Юрий Гончаров - Последняя жатва

• Название: Последняя жатва
• Автор: Юрий Гончаров
• Издательство: Центрально-Черноземное книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1977

Юрий Даниилович Гончаров широко известен повестями и рассказами о Великой Отечественной войне. «Повесть о ровеснике», «Дезертир», «Неудача», «Трое с винтовкой», «Сто холодных ночей», «Нужный человек», «В сорок первом» и другие произведения писателя заняли прочное место в нашей советской литературе о войне. В них запечатлена историческая память народа о беспримерном мужестве и великом подвиге.

Повесть «Последняя жатва» написана Ю.Гончаровым с нравственной позиции сегодняшнего дня и является своеобразным призывом к совести потомков – в заботах мирного времени не забывать о том, какой ценой была добыта наша Победа.

«… Василий Федорович доехал до края пахоты, посмотрел на отвесный срез почвы: глубоко ли берут плуги. Он невольно залюбовался жирной, густой чернотой земли, под верхней сухой коркой сохранившей рассыпчатую рыхлость. Земля всегда была интересна, притягательна для Василия Федоровича, даже как-то вкусна ему, его глазам и чувствам. Совсем по-крестьянски, как делали его отец и дед, а до них, наверно, незнаемые им предки, Василий Федорович любил брать комья и разминать в ладонях, чувствовать совсем живое их тепло, улавливать пахучее их дыхание, снова и снова, как всю свою жизнь, восторженно и преклоненно думать – какое это богатство, вот эта простая, нехитрая с виду земля, как выше оно всех придуманных людьми сокровищ, потому что оно истинное, безусловное и ничем не заменимое: лишь пока она есть, земля, пока она жива, родит и кормит, живет и будет жить и сам человек…»

---

– Э-э! Вот же что у меня в припасе! – спохватился Митроша, когда выпили по второму стаканчику и опять потянулись к колбасе и сыру.

Он поспешно порылся в глубоком кармане брюк, рука его по локоть опустилась куда-то внутрь штанины, почти до голенища сапога. Из этой глубины он вытащил лилово-розовую луковицу, грызнул ее кривыми зубами, разделяя пополам.

– На, заешь, – протянул он половинку Петру Васильевичу. – Дело проверенное, никакой доктор не учует… – кивнул он на почти пустую бутылку. – А у нас – де-ла! – весело сообщил он, дожевав закуску и вытирая губы – сначала ладонью, потом о рукав пиджака. – Полный переворот. Эксперимент на нас ставят. Если в районе получится – по всему Союзу распространят.

Видя заинтересованность Петра Васильевича, он нарочно помедлил; глаза его, замаслившиеся от выпивки, озорновато блестели, в них было удовольствие – как он сейчас удивит Петра Васильевича.

– Мастерская теперь не наша, и которые в ней штатные были – тоже теперь не колхозники, забрали их от нас…

– Куда? – Петр Васильевич действительно сильно удивился.

– «Сельхозтехнике» все передали. Теперь это ихнее будет, как производственный участок. Все запчасти, матерьялы – тоже им сдали, до гайки, по описи. Три дня считали, описывали.

– Как же это – колхоз без мастерской?

– А так! Новый прогрессивный метод. Теперь «Сельхозтехника» будет наши трактора обслуживать. И техуход, и ремонт, словом – все. А мы с тобой этого и знать ничего не будем. Теперь это не наше дело, понял? Наша задача одна – производи колхозную продукцию и ни об чем больше не болей. Ну, как, окажем, купил ты телевизор. Твое дело – смотреть. Ты и смотришь. А поломалось что – ты техника зовешь. Он круть-верть, – пожалуйста… гляди дальше. Так и колхоз. Трактор твой стал, раньше ты сам ему в нутро лезешь, а теперь – к телефону, на производственный участок – дзынь! Оттуда «апээмка» с мастерами, все при них, все инструменты. Сейчас приборами диагноз – р-раз! То-то и то-то. Ага, ясно! Раз-два – починили и до свиданья. До новых встреч. А ты дальше работаешь. А колхоз только денежки за эти дела платит, и не надо этой мороки – запчасти доставать, железо, инструмент у шефов выпрашивать… Инженер-то наш Илья Иванович – он ведь эти все года кем больше для колхоза был? Доставалой, снабженцем! Что ни неделя – то в город. И клянчит там… А теперь эта забота с него долой. Колхоз договор на техобслуживание подписал, а инженер только следи, чтоб все законно было, чтоб «Сельхозтехника» свою обязанность выполняла…

