Станислав Гимадеев - Долгая дорога к логу

• Название: Долгая дорога к логу
• Автор: Станислав Гимадеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Я тебе, Ворчун, попозже растолкую,- сказал Кандид.- Я лучше грибов поищу.

Он поднялся, обошел кустарник, высматривая и вынюхивая в темноте грибы под деревьями, среди пышного мха и волнистой травы. Наконец, он обнаружил молодое семейство грибов за трухлявым, осклизлым бревном, спугнув при этом кого-то мелкого и юркого. Зверек выбросил гриб и стремглав исчез во мраке. Кажется, это был колотун. Грибы оказались вкусные. Кандид собрал их в охапку и вернулся.

- ...опасно с ними связываться, Лохмач,- говорил тем временем Ворчун.- Ты когда-нибудь близко к Трещинам подходил? Или внутрь заглядывал? Вот это страх так страх!.. Потому как пропасть без дна там, если свалишься, так никто тебя потом уже и не вытащит, сомневаюсь я, чтоб можно было оттуда вытащить. Разве что - кучу костей. Я вниз-то глядел пару раз, думал, угляжу чего там внизу, у Трещины-то этой происходит, так ничего не углядел. В нее глядишь, глядишь, в заразу, и все одно ничего не углядишь, один там мрак, и больше уж глядеть-то не хочется. А ширина какая? Ведь ни один, понимаешь, прыгун не перепрыгнет!

Кандид свалил грибы на мох и сел. Ворчун ухватил один гриб и стал жевать.

- А ты чего не ешь, Лохмач? - спросил он.- Небось, после Синей чащи страху-то натерпелся, так проголодался? Это хорошие грибы.

- Я без бродила не люблю,- ответил Лохмач.- Не привык я без бродила. Не потащу же я с собой горшок-то, кто ж в разведку с горшками ходит, спрашивается? Да и ни к чему здесь наедаться, нам еще топать, да Безымянное озеро переплывать, да еще на склон карабкаться... Зачем это нам наедаться, животы набивать, нам это вовсе ни к чему.

- А хуже Трещин - это, я вам скажу, Земляные дыры,- продолжил рассуждать Ворчун. - Трещину - что? Ее, коли заметил, обходи себе стороной, правда долго обходить придется, а дыры - шиш! Ты дыру-то в траве, не увидишь, маленькая она, дыра-то... Сомневаюсь я, чтоб ее увидеть можно было. Если, конечно, специально нагнуться и искать, то заметишь, а так зазевался и провалился. Помню я, охотились мы на брюхоноса, далеко ушли, аж к Забытым болотам забрались, как уж мы туда забрались - ума не приложу. Не знали мы, что и туда уже Отвердение добралось, топаем себе и топаем, еще удивляемся: куда, понимаешь, болота-то подевались, должны быть болота с брюхоносом, иначе для чего мы туда приперлись, ежели ни брюхоноса, ни болот нет! А брюхоносу без болота никак нельзя, это все знают. Идем, значит, и удивляемся, и тут Косой как ухнет в Земляную дыру, мы понять ничего не успели! Шел себе человек, шел, и - шасть под землю! Не было б в руках у него копья, не увидели б мы больше Косого, сомневаюсь я, что мы б его увидели. Дыра, конечно, не особо широкая была, да и Косой-то не шибко толстый, вы Косого видали, разве он толстый, был бы он толстый, может, и застрял бы, а так - нет, висит на копье и орет со страху...

- Это ты складно рассказываешь, Ворчун,- проговорил Сухой.- Хорошо говоришь. Только Косой, когда рассказывал этот случай, говорил, что это ты, Ворчун, в Земляную дыру провалился. Ты, говорил он, там болтался, как сопля, значит, в ноздре, и на помощь звал.

- А ты здорово уши-то не раскрывай! - тут же взвился Ворчун.- Пораскрывали, понимаешь, уши и слушают, чего им Косой болтает! Он тебе наболтает, этот Косой, ты только успевай уши раскрыть, как он уже наболтает, знаем мы таких болтунов... Пусть он тебе лучше расскажет, как его рукоеды на дерево однажды загнали! Сомневаюсь я, что он тебе расскажет, этот Косой. Как-то, пойду, говорит Косой, рукоеда завалю, нож себе новый сделаю, и поперся, дурень, в одиночку. Сейчас, конечно, не те времена, когда подруги на нас рукоедов стаями напускали, но три рукоеда - это не шутка, даже если они не натравленные, мало что у них в башках крутится... А ежели ты еще и один с ними встретился, то лучше бы держаться подальше! Как бы они сами из твоих костей чего не понаделали. Так они, видно, и решили: понаделаем-ка из этого дурня чего-нибудь этакого, чтоб оно, понимаешь, лежало себе, не дергалось и на них, рукоедов, никогда бы уже не нападало. Косой все свои пожитки побросал, попробовал бы он их не побросать, сомневаюсь я, что он бы их не побросал, и на дерево-то сиганул. И сидит там, дерево обхватил, понимаешь, словно слепец, а сам и слова сказать не может. Ладно, рукоеды какие-то вялые попались, не стали его караулить.

- Так ведь Забытые болота, почитай, уже на Твердых землях будут,- заметил Сухой.- Ходят слухи, что можно там жить, на Твердых-то землях. Бывали там люди, вроде бы... И вроде бы животные там другие, чудные, совсем не такие, как у нас.

