Валерий Чумаков - Русский капитал. От Демидовых до Нобелей

• Название: Русский капитал. От Демидовых до Нобелей
• Автор: Валерий Чумаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-93196-811-7

 Настоящее издание посвящено истории развития предпринимательства в России на протяжении XVIII-XIX веков. Это увлекательный рассказ о таких славных династиях, как Демидовы, Третьяковы, Мамонтовы, Абрикосовы, и о многих других, чьи имена незаслуженно забыты или вспоминаются редко, хотя благодаря именно этим людям Россия уже в конце XIX - начале XX века оказалась в числе главных партнеров на мировом рынке. Не случайно Брокары, Нобели и другие европейцы стали русскими предпринимателями и занимались бизнесом в Российской державе.

---

Однако слабость здоровья не позволила Михаилу Захаровичу полностью раскрыть свои таланты. В 49 лет он оставил сей бренный мир, наказав жене в завещании «ведать всеми делами до достижения Сергеем совершеннолетия (25 лет по-тогдашнему)… дочерей держать при себе и по исполнении возраста выдать их замуж по своему усмотрению, а сыновей Павла и Сергея до совершеннолетия воспитывать, не отстранять от торговли и от своего сословия… и прилично образовывать». Так Александра Даниловна стала считаться «временно купчихой второй гильдии». Да и сыновья от дела не отлынивали, а, как могли, расширяли и крепили семейный бизнес.

Вскоре подошло время выдавать замуж старшую из сестер – 17-летнюю Елизавету Михайловну. Жених сыскался быстро: им оказался 27-летний старший приказчик одной из третьяковских лавок Владимир Дмитриевич Коншин. А поскольку своего жилья у молодых не было, то братьям Павлу и Сергею пришлось задуматься о расширении жилплощади. Новым родовым гнездом Третьяковых стал просторный дом в Толмачах (Лаврушинский переулок), которому в истории российской культуры суждено было сыграть немалую роль.

Большой дом Третьяковых в Толмачах

Есть таланты и в Отечестве!

Знаете ли вы, что такое была Россия в середине XIX века? Страна перерождалась. Еще недавно презираемое аристократией, ненавидимое крестьянством и мещанами купеческое сословие неожиданно почувствовало свою силу. Сила была еще не бог весть как велика, но росла она быстро, и уже не в диковинку была ситуация, когда прогулявший состояние князь или обедневший помещик шел на поклон к своему бывшему крепостному, и тот, удобно расположившись за пузатым самоваром и прихлебывая дорогой чай, выкупал у бедолаги за полцены фамильное имение или ссуживал деньгами под очень приличные проценты. «Купец идет!» – кричали ежедневные газеты. И купец шел твердой поступью, отмеривая российские версты и подчиняя все своему карману. До управления страной официально его еще не допускали, но он быстро научился управлять ею при помощи подчиненных хозяйскому рублю аристократов. Молодые предприниматели чувствовали, что в стране наступило их время.

Павел Михайлович Третьяков (1832–1898)

В России зарождался новый класс хозяев. Этим новым хозяевам, для того чтобы закрепиться в истории, срочно требовалась новая культура – как альтернатива существующей культуре правящего класса аристократов. И одной из составных частей этой культуры являлась живопись. Как это бывает всегда, новое началось с подражания старому. Собирательство картин у российской элиты было всегда в моде. Только картины это были в основном зарубежного происхождения.

В середине XIX века Европу (да и весь мир) охватил настоящий бум российского собирательства. Получившие возможность выезжать за границу купцы скупали оптом и в розницу картины голландцев, фламандцев, итальянцев… В 1853 году купил свои первые картины и юный Павел Третьяков. Точнее, это были не картины, а 11 литографических листов, сделанных с творений великих итальянцев, и куплены они были у того же торговца, у которого прежде Павел покупал лубки. Собственно говоря, купил он их, скорее всего, подчиняясь общей моде: содержания в них не было никакого, так, портреты неизвестных людей в кружевных воротниках. Зато на стенах эти листы, помещенные в дорогие рамки, смотрелись весьма солидно.

В том же 1853 году в Санкт-Петербурге Федор Иванович Прянишников (министр почт, тайный советник, дворянин в каком-то поколении) открыл первую в России частную галерею, куда свободно допускались лица высшего сословия. Купцам, таким образом, был брошен вызов, ибо в галерею пускали далеко не всех из них. Павел Михайлович в галерее побывал и остался ею в основном доволен. Особенно понравились ему картины П. И. Федотова, передающие, что называется, правду жизни. У собрания Прянишникова перед коллекцией Третьякова имелось явное преимущество: то была живопись, а не литография. Тогда Павел Михайлович дал себе слово, что больше с литографией не будет связываться. В 1854 году он купил несколько голландских картин, написанных маслом, развесил их на месте литографских оттисков, но ожидавшегося фурора даже в среде московского купечества они не произвели. Скорее, наоборот: многие уже искушенные в живописи знакомые, узнав, сколько старший Третьяков заплатил за полотна, говорили, что его надули и он сильно переплатил. Слышать это Павлу Михайловичу было обидно, тем более что купленные картины ему не нравились. Он твердо решил впредь не обращать внимания на моду и покупать только то, на что душа ляжет. Кто бы мог тогда подумать, что именно с этого решения начнется история известной на весь мир Третьяковки.

В 1856 году Павел Михайлович Третьяков приобрел две картины. Первую он купил у молодого, малоизвестного художника Василия Худякова. Картину Худяков написал три года назад и совсем уже отчаялся ее продать. Она называлась «Стычка с финляндскими контрабандистами». Вторая картина, купленная Третьяковым, – «Искушение» Николая Шильдера. На обеих картинах была отображена самая что ни на есть правда жизни. Покупкой этих картин было положено начало крупнейшему собранию русского искусства. С этого времени Павел Михайлович покупал произведения соотечественников. Тому было три причины. Во-первых, их работы оказались более созвучны внутреннему миру молодого и богатого российского купца. Во-вторых, наши художники просили за свои картины гораздо меньше, чем их западные коллеги. В-третьих, собирая коллекцию именно русских живописцев, Павел Михайлович выделялся из общей массы знатных россиян, не веривших в то, что в России могут творить настоящие художники.

Собирательством Павел Михайлович так увлекся, что уже к 1860 году дом Третьяковых в Лаврушинском переулке был увешан почти сотней картин. Среди художников о старшем Третьякове ходили легенды. Говорили, что он приезжает в фаэтоне и покупает сразу несколько картин, причем обычно те, на которые никто раньше не обращал внимания. Что он покупает не только картины, но и этюды к ним, а ведь прежде ни у кого из художников даже в мыслях не было продавать этюды. Все наброски считались чем-то вроде производственных отходов. Первые полтора-два года художники подшучивали над Павлом Михайловичем, обвиняли его в отсутствии вкуса, но очень быстро поняли, что смеяться над человеком, оплачивающим их труд, по меньшей мере неразумно. Скоро насмешки сменились обожанием. Подружиться с меценатом в кругу живописцев считалось большой удачей. У своих друзей Третьяков иногда покупал даже еще не написанные картины, то есть заранее платил за работу. Будучи самым активным из московских покупателей живописи, Павел Михайлович превратился в человека, который уже мог диктовать свои вкусы. И он диктовал их со все большей смелостью.

Портрет П. М. Третьякова работы И. Е. Репина. 1901 год

Идея создания своей галереи впервые была высказана в «Завещательном письме», написанном 28-летним Павлом Михайловичем перед поездкой в Англию: «Для меня, истинно и пламенно любящего живопись, не может быть лучшего желания, как положить начало общественного, всем доступного хранилища изящных искусств, приносящего многим пользу, всем удовольствие».

Сергей Михайлович Третьяков (1834–1892) был в Москве известен и уважаем не меньше, чем его старший брат.

Он тоже увлекался коллекционированием произведений искусства

Свое собрание западно-европейской живописи С. М. Третьяков завещал (через брата) Москве; одна часть его коллекции хранится в Музее изобразительных искусств (на Волхонке), другая – в Эрмитаже

Дом С. М. Третьякова на Пречистенском бульваре (ныне Гоголевский бульвар)

Льняная мануфактура

В 1859 году Александра Даниловна полностью передала управление фирмой в руки Павла и Сергея. К чести братьев следует сказать, что они не разругались, как это часто бывало при дележе отцовского наследства, а, напротив, до конца своих дней жили душа в душу и управляли делами компании сообща. Хотя больше в этом преуспел все-таки младший из братьев – Сергей. Он вообще был более напорист, чем скромный и стеснительный Павел. Он даже женился на девять лет раньше старшего Третьякова – в 22 года (в то время в таком возрасте еще не женились).

Приняв у матери дела, братья уже год спустя образовали фирму с предельно ясным, но длинным названием «Магазин полотняных, бумажных, шерстяных товаров, русских и заграничных Торгового дома П. и С. братьев Третьяковых и В. Коншина в Москве, на Ильинке, против Биржи, д[ом] Иосифского монастыря». Как видно из названия, в компаньоны братья взяли своего бывшего приказчика, а теперь родственника, мужа сестры Елизаветы.