Пол Андреотта - Сладкий вкус огня

• Название: Сладкий вкус огня
• Автор: Пол Андреотта
• Жанр: Научная Фантастика

---

Около пяти часов вечера я вернулся к дому, где между тем разыгралась драма иного рода. Пришли два человека с фермы, разбудили Терезу и сказали, что ночью на амбар обрушилось дерево. Провалилась часть крыши, и об этом необходимо сообщить страховой компании, плотнику, мэру и пожарнику. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что произошло. К моему удивлению, Тереза выглядела так, словно весь день провела за вязанием у камина. Кое-какие решения об амбаре были приняты, и наши гости ушли, приподняв свои черные шляпы. Но когда я наконец подошел к Терезе, она выскользнула из моих рук, холодная, как змея, и упала на диван лицом вниз. Я положил руку ей на затылок. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами, прижавшись щекой к подушке, и тяжело дыша.

- Посмотри на меня.

Она открыла глаза, но взгляд ее блуждал, избегая моего.

- В чем дело? - спросил я.

- Я думала, ты ушел.

Бедная детка.

- Ты должен был, - сказала она, - я даже надеялась, что ты ушел.

- Ты могла бы взглянуть на машину.

Я хотел сказать еще кое-что, но сначала спросил из вежливости:

- Что с тобой произошло ночью?

- Не знаю, я всегда была немного лунатичкой. Еще в детстве. - И она взглянула на меня с притворной невинностью, как маленькая девочка, которая хочет, чтобы ее простили. - Ты на меня сердишься?

Это был настолько странный вопрос, что я решил противопоставить ему другой.

- Что случилось с черной курицей?

- С черной курицей?

- Я пересчитал их. Одной не хватает. Черной.

- Ты сошел с ума.

- Точно, - согласился я. - Я сошел с ума. Но все равно скажи.

- Ты съел ее в понедельник. - Действительно, у нас была вареная курица, которую Фу убил и ощипал. - Почему ты спрашиваешь?

- Ладно. Забудь об этом. - И я вышел из комнаты.

Поднявшись в спальню, я достал из-под кровати чемодан, положил его на кровать и принялся разыскивать свои вещи. Это оказалось не так-то просто. Пижамную куртку, свернутую в комок, я нашел в недрах платяного шкафа. Брюки оказались в ванной. Трубка пропала вместе с бритвой. Пропало все, и все постепенно отыскивалось, кроме большого черного блокнота. Может, он внизу? В этот момент я услышал, как к дому подъехала машина. Потом заскрипели ворота. Я подошел к окну и увидел во дворе Бонафу. В тот же момент из дома выбежала Тереза и бросилась в объятия к дяде. "Не слишком ли быстро?" - подумал я. Так в обнимку они и прошли в дом.

Через несколько минут послышался стук в дверь, которую я оставил приоткрытой. Бонафу вошел улыбаясь - у него всегда было улыбающееся лицо с тяжелой нижней губой и быстрыми голубыми глазами. Правда, теперь он, кажется, отчасти утратил свою обычную уверенность. Я как раз закрыл чемодан. Бонафу наблюдал за мной не двигаясь.

- Я очень люблю ее, - наконец сказал он, повернувшись к окну.

- Я тоже.

- Я не хочу, чтобы она страдала.

- Я тоже страдаю.

Взглянув на него сзади, я увидел, что он качает головой.

- Вы не из тех людей, которые страдают.

- Что вы знаете обо мне?

- У вас нет чувства ответственности и нервов.

Если он пришел разыгрывать роль оскорбленного отца, то она ему вполне подходила. У меня наготове была бомба, уже снабженная взрывателем. Я любовно погладил ее, но не спешил доставать, потому что знал: она взорвет нас обоих.

- Я хочу сказать, что она ничего не воспринимает легко. Вы, вероятно, не знаете: когда она была совсем маленькой, ее фактически бросила мать. Быть покинутой очень тяжело, но быть покинутой дважды - это слишком.

- Я не переношу психоанализма, - заявил я.

Бонафу обернулся и посмотрел на меня. Его молчание было упреком за абсурдность моего ответа. "Это все, что вы можете сказать?" - как будто говорил его взгляд.

- Что мне делать? - продолжал я. - Очевидно, вам все известно. Вы хотите сказать, что я не должен был начинать? По теперь слишком поздно. А значит, все равно.

- Все равно? Что вы имеете в виду?

- Пойдемте со мной, - сказал я и повел его к двери. - Пора раскрывать карты.

И когда мы спустились, я почти без подготовки обрушил на них свою информацию, как будто объявляя репертуар местного театра на следующий сезон.

- Я вернусь через десять дней. Думаю, этого будет достаточно, чтобы уладить все дела, и больше не уеду никогда. - Я взглянул на Терезу. Ее лицо словно витало в воздухе само по себе. - Я напишу тебе, - сказал я, напиши мне тоже, дорогая.