- Слушай, это не оттуда ли двуроги, а? - взволновался Лохмач.- Ходили мы как-то к Паучьему перелеску пауков собирать и встретили каких-то кочевников. Мужики-то мирные оказались, ваша земля, говорят, стало быть,- ваша, и дальше себе пошли. Так они рассказывали, что появились какие-то двуроги... Жуткий зверь, говорят, ему даже ревун нипочем. Против него, дескать, ни рогатины, ни копья не помогают, и панцирь - о-го-го! Самый большой топор не страшен. А как быть, спрашивается, ежели они у нас объявятся?

- Вранье все это,- уверенно заявил Ворчун.- Нет никаких двурогов, их и в глаза никто не видел. И никто на Твердые земли не ходил, кто такой смелый найдется? Сомневаюсь я, что найдется такой смелый. И про племя Хребта - тоже вранье... Ходят всякие, шастают по лесу, да по пьяни всякую ерунду сочиняют! После Освобождения много тут по лесу разных сочинителей шастает!

- Нет, мне вот что интересно,- сказал Лохмач.- Пускай мне Умник объяснит, раз он такой умный и все время что-нибудь объясняет... Вот Трещины эти проклятые с Земляными дырами, спрашивается, для чего? Прут и прут, все ближе и ближе! Что это за напасть такая, Умник? Скажи, Умник, ты же много чего знаешь, скоро совсем нас к Чертовым скалам прижмут - и что тогда?

- Не знаю,- признался Кандид.- Не могу я все знать. Что-то, видать, с лесом происходит...

- В лесу всегда что-нибудь да происходит,- пространно метил Сухой.- На то он и лес.

- А как в таком лесу жить, спрашивается? - недоуменно сказал Лохмач.- Неужели в таком лесу можно жить, если все пересохнет и затвердеет!.. Озера высыхают, еда пока добродит, ее червяки раньше съедят, звери куда-то пропадают, может, они на лучшие места уходят, только мы, как дураки, тут сидим...

- В какие это "лучшие места"? - скептически проговорил Ворчун.- Про что это ты говоришь, Лохмач? Ты про Лучший лес говоришь, что ли? Так нет никакого Лучшего леса, Лохмач, сомневаюсь я, чтоб этот Лучший лес где-то был. Болтовня все это, враки, пораскрывали, понимаешь, уши и слушают всякую болтовню.

- Как же это нет его! - встрепенулся Лохмач.- Откуда же тогда безлицые Сахар таскают, спрашивается? Именно из Лучшего леса и таскают, сами и говорят, что в Лучшем лесу этого Сахару полно и еще всего полно там, озер много и еды тоже много... И Трещины туда никогда не дойдут, потому как не пройти им через Чертовы скалы. А безлицые плохого не посоветуют, когда советовали они нам плохое, всегда помогали безлицые, разве это не так?

- Сомневаюсь я, что безлицые могут через Чертовы скалы перебираться,- сказал Ворчун.- Где им перебраться, безлицым, они даже на дерево залезть не умеют, какие еще, понимаешь, Чертовы скалы! Ты вот уши, Лохмач, развесил, а я сомневаюсь.

- А кто их знает, безлицых? - вставил Сухой.- Чего они могут, чего - нет, где обитают, почему говорят очень мало?.. У нас в войну многие думали, что они в болотах живут,- потому и скользкие такие...

- Я вот все у тебя спросить хочу,- обратился Лохмач к Сухому.- Криворот говорит, у тебя предки с Чертовых скал были, правда, что ли?

- Не знаю, может, и правда... Очень давно это было. Я ничего не помню. Но отец мой в лесу родился, и мать в лесу... Отец что-то помнил, от деда, видимо, досталось, иногда бормотал странные слова, никто его не понимал. Он в войну погиб. Сразу после Одержания, я маленький совсем был...

- А еще Криворот говорил, будто ты самого Шиша-Храбреца знал,- сказал Лохмач.- Думал я, врет Криворот, не мог, думал, Сухой его знать. Шиш-Храбрец-то аж на восточных землях воевал. Как же, спрашивается, ты мог его знать, мы по тем местам почти и не проходили. Путает, видно, Криворот.

- Так я сам из тех мест,- ответил Сухой.- Там моя деревня была, далеко отсюда, очень далеко. Вы, наверное, о ней и не слышали. Такие вот дела.

- Да как же так? - усомнился Ворчун.- Ты ведь, Сухой, к нам от Желтолоба попал, когда мы Желтолоба разбили - ты к нам и попал, потому как, куда тебе деваться-то было? А Желтолоб, он из наших мест был, и мужики его тоже местные, и все Освобождение они дальше Старых репейников да Лягушатника не вылезали. Сомневаюсь я, чтоб Желтолоб куда-то дальше Выбирался, не такой он был, Желтолоб-то. Не любил далеко нос показывать, хоть и война шла, даже когда с подругами покончили - и то не любил. А как ему башку топором раскроили, так и вовсе теперь никуда не ходит, лежит в болоте, пиявок кормит.

- А ты спроси, как я к нему попал,- хмыкнул Сухой.- Спроси, как я у Желтолоба оказался, а я и отвечу. Мы ж после войны с Усачом стали с Востока сюда, в сторону Скал кочевать. Мало нас было, мужиков, тяжкая оказалась кочевка... А как на Желтолоба наткнулись, воевать с ним не стали, он бы нас перебил, неравные силы-то были у нас. А коли мужики наши были крепкие, Желтолоб нас к себе и взял.