Майкл Чабон - Тайны Питтсбурга

• Название: Тайны Питтсбурга
• Автор: Майкл Чабон
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-94278-863-4, 0-06-097212-2

На пороге лета Арт Бехштейн ждет головокружительных событий. Он даже не догадывается, что скоро случайное знакомство перевернет всю его жизнь.

---

— Посмотрите в патио, — предложил наконец какой-то араб, набивший рот белым мясом креветок. — Там тьма народу спортом занимается.

Мы вышли на желтоватый свет заднего двора, старый добрый желтый свет фонаря-репеллента, распугивающего насекомых, что озаряет задние дворы, притягивая мохнатых мотыльков, уже которое лето подряд. Нам сказали неправду: хотя народу на темном газоне фланировало немало, спортом там занимался только один человек. Все остальные, в легких свитерах, прогуливались с бокалами, потягивая выпивку. На газоне играла в гольф молодая женщина, а все остальные наблюдали за ней.

— Это Джейн, — сказал Артур.

Стоя в одиночестве посреди огромного двора, на который уже опустились сумерки, она мастерскими ударами посылала невидимые мячи в разные концы поля. Пока мы спускались, стуча каблуками, по деревянным ступеням на мягко шелестящую траву, я наблюдал за ее движениями. Передо мной был воплощенный идеал моего отца: легкий философский наклон головы, сильный ровный замах, четкое, торжественное завершение удара, которое длилось — аристократический штрих — на долю секунды дольше необходимого. Она была высокой, стройной, в сумеречном свете ее белые блуза и юбка для игры в гольф выглядели серыми. У девушки было отстраненное от сосредоточенности выражение лица. Удар — и она улыбнулась, встряхнув светлыми волосами. Мы зааплодировали. Она поискала в кармане новый мячик и положила его к метке.

— Ей просто льстят, — сказала какая-то девушка, будто мы нуждались в объяснениях.

— Она прекрасна, — услышал я собственные слова. Кто-то из зрителей обернулся в мою сторону. — Я про то, что у нее прекрасный удар, просто совершенный. Смотрите!

Она снова ударила по мячу, и спустя мгновение послышался далекий звук удара мяча о металл.

— Джейн! — окрикнул Артур.

Она обернулась и опустила поблескивающую клюшку. Желтый свет выхватил ее лицо и безупречную короткую юбку. Девушка приложила руку козырьком ко лбу, пытаясь угадать окликнувшего среди нечетких силуэтов гостей.

— Артур, привет! — Она улыбнулась и пошла к нему по траве.

— Чья, говоришь, она подруга?

Мне ответили сразу несколько человек:

— Кливленда!

Спустя пару минут в одной из относительно тихих комнат вдали от гостиной мы трое сидели на том, что вполне можно было назвать канапе. От Джейн любопытно пахло — пивом, духами, скошенной травой и тем ароматом, который исходит от разгоряченного физическим усилием чистого тела. Артур представил меня как своего нового друга, а я внимательно наблюдал за лицом Джейн — не появится ли на нем хитровато-понимающее выражение? — но ничего подобного не увидел. Тогда я засомневался, правильно ли истолковал интерес Артура к своей персоне, и стал себя упрекать за то, что неверно воспринял проявления простого дружелюбия. После того как мы с Джейн рассказали друг другу, какое поприще выбрали (она, кстати, занималась историей искусств), и пришли к выводу, что ни один из нас не сможет объяснить, почему сделал именно такой выбор, но оба ему рады, разговор коснулся планов на лето.

На этот раз мне хватило ума умолчать об истинных намерениях, которые оставались смутными и в свете последних событий вполне могли включать попытку сблизиться с этой девушкой, с источником волнительных ароматов, которые она испускала. К черту этого Кливленда, кем бы он ни был!

— Я собираюсь перевернуть этот город вверх дном, — заявил я. — Чтобы осенью принять на себя весь груз ответственности взрослого человека. Ну, например, делать карьеру. Отец говорит, что уже приготовил для меня кое-что.

— А чем занимается твой отец? — спросила Джейн.

«О, в основном распоряжается вкладами на счетах в швейцарских банках, на которые стекаются доходы от проституции, рэкета, ростовщичества и контрабанды сигарет…»

— Он финансист, — ответил я.

— Джейн собирается в Нью-Мексико, — сообщил Артур.

— Правда? Когда?

— Завтра, — сказала Джейн.

— Боже! Завтра. Надо же какая жалость!

Артур рассмеялся, без труда расшифровав движение моей головы и близость моего обтянутого джинсой бедра к ее, гладко выбритому, бедру.