– Да-а… Действительно, дела-а… – протянул Петр Васильевич. Голове его стало даже жарко – от усилия охватить мыслью перемены, совершившиеся в колхозе. – Значит, как же – «Сельхозтехника» весь машинный парк на себя берет?

– Точно. Трактора, комбайны, прицепные орудия. Уход, профилактика, текущий ремонт. Всю, словом, механику колхозную, – и что на фермах, и на току… Пруд вот сделают, орошение, – эти механизмы тоже… Ну и правильно! Они спецы, у них мастерские – целый завод, все станки, какие положено… Им это дело и в руки!

– А Тербунцов, Косякин? – назвал Петр Васильевич токаря, кузнеца, что работали в колхозной мастерской. – Другие? Они к этому – как?

– Х-хы! – усмехнулся Митроша так, как будто Петр Васильевич спрашивал совсем лишнее. – Они рады! Теперь они государственный рабочий класс, на полном законе… Рабочий день – от-до. Что ни сделал – все по точным расценочкам. Два дня выходных – хоть ты гори со своим тракторам. Оплаченные отпуска, премии, стаж, пенсия… И что колхозное раньше имели – тоже все при них остается: огород, выпас окота, заготовка кормов… Да мне б так пофартило – я б в пляс пустился! На первую свою зарплату ящик белой купил бы, поставил – подходи, пей! Шутишь?!

Всем своим видом Митроша вызывал Петра Васильевича на поддержку своего настроения. Но Петр Васильевич не спешил радоваться. В лице его были озабоченность и сосредоточенное размышление.

– Ты что так глядишь? – огорчился Митроша. – Иль не нравится, против?

Петр Васильевич даже о водке забыл, которую выпил, – ничуть она его не забрала.

– Так ведь вот какой вопрос… Как оно еще на практике получится! Дело это двоякое, две стороны имеет… Конечно, колхозу так бы легше, забот меньше. Занимайся одним своим сельским делом: расти хлеб, веди, словом, хозяйство, а технику тебе обеспечат… Планово колхозы не снабжают, а это партизанство – доставай сам, где знаешь, как сумеешь, – у одних оно выходит, у других не шибко, а хозяйство – страдай… Но с другого боку глянуть… Коль трактор на мне, я на нем работаю, каждый простой – мне по заработку, по нашему колхозному хлебу или чему другому… Я и стараюсь об нем: слежу, ухаживаю, починить что – семь потов пролью, чтоб только скорей… А у них-то, спецов этих, такая ли забота об тракторе будет, о нашем поле? Простой их по карману не бьет, вреда им никакого не делает, поспешать не заставляет… У меня вот на севе, да ты помнишь, – коснулся Петр Васильевич Митроши рукой, – нонешней весной радиатор потек. К ночи было. Я его – так, сяк… Текет, проклятый, нельзя работать! Я его снял, на плечо за девять километров пёхом… В деревне уже полегли все, мастерская на замке. Я Тербунцова поднял, да вдвоем с ним часа четыре мы курохтались: радиатор распаяли, негодные трубки выбросили, опять запаяли. К утру я на месте был, а рассвело – я уж работаю… Как и не бегал никуда. Ни одного светового часа не потерял. Как же – весна сухая, влага из почвы уходит, тут час какой-нибудь промедлил, зерно в почву не бросил – потом на урожае центнерами аукнется! Поедут спецы ночью ко мне в борозду радиатор паять? Дзынь, говоришь, и вот они? – Петр Васильевич покрутил сомнительно головой, усмехнулся. – Да у «Сельхозтехники» «апээмок» не хватит во все районные концы поспешать!