Слезы потекли по ее щекам, но она не пошевелилась. Я прижал ее к груди, погладил похожее на раковинку ухо. Потом быстро вышел. У подъезда меня догнал Бонафу. Он помог мне уложить чемодан в багажник.

- Вам будет трудно?

- Ужасно, - ответил я.

- Не мог бы я чем-то помочь?..

- Спасибо, - усмехнулся я. - В подобных случаях один человек не в силах помочь другому.

- О, это не совсем так. Он может сделать многое.

- Что, например?

- Он может помолиться.

- Вы хотите казаться чудаком?

Я захлопнул дверь и поехал.

12

Если вас нужно сделать выбор между двумя любимыми людьми, значит, вы должны выбрать одну из двух жизней. Но такая задача вам не под силу, потому что эти две жизни - просто две половинки вашего существа, связанные неразрывно, как две стороны монеты. Если вы честны с самим собой, то вы можете только понять, что попались в ловушку, и попытаться поступить как можно честнее. В противном случае вы должны обмануть себя, убедить в том, что одно из двух ваших _Я_ должно прекратить существование и принести себя в жертву другому. Но нужно еще решить, какое будет жить, а какое умереть. И это - самая трудная задача.

Я выбрал Ким, потому что она была мне ближе, созданная из положительной энергии и мелких компромиссов. Но кто-то другой выбрал для меня Терезу, и потому я был так угнетен, когда возвращался в Париж. У меня не хватало того героизма, которого требовала ситуация. Каждый поворот штурвала убеждал меня, что я поступаю малодушно. Но альтернативы не было. Если вы попались в ловушку, всегда есть вероятность, пусть слабая, что кто-то придет освободить вас. Но когда вы сами - ловушка: никто не в силах помочь вам. That is the question [Вот в чем вопрос (англ.) - фраза из монолога Гамлета] - испытав свою совесть и тщательно взвесив на своих испорченных весах все "за" и "против", к концу 450-километрового пути я пришел к заключению, что осталась только одна проблема, одна, а не две: выбор слов.

Например, Берни.

- С чего это ты решил уходить? Ты свихнулся? Что случилось? И что с этой историей о наркотиках? Ты даже не был в Перпиньяке, не так ли? Что случилось, мой мальчик? Расскажи, облегчи свою душу.

Именно тогда я впервые заметил, что Берни носит парик. Прежде это не бросалось мне в глаза. Казалось, его волосы растут нормально, но теперь я заметил, что они прикреплены к сетке. Наверное, у него было три или четыре парика разной длины, которые он менял каждую неделю. Мир стал для меня более ясным.

- У каждого из нас есть темные пятна, старина. Я не брошу камень первым. Но это не повод, чтобы отказаться от борьбы.

Я был словно галька на дне водопада Вода падала беспрестанно, а я сохранял каменное выражение лица, как крупный бизнесмен, продающий нефтяные танкеры или месторождения. Тот, кто говорит последний, всегда оказывается на высоте. Но Берни не мог знать, что я делаю это не нарочно.

- Ладно, давай начистоту. Сколько тебе предложили в "Кулис дю монд"? Я поговорю с боссом. Уверен, мы договоримся. Хочу тебе сказать, старина... Он опять затянул свою песню о газете, как "одной большой семье".

Странно, подумал я, все эти жены, начальники, друзья не очень-то заботятся о тебе, но как только ты собрался уходить - они готовы на все. Берни поведал мне о новых грандиозных планах по реорганизации всей нашей группы. И про меня не забыли! Мне достался неплохой кусок пирога. Стоит ли все это бросать?

- Как насчет отпуска? Возьми месяц. Проветри мозги. Перезаряди батареи. Съезди куда-нибудь. Послушай, старина, забудь про это увольнение. Я даже не слышал, что ты сказал. В одно ухо влетело, в другое вылетело. Пусть какой-нибудь доктор напишет тебе бюллетень на две-три недели. Идет?

Все время пока он говорил, я думал только о Ким. Когда она узнала, что все так серьезно, ее лицо исказилось от боли. Я почувствовал, как у нее к горлу подкатил комок.

- Нет, - повторяла она, - нет... нет.

Я решил встретиться с Декампом. Из всех людей, которых я знал, он, пожалуй, лучше всего подходил на роль стены, твердой прочной стены, от которой все отскакивает. Только подловить его было не так-то просто.

Он клюнул на идею пообедать в ресторане возле его работы.

- Как ты думаешь, она выдержит этот удар? - спросил я.

- За последний месяц она вполне поправилась.

- Это не то.

- Я говорил с тобой, как врач. Теперь слушай. Ты берешь нож и втыкаешь его в живот человеку, а потом спрашиваешь меня, выдержит ли он этот удар.

- У меня нет другого выхода.

- Не знаю. Доедай. - Он с ужасным хрустом поедал свою редиску. - Бывает ли вообще другой выход? (Хрум!)