— Жалость? — У Джейн был южный акцент. — Совсем не жалость! Я дождаться не могу! Мы с отцом и матерью так давно хотим туда съездить! Мама уже четырнадцать лет берет уроки испанского! А я хочу туда потому, что…

— Джейн хочет туда поехать, — встрял Артур, — потому что стремится к плотскому познанию зуни.[7]

Она зарделась, даже скорее вспыхнула, но голос прозвучал не слишком сердито, будто бы Артур частенько подшучивал над ее любовью к зуни.

— Не стремлюсь я ни к какому плотскому познанию, задница!

— Надо же! — изумился я. — Задница. — По тому, как Джейн смаковала это слово, я догадался, что она нечасто им пользуется. В нем слышалось уважение, признание особых отношений с Артуром, заставившее меня возревновать. Я даже задумался, что должен сделать, чтобы она и меня назвала задницей.

— Я интересуюсь коренными жителями Америки. Понимаешь? Вот и все. И еще мне интересна Джорджия О'Киф.[8] Я хочу увидеть своими глазами ту церковь в Таосе, которую она расписала.

В соседней комнате кто-то заиграл на пианино. Мазурка Шопена плохо сочеталась с тяжелой ритмичной музыкой, которая доносилась из динамиков, разбросанных по всему дому. Потом кто-то из гостей набросился на пианиста с воинственным кличем и шелковой подушкой. Мы засмеялись.

— Некоторые люди умеют развлекаться, — произнесла Джейн, подтверждая мою догадку о том, что эта фраза служила в их кругу чем-то вроде девиза. Меня внезапно охватило безумное желание, чтобы она имела отношение и ко мне.

— Да, — согласился Артур и рассказал ей о сцене, свидетелями которой мы стали и благодаря которой познакомились несколькими часами раньше.

— А я видел тебя в библиотеке, — ввернул я. — Что за чтиво на испанском ты там мусолил?

— «La muerte de un maricón»,[9] — ответил он с шутливым поклоном.

— Да? А что это значит? — спросил я.

— Спроси мать Джейн, это она говорит на испанском.

— Сейчас же прекрати трепаться о моей матери! — приказала она. — Захлопни пасть! — Под хмельком Джейн разговаривала как Нэнси Дрю.[10] Я сходил с ума по девушке с любопытным словарным запасом. — Моя мать не ставила Мексику на уши в течение целого года и не подхватывала гепатит, как некоторые.

— И слава богу, — отозвался Артур.

— Да ну! Ты что, действительно там кого-то ставил на уши? — заинтересовался я.

— А как же, — ответил он.

— А этим летом что собираешься делать?

— Жить в доме Джейн и присматривать за их собакой. Приходи ко мне в гости. После отъезда Беллвезеров там будет весело.

Артур и Джейн дошли до описания того, как в закусочной для дальнобойщиков слепая официантка, ощупав дрожащими пятнистыми пальцами лоб и нос Кливленда, признала в нем Октавиана, светящегося инопланетянина, который любил ее несколько лет назад, а потом вернулся в собственный мир, оставив ее слепой и одинокой с удивительно умным и уродливым младенцем на руках.

— С Кливлендом всегда происходит что-нибудь в этом роде, — сказал Артур.

И тут в темную комнату влетел Мохаммед с криками: «Граф! Граф!»

— Граф, — отозвался слегка нахмурившийся Артур.[11]

— Друг мой, — почти искренне говорил Мохаммед. — Мой дорогой друг, мой потрясающий друг, граф Артур! Скажи же мне, что я могу для тебя сделать? И есть ли что-либо на этом свете, чего я для тебя не сделаю, друг мой?

Он пошатывался, на груди его расплылось пятно от виски. Мне показалось, что эти наигранные изъявления дружбы будут восприняты как пьяный бред, но Леконт смотрел на него молча, смотрел в его припухшие глаза, пока взвешенный и хорошо обдуманный ответ силился прорваться сквозь плотно сомкнутые губы.

— Артур! Ты только скажи! Только скажи! Все, что угодно!

— Ты можешь кое-что для меня сделать. Держись подальше от Ричарда.

Только что вокруг звенело и грохотало веселье, и вдруг все замерло. Резкое замечание полыхнуло вспышкой и сошло на нет, схлопнулось в какую-то ослепительно белую долю секунды. Казалось, воздух между Артуром и Момо рассекло со свистом лезвие топора. Артур немедленно покраснел и внешне устыдился того, что позволил себе сказать лишнее.

Рука Мохаммеда, которую тот собирался протянуть Артуру для пожатия, безвольно повисла, будто лишившись мышечной силы. Он с трудом переборол изумление, чему немало помогла хмельная легкость в голове, улыбнулся мне, потом Джейн.

— Джейн, — произнес он. — Скажи ему, что у меня с Ричардом все в порядке, и вообще, у меня все в порядке. А у него нет права собственности на все и всех, как ему кажется. Ты это ему обязательно скажи.

— Пойдем на улицу, — предложила мне Джейн. — Я знаю, как заставить залаять всех собак в округе.