Джуд Фишер - Колдовская магия

• Название: Колдовская магия
• Автор: Джуд Фишер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-035120-8, 5-9713-1371-1

…Эльда. Мир, в котором «варварские» королевства Севера и «цивилизованные» царства Юга некогда пришли к хрупкому перемирию… Мир, который теперь стоит на грани новой войны.

Потому что могущественная волшебница по прозванию Роза Эльды, забывшая о своем великом прошлом и высоком предназначении, стала просто женой молодого короля северян…

Потому что спутница Розы, отважная оружейница Катла, пленена южанами и томится в рабстве…

Потому что юный маг Виралай, наивно считающий себя хозяином огромной кошки, наделенной даром магической Силы, все чаще подчиняется приказам этого таинственного зверя, обладающего далеко не звериным разумом…

Войну уже не остановить.

Но кто ее начнет?!

---

Фавио Винго из угла с отчаянием смотрел, как кочевница у кровати накладывает руки на воспаленное тело его сына и медленно качает головой.

— Плохая рана, — заговорила она по-истрийски с жутким акцентом. — Нож, сделавший… шру… халом.

— Говори на истрийском, женщина, или по крайней мере на Древнем языке, ты, невежественная старая карга!

Фавио схватился за голову и принялся мерить каюту шагами.

— Ты! Можешь! Вылечить! Моего сына?! — кричал он, выделяя каждое слово, будто для глухого ребенка. — Можешь! Сделать! Что-нибудь! С его раной?!

— Нет, нет… — Кочевница быстро замотала головой, в испуге замахав руками. — Халом эалладана… сильная магия… очень древний. Эалладана халом, райена фестри.

Фавио нахмурился:

— Я не понимаю.

Саро, под влиянием минутного побуждения, природу которого сам не понял, сделал шаг вперед.

Оказавшись в каюте, не зная, что делать дальше, он сложил руки вместе и вежливо поклонился целительнице, по обычаю кочевников, как раньше Гайе, но на этот раз без ошибки.

— Райееш, мина конани.

Брови целительницы взлетели вверх, как на крыльях жаворонка. Она радостно улыбнулась и выдала нескончаемый поток бессмыслицы:

— Фелира инни стримани ээшь аани, истриани мина. Кааш фирана периана тиино, тиино бретриани каланишь исти — сар ан долани фер ана фестри. Райена фестри: ер исти фестриани, сер-ти?

Саро очумело замахал на нее руками.

— Нет, нет, — быстро проговорил он на Древнем языке, — я не понимаю, что ты…

Но женщина вовсе не собиралась останавливаться.

— Сер-ти манниани мина? Бретриани тиино ферин фестри мивхти, мортри пурини, эн сианна сар хина фестриана. Райена фестри эн алдри бестин ан плаканеа донани. Конуту-ти кестри йашни ферин саринни?

Саро положил ладонь на руку целительницы, чтобы прервать поток слов, и тут же его переполнил ужас, испытываемый женщиной при виде раны, которая никогда не залечится, которую просто нельзя залечить… потому что лезвие, которое ее причинило, выплавлено при помощи древней магии — эалладана халом, райена фестри, — возвратившейся магии самой земли, злобной для тех, кто творит зло, — и лезвие четко знало: Танто совершил зло, убил невинного, и поэтому рана будет гнить и воспаляться, и никогда не заживет, пока брат не искупит свою вину, и не получит прощение того, кто поразил его.

Коннуту-ти кестри йашни ферин саринни?

Знал ли он нож, которым нанесли рану?

Откуда? Но Саро мучили подозрения: нож, который… она, прекрасная эйранка… дала ему и который исчез в ночь Собрания, чтобы более не появляться. Но юноша помнил, как лезвие дрожало в его ладони, помнил и те магические волны, которые он списывал на счет своих чувств к его создательнице, чем на действительную их природу.

Саро верил теперь в магию, о да, он верил. Не он ли не мог скрыться от нее ни днем, ни ночью?

С расширившимися глазами юноша повернулся к отцу:

— Кажется, она говорит, что рана брата воспалилась, потому что нож посчитал его злодеем…

Это звучало нелепо даже для его собственного уха, а уж Фавио Винго выглядел так, будто сейчас взорвется от подобного предположения. Но Саро продолжал настойчиво:

— Мне кажется, клинок, который нанес рану, был тем самым, что выковала эйранка… — Он не смог заставить себя произнести ее имя. — Она подарила его мне на Ярмарке, когда мы с Танто рассматривали оружие. Должно быть, потом Танто взял его без спросу…

Саро умолк, потому как что-то здесь прозвучало не так: он не подумал о предшествующих событиях.

Фавио просиял:

— Я знал! Я так и знал! Она попыталась убить его своим колдовством, эйранская шлюха. Она отравила лезвие! Неудивительно, что ничего не помогает моему мальчику!

В извращенной радости, что обнаружил причину лихорадки Танто, он полоумно улыбался.

