие именно человеческие пороки вырвались наружу под покровом неведомого зла. Потом появился ваш начальник с охранниками. Мародеры убили их и кинули в сарай Хартли, уже превратившийся к тому времени в нечто чудовищное. Это было отвратительно. — Марлоу сделал небольшую паузу.