– Это верно! – охотно согласился Митроша, сразу меняя свою позицию. Он никогда не спорил с собеседником, соглашался на его доводы, потом тут же говорил опять свое, обратное, опять соглашался. С ним было легко разговаривать – никогда не взгорячишься, не поссоришься.

– Так что поживем – увидим… – сказал Петр Васильевич, как бы подбивая итог вестям, принесенным Митрошей. Жизнь научила его осторожности. Сколько за три десятилетия был он свидетелем всяких новшеств, будто бы обещавших немедленные и небывалые успехи. А потом они тихо, бесславно сходили на нет… Никто, конечно, мнение Петра Васильевича запрашивать не будет, без него решаются такие вопросы, но если бы его все-таки спросили, дали слово, он бы, наверное, сказал так: надо, чтобы порядок был, четкость, организация. Тогда любые правила хороши. Вот то взять, как было. Снабжали бы колхоз нормально, всем, что требуется, чтоб, к примеру, не в заводских отходах Илья Иванович стальные прутки для болтов откапывал, а по заявке, какого нужно диаметра, получал, чтоб станки в мастерской приличные были, – колхоз и сам сумел бы трактора и механизмы в лучшем виде содержать. Ведь они свои же, кровные, за колхозные деньги купленные, – как же о них не позаботиться, ради их сохранности не постараться?

– Допьем? – спросил Митроша.

Он разделил водку, бутылку сунул в куст. Кто-нибудь подберет, сдаст, спасибо еще окажет…

– Володька послезавтра в Панино уезжает, – сказал Митроша как бы между прочим, добирая с бумаги последние крошки сыра и хлеба и забрасывая их с ладони в рот.

– Чего?

– Межрайонное состязание пахарей. На быстроту и качество. За первые три места – премия.

– Большая?

– Ценный подарок. Часы иль транзистор. Ну и само собой – почет.

– А почему Володька?

– Хотели Козломякина послать. А тот сдрейфил. Это, говорит, напоказ, при комиссии, при зрителях, – я так не могу. В поле я один работаю, а если на меня глядеть – сразу и мотор барахлит, и трактор вилюшки пишет… Тогда Федьку Данковцева. Тот тоже не схотел. Мои гектары, говорит, и качество – вон, из окошка видать, чего меня испытывать? А тут Володька сам вызывается. Ну – его. Надо же кого-то. Разнарядка такая – чтоб от каждого колхоза по трактористу.

– А что ж, он, пожалуй, премию возьмет, – сказал Петр Васильевич, подумав. В прошлом году он видел такие соревнования. Молодежь одна, трактористы постарше, с опытом, почему-то уклоняются, может, осрамиться боятся. А молодежь смела, да уменья еще маловато. И Володька не больно умел. Зато хваток, в работе напорист, яр.

– Может, и возьмет, – согласился Митроша. И добавил убежденно: – А трактор загубит. Он новый выпросил, дескать, понадежней, а тот еще не обкатан как следовать. Что́ он работал – только на севе, ему еще и нагрузку не давали… А там-то, на чемпионстве этом, из машины ведь жми все до последнего…

– Не дурак же он, чтоб машину губить, – даже попытался защитить Володьку Петр Васильевич.

– А что она ему? Не то он об ней думать будет? Ему б только красную ленту на грудь да премию. Сколько он всякой техники уже покалечил! – сердито оказал Митроша. – Иль ты не знаешь, как он с ней? Ему одно – цифру дать! Вот опосля уборки он в Ульяновск с комбайном своим помогать ездил. Ты его машину глядел, какой она вернулась? Там хлеб густой был, соломы много, его косить надо с чувством, а он газовал – поболе гектаров и намолота нагнать… Сейчас его комбайн к уборке готовить – это самое малое полтора месяца ремонту… А он не дюже-то хочет на ремонте мараться. Услыхал вот – «Колос» в колхоз идет, так уже закидывает, чтоб ему дали…