— Маленькая эйранская ведьма! Она испортила моего мальчика, а вовсе не дочь лорда Кантары! Я так и знал, и мы правильно сделали, что кинули ее в костер… Она отравила его черной магией и потом еще пыталась отравить своими словами. Проклятие, мальчик мой, — он потряс Танто за плечо, будто пытаясь поделиться с ним своей безумной радостью, — она сгорела на костре, и возблагодарим за это Фаллу! Теперь нам надо только, чтобы Потерянная ведьма дала тебе зелье против эйранского злобного заклятия…

Саро с отчаянием оглянулся на целительницу. Как ему заставить отца понять правду?

Однако теперь кочевница отступала назад с перекошенным от ужаса лицом. На мгновение Саро решил, что дикая радость Фавио от смерти эйранки огорчила ее, но потом с ледяным ужасом осознал, что взгляд женщины остановился на нем: ее глаза раскрылись так широко, что юноша мог увидеть желтую оболочку роговицы вокруг огромных черных зрачков. Именно он, Саро, напугал ее, он, а не отец и не злобный брат. Нет, именно его прикосновение привело ее в такое состояние… Но почему?

— Не бойся! — выкрикнул он. — Пожалуйста, не бойся! Я не причиню тебе вреда!

Кочевнице надо было пройти мимо Саро, чтобы выйти из каюты, и они оба понимали это. Поэтому женщина дико озиралась в поисках другого выхода — так напуганная кошка, столкнувшись с рычащей собакой, отчаянно ищет любой путь, пусть даже сквозь огонь, который позволит ей избежать встречи с извечным врагом.

Саро шагнул к целительнице и в ужасе увидел, как она попятилась назад. Преодолев расстояние между ними в два быстрых шага, юноша схватил женщину за плечи, пытаясь успокоить, но, как только установился физический контакт, его буквально утопило в потоке эмоций.

Никакого утешения: ничего, кроме безумного ужаса в чистом виде. Перед кочевницей, дотрагиваясь до нее, стоял тот, кто носил сказочный смертный камень на шее — бездумно, как серебряную безделушку. И все же стоит ему вытащить камень из кожаного мешочка и взять его в руку, как ее душа вылетит в безбрежные надмирные пространства. Даже простое прикосновение отнимет душу у плоти, как это случилось уже с другими. Женщина чувствовала их смерти на нем… Все трое — мужчины-воины, но кто знает, вдруг он в своем опасном незнании отнимет жизнь и у бедной, беззащитной кочевницы? Он уже отнял три — или четыре? — жизни, даже не поняв, что творит… Трудно сказать точно, потому что их замученные души вспыхивали и извивались в темной ауре, окружавшей его, — ауре, пропахшей дымом и пламенем, горящей одеждой и человеческой кожей… Именем Близнецов, времена костров вернулись, и точно они все пострадают…

— Айэээээ!

С визгом кочевница вырвалась из рук Саро. Секунду, пока Саро боролся с наплывом образов из ее разума, женщина воспользовалась его замешательством и проскочила мимо юноши в дверь, стараясь, несмотря на отчаяние, не коснуться даже его одежды.

Звук ее шлепающих босых ног быстро удалялся.

— За ней! — взревел Фавио.

Но тут его идиот-сын упал на пол, схватившись за голову и всхлипывая, как ребенок.

Оставшуюся часть дня и всю ночь и все следующее утро Саро не вставал с кровати, несмотря на угрозы отца и его слегка панические (потому что потерять одного сына из-за ранения, а потом второго из-за безумия было бы слишком для Фавио) уговоры.

Юноша пил вино и воду, которые рабы приносили ему, ел хлеб, пряное мясо и овощи, оставленные у кровати, все время находясь в каком-то заторможенном состоянии. При этом образы, взятые из разума кочевницы, постоянно мелькали у него в голове, подобно сверкающим осколкам разбитого зеркала… отрывочные воспоминания, которым Саро никак не мог придать форму или хотя бы понять их смысл, как бы ни складывал их вместе. Он видел лица троих мужчин, которых не знал: стражник с яростными темными глазами, в высоком рогатом шлеме; светловолосый северянин с косичками в длинной, разделенной на две части бороде, крючковатым, как у птицы носом и холодным огнем в глазах… Истриец с тяжелым подбородком, поднявший меч и открывший рот в яростном выкрике, который внезапно и, по мнению Саро, беспричинно сменился испуганным воем.

Юноша увидел собственную руку, протягивающуюся вперед, касающуюся лба первого из этих людей, увидел, как глаза стражника вспыхивают серебром, которое затем уступает место пустой темноте. Он увидел, как двое других, дерущиеся друг с другом, падают мертвые, без видимой причины, к его собственным ногам…

Саро увидел самого себя, уставившегося на камень в своей ладони. Тот уже превратился из красного тлеющего уголька в белое пламя, которое высветило кости сквозь плоть, когда он сомкнул на камне пальцы.

Саро безуспешно пытался соединить эти странные образы, но ничто — кроме одной вещи, которая заставляла разум раскалываться на части каждый раз, как только он в мыслях приближался к ней, — не могло связать их в единую осмысленную